The Wolf and Little Red: A Hogwarts Love Story

      Еда и пиво, казалось, вернули Гермиону к жизни, и вскоре она уже кружилась на танцполе с близнецами. Они по очереди танцевали с ней, и, несмотря на то, что они и флиртовали с ней, и осыпали ее громкими комплиментами, она была уверена, что братья пригласили ее на бал просто потому, что им нравилась ее компания и нравилось быть рядом с ней. Уже через час или около того Джордж исчез только затем, чтобы через полчаса появиться снова в Большом зале со смущенной Падмой Патил.       — Он смотрел на нее целую вечность, — прошептал Фред на ухо Гермионе, когда они танцевали. Джордж лукаво улыбнулся Падме, проводя ее до танцпола. — Еще со времен Отряда Дамблдора, я думаю.       — Как у тебя дела с Анджелиной, в этом смысле?.. — спросила его Гермиона, когда песня закончилась и они вернулись к столику.       Фред ухмыльнулся.       — Все отлично. Сейчас она учится во Франции, поэтому я не видел ее уже несколько месяцев. Конечно, мы обмениваемся письмами, и она возвращается домой на Рождество. Думаю, мы наверстаем упущенное.       Гермиона улыбнулась.       — Знаешь, когда вы прислали мне это приглашение, Джинни и Гарри пытались уверить меня, что я вам нравлюсь.       — Ты нам и вправду нравишься, только по-своему, — ухмыльнулся Фред. — Но поскольку ты нам почти как сестра, мы понимаем, что это будет несколько странно. Кроме того, ты, как я знаю, тоже не свободна. Я думаю, что в определенной степени мы хотели, чтобы Люпин просто нам завидовал. Он показал бы, что скучает, и все.       — Кажется, он знает, — произнесла Гермиона и рассказала Фреду о Сириусе.       Тот удивленно выгнул бровь.       — Я должен передать это Сириусу, потому что он пока себя сдерживает. Мы с Джорджем знаем, что ты нравишься ему уже давно. Мы думали, что он просто хочет с тобой переспать, но если он желает подарить тебе звезды… — он ухмыльнулся, а Гермиона тяжело вздохнула.       — Все очень странно, Фред.       — Ну, я думаю, у тебя есть два варианта: либо ты принимаешь от Сириуса его предложение, либо ждешь Люпина. Лично я думаю, глядя на тебя, — он оценивающе осмотрел ее, — тебе нужен хороший секс.       Гермиона ярко покраснела, оглядев себя.       — Как ты мог такое сказать?       Он ухмыльнулся.       — Я не мог, но ты только что это подтвердила.       Она ударила его.       — Мисс Грейнджер?       Гермиона увидела Сириуса, улыбающегося ей.       — Позволите пригласить Вас на танец?       Похоже, что еда и напитки тоже оживили его. Фред сдержал смешок, когда Гермиона, краснея, приняла протянутую ей руку. Играла медленная мелодия, и Сириус, который, насколько она знала, был фантастическим танцором, без усилий кружил ее в своих объятиях.       — Ты сегодня прекрасно выглядишь, Гермиона, — прошептал он, проведя рукой по шелковистой ткани платья.       — Спасибо. Ты тоже сегодня неотразим, — добавила она, оглядывая его.       — Не помню, когда в последний раз надевал официальный костюм, — сказал он. — Наверно, на крещение Гарри.       Некоторое время они танцевали в тишине, а после Гермиона почувствовала, как Блэк сильнее прижимает ее к себе.       — Ты думала о том, что я сказал тебе вчера вечером?       — Немного, — призналась она. — Заманчиво.       — Правда? — и высокомерная, сексуальная улыбка украсила его лицо.       Гермиона усмехнулась.       — Да, но я еще не приняла решение. И вряд ли сделаю это в течение этих пяти минут.       — Справедливо.       Они протанцевали до конца мелодии, и Сириус поцеловал ей руку, прежде чем она отступила от танцпола. Гермиона почувствовала уже знакомую тяжесть ниже пупка и подумала, не будет ли горячий, страстный, огненный и бессмысленный секс идеальным противоядием от ее уже привычной неспособности сосредоточиться на чем-то.       На пути к столику с Фредом, Джорджем, а теперь и с Падмой Гермиона натолкнулась на Тонкс, чьи волосы уже вернулись к привычному розовому цвету. Казалось, она кого-то искала.       — Привет, Гермиона, — громко поздоровалась Тонкс. — Классный поединок, напряженный. Послушай, — она чуть понизила голос, — ты не могла бы оказать мне услугу?       — Эм… Что-то случилось?       — Я и Рон хотим сбежать, а сегодня патрулирует Снейп, и… он не в самом лучшем настроении из-за того, что случилось. Не могла бы ты пойти с нами и покараулить? Ты можешь позвать кого-нибудь для компании. Например, Ремуса, — добавила она, и, прежде чем Гермиона смогла возразить, Тонкс бросилась через толпу к Люпину.       — Чертова Тонкс, — пробормотала Гермиона, подошла к столику и забрала свою белую мантию. На улице было холодно, и она не хотела замерзать, неловко стоя с Ремусом и ожидая, пока Тонкс и Рон не закончат все, что они запланировали сделать.       — Куда ты идешь? — спросил Джордж.       — Хм… Решила подышать немного свежим воздухом, — сказала она, осторожно поглядывая на Падму.       — Падма, — сказала Фред с улыбкой, — почему бы нам не пойти выпить? Я расскажу тебе, как Джордж превратил плюшевого медведя Рона в паука… Он напугал его на всю жизнь.       Падма покраснела, и парочка направились к столику с напитками.       Джордж в ожидании поднял бровь.       — Тонкс хочет целоваться с твоим младшим братом, — сказала Гермиона. — Она попросила нас с Ремусом последить за вечно чересчур любопытным Снейпом.       Джордж закатил глаза.       — Чертов Рон. Он тоже пришел на бал с другой девушкой.       Гермиона усмехнулась.       — Как ни странно, я думаю, Тонкс была инициатором всего этого.       Она махнула рукой Джорджу и направилась к выходу. Тонкс, Рон и очень неохотно стоящий рядом с ними Люпин ждали ее.       — Прекрасная ночь для прогулок, правда? — громко спросила Тонкс, когда они вышли из замка.       — Да, отличная погода для этого времени года, — сказал Рон, оглядываясь на Люпина и Гермиону. Девушка заметила, что черные глаза Снейпа пристально следили за ними.       — Там так жарко, приятно подышать свежим воздухом, — ответила она, взглянув на Снейпа. Он, в свою очередь, снова обратил свое внимание на розовые кусты, чуть подрагивающие от сотен волшебных огней.       — Проклятый Снейп, — пробормотала Тонкс, и все четверо тихо скрылись за разросшимися кустами.       Гермиона чувствовала, что Люпин чем-то расстроен, пока они спускались к хижине Хагрида. Они шли близко к друг другу, но каждый раз, когда их руки случайно соприкасались, он, казалось, отходил от нее только для того, чтобы в следующий раз снова подойти. Это было похоже на безумие, и Гермиона молча проклинала Тонкс за то, что та выбрала именно Люпина, чтобы составить ей компанию.       — Вам необязательно идти дальше, — тихо проговорила Тонкс, шедшая впереди них. — Рон покажет мне тыквенное поле Хагрида. Ничего не будет.       — По крайней мере, хоть кого-то привлекает это тыквенное поле, — пробормотала Гермиона, не задумываясь ни на минуту, с кем она была или кто мог ее услышать.       Ремус закашлялся.       — Прости, что? — задыхаясь спросил он, и Гермионе потребовалась мгновение, чтобы понять его реакцию. Затем она покраснела.       — Ничего. Глупости… — пробормотала она.       Они простояли молча несколько минут, наслаждаясь холодным воздухом, спокойствием и громкими звуками, едва слышными из Большого зала. Жизнь сделала Ремуса очень осторожным. Было ли это действие почти полной луны или чуть слышные звуки стонов Тонкс из-за хижины Хагрида, но Люпин очень хорошо чувствовал присутствие Гермионы. Ее запах, восхитительно похожий на запах горячего шоколада, был смешан с тонкими чувственными духами, странно напоминающими ему о заполненных барах далекого Востока.       Но был еще один запах, слабее, чем другие, который медленно окутывал его, хоть он и не мог разобрать…       Он остановился и внезапно стал ярко-красным. Казалось, жар исходил от его кожи и проходил сквозь одежду. Ремус надеялся, что Гермиона не заметит, но она тоже казалась странно настроенной в тишине сегодняшнего вечера. Она почувствовала его дискомфорт и оглянулась. Девушка приподняла бровь.       — В самом деле, Ремус, не будь таким ханжой. Тут едва их слышно.       Люпин нахмурился, недоумевая, о чем она говорила, прежде чем снова услышал Тонкс.       — Нет… — начал он, но умолк, не желая говорить ей, что она виновница его состояния.       — Никогда не думала, что Тонкс может так, — сказала Гермиона больше себе, чем Ремусу.       — По-видимому, Рон хорошо ухаживает за своим тыквенным полем.       Слова вылетели прежде, чем он подумал, и Гермиона медленно повернулась к нему, удивленно моргая, не думая, что Люпин может сказать что-то подобное в ее присутствии. Смущенный, Ремус избегал ее взгляда, чувствуя, как жар снова поднимается к лицу.       Гермиона рассмеялась.       — Думаю, ты наконец-то утер нос Сириусу, — сказала она, широко улыбаясь.       Люпин застенчиво усмехнулся.       — Да… Это должно было произойти рано или поздно. Невозможно было не нахвататься у него за все это время.       И он тоже рассмеялся.       — О, я не знаю, — поддразнила его Гермиона, сверкая глазами, — я думаю, ты тоже весьма подкован в таких делах. Ты, в конце концов, Мародер.       Это было похоже на то, что происходило на Гриммо, 12, пока он не поцеловал ее. Последние несколько месяцев были наполнены неопределенностью, потому что они крутились вокруг друг друга, как бывшие любовники, отчаянно пытаясь найти опору в этой платонической реальности.       — Джеймс и Сириус всегда были пошляками, я, как правило, был несколько застенчив в этих вопросах, — сказал он.       — Полагаю, это было сложно — встречаться с кем-то и чувствовать себя изгоем. Обычно, такое не сочетается.       — Нет, — признался он. — Думаю, самое трудно было в том, что те девчонки, которых хотел я, никогда бы не могли стать моими.       Это так же вылетело у него прежде, чем он подумал. Ремус в первую очередь имел в виду Лили, первую девушку, к которой он действительно питал чувства, но которой никогда не мог бы обладать. Он понимал, что, поскольку Гермиона продолжала безмолвствовать, он мог иметь в виду и ее, и Ремус переживал, не пришла ли эта мысль и ей.       — Думаю, нам пора возвращаться, — сказала она, глядя на часы, — уже почти полночь.       — Я не знаю, следует ли нам оставлять Рона и Тонкс здесь наедине со Снейпом. Они чересчур увлечены друг другом и могут не заметить, если кто-то сюда придет. Это было бы неловко, не говоря о том, что это может иметь для них пагубные последствия.       — И весьма заслуженно, — сказала Гермиона, состроив недовольную рожицу.       Ремус рассмеялся.       — Я правильно понял, что Сириус уже втерся к тебе в доверие? — неожиданно спросил он.       — Еще нет, но он очень настойчив, — ответила она.       — Гермиона, — тихо начал он, — если ты хочешь быть с Сириусом или с кем-то еще… Я не хочу, чтобы ты думала обо мне… или что-то еще…       Люпин замолчал, намереваясь показаться ей совершенно спокойным. Но он понимал, что говорил несерьезно. Ремус преследовал ее уже несколько недель. Его будет съедать ревность, если он увидит рядом с ней кого-то другого.       Особенно Сириуса.       Ее глаза вспыхнули злобным огнем.       — Благодарю Вас за ваше разрешение, профессор, — сказала она сердито. — Но я не помню, чтобы просила вас об этом.       — Дело не в том, что я считаю, что тебе нужно разрешение, — сказал он быстро, пытаясь прояснить ситуацию. — Просто, я подумал… Он, кажется, внимателен к тебе…       — Итак, если бы я была на свидании с Сириусом, для Вас бы это ничего не значило?       — Ну… — Ремус не знал, насколько честным ему следовало быть с ней. — Это не то, что ты и я… Я имею в виду, мы никогда не говорили… Полагаю, это не мое дело.       Гермиона покачала головой. Ее глаза стали наполняться слезами.       — Когда же Вы перестанете быть настолько слепым? — спросила она. — Когда ты наконец поймешь, что единственный человек, с которым я хочу быть, это ты? Ты, Ремус, глупый, глупый ты человек.       — Гермиона…       Зигзаг молнии заставил их подпрыгнуть, и Гермиона чуть засмеялась, когда грохот грома раздался прямо у них над головой.       — Я подумала, что это уже близнецы запустили фейерверк, — заметила она. — Не хотела бы я, чтобы они нашли Рона и Тонкс. Это почти так же плохо, как и Снейп.       Гермиона подняла глаза к темным серым облакам, предвещавшим дождь. Она посмотрела в глаза Ремусу, которые были цвета этого ночного неба.       Она отвернулась.       — Рон и Тонкс скоро должны закончить. Не думаю, что они захотят продолжить под проливным дождем.       — Гермиона, послушай, я…       — Не нужно ничего говорить, Ремус.       — Нет, я правда…       Еще одна молния и залп грома прервали его, начался дождь. Одна капля упала на чуть приоткрытые губы Гермионы, заставив ее слизнуть каплю.       Ремус почувствовал, как волк внутри него рвется наружу, и, прежде чем он смог осознать свои действия, Люпин притянул Гермиону к себе и накрыл ее губы страстным поцелуем. Она чуть вскрикнула от шока, но ответила на поцелуй, обняв его за шею, зарываясь пальцами в его шелковистые песчано-каштановые волосы.       Они страстно и горячо целовались. Ремус оттягивал и прикусывал ее нижнюю губу. Его руки крепко держали Гермиону за талию, из остатков приличия оставаясь неподвижными. Но Ремус нуждался в ней так же сильно, как и его волк. Ее губы были мягкими, игривыми и послушными. Их языки, переплетаясь, пробовали друг друга. И изящные руки, поглаживающие его волосы, вызывали голодное рычание из его горла.