Кретин

Когда ты работала в издании Шона, ты приезжала на встречу со своими коллегами дай Бог раз в три месяца, и то редко. В конце концов, на дворе двадцать первый век, существует интернет, телефон и скайп, и можно было вполне обговорить идеи для сюжета и внесенные редактором изменения, не видясь лицом к лицу. И хоть ты работаешь у Генри всего ничего, зато встречала своих коллег в тысячу раз чаще. Не то чтобы тебе это не нравилось, просто за эти два месяца ты уже узнала, что у Лолы — тоже критика — очень часто болеет маленький ребенок, поэтому она так часто отпрашивается и сидит дома, Нед и Виола крутят роман и думают, что никто не видит, а у Кендалл отвратительный молодой человек, от которого она сбежала и сейчас живет дома у Олив. А за несколько лет работы в издании Шона… Ты знала, что на входе посменно работают три охранника, одна из которых — женщина. А все потому, что Шон никогда не устраивал празднества, на которые приглашал всех сотрудников, по несколько раз в месяц. Потому что у него дома былое трое замечательных детей — старшему из которых скоро будет 16, а младшему вот—вот должно исполниться 5. Для него вечеринки всегда уходили на задний план. А Генри был совсем другим — его дочка старше тебя и в особом внимании не нуждается. У него не было жены, и он мог жить на полную катушку. И для него главным была работа — поэтому он уделял ей чересчур много внимания, и от работников требовал того же. Поэтому ты была вынуждена выходить из дома не единожды в месяц, чтобы встретиться со своими коллегами и боссом и «поднимать корпоративный дух». И стоило ожидать, что в тот же день, когда из-за серых туч выглянет солнце, Генри посчитает неправильным, что вы сидите в четырех стенах, и соберет вас всех на поляне, недалеко от ресторана, где проходил его день рождения. Но что было совсем неожиданным — так это смена погоды. Солнечные лучи постепенно начали исчезать, тучи сгущались с каждой минутой. «Сейчас все пройдет!» — с улыбкой заявлял Генри. Но он перестал улыбаться, когда небо стало совсем черным, накрапывающий дождик превратился в град, и раздался оглушительный раскат грома. И ты ненавидела себя за то, что до сих пор не купила личный автомобиль и все еще разъезжаешь на заказных. Потому что все, кто был на сегодняшней встрече, уже попрыгали в свои машины и ехали по направлению к дому. А ты растерянно стояла на дороге и пыталась найти хоть что-нибудь, под чем можно укрыться. Рядом остановилась машина и ты, даже не задумалась о том, что это выглядит весьма подозрительно — одинокая машина с тонированными стеклами, которая будто дожидалась тебя в такой жуткий град где-то за углом. Сразу открыла дверь на заднее сидение, залезла в теплый салон, сняла неудобные туфли и с облегчением выдохнула. — Едем домой, мисс? Ты вздрогнула и взглянула на повернувшегося к тебе водителя. Черт. А ты надеялась, что он просто не пришел. Да, конечно. — Снова поджидали меня в кустах? — Значит, вариант, что я слежу за Вами, Вам больше нравится, — с улыбкой отметил он. — Все повторяется: я не вижу Вас, а затем Вы появляетесь как будто из под земли. — провела параллель ты, замечая, что он заблокировал двери. Как в фильмах про маньяков. — А вы хорошо меня искали? И ты почти ответила «Да!», но вовремя прикусила язык и горделиво промолчала, заставив его снова заулыбаться во все тридцать два зуба. Машина тронулась с места и поехала в правильном направлении, заставив тебя заметно понервничать. — Куда Вы меня везете? — со страхом поинтересовалась ты. — Отвезу Вас в лес, чтобы вы увидели бедные деревья, которые срубают для того, чтобы напечатать Ваши второсортные романы. А может изнасилую. Ты старалась не подавать виду, но начала немного паниковать — вырубить ты его вряд ли смогла бы (он был явно сильнее тебя), двери он закрыл, а окно выбить у тебя просто не получится. — Эй, — смеясь, протянул он, глядя на тебя в зеркало заднего вида, — Я не собираюсь везти Вас в лес. Я везу Вас домой. Ты почти поинтересовалась «К кому домой?», но затем вспомнила, что называла водителю свой адрес, когда Кларисса знатно отпраздновала расставание со своим кретином-бывшим. И Мэдден тогда сидел рядом с тобой. — Вы помните? — удивилась ты. — Конечно. Приберег эту информацию на этот случай. — говорил он, не отрываясь от дороги, — Кстати о Ваших книгах. Вы придумали, о чем будете писать? Я слышал, Вы еще ни разу не приносили редактору текст для работы. Имейте ввиду, мы серьезное издание, и если Вы оплошаете — Вам будет плохо. Ты закатила глаза и отвела от него взгляд, который задержался на нем непозволительно долго. Ты и правда еще ни разу не приносила редактору свои тексты — только приходила, чтобы обсудить идеи, которых было немного. — О, Вы переживаете за меня и мою работу? — ты выразительно заломила брови и встретилась с его глазами в отражении,— Спасибо за заботу, но не стоит. — Я переживаю за рейтинг нашего издания. Если с выпуском Вашей книги он опустится, худо будет всем, но Вам — больше всего. — ретировался Мэдден, и ты, сглотнув, не осталась в стороне и ответила: — Знаете, есть одна идея, — он снова взглянул на тебя в зеркало, — Хочется написать детектив. Кровь, кишки, мозги на стенах. Убит литературный критик. Ведется расследование, ищут убийцу. Но не находят. И какое-нибудь кричащее название… Как насчет «Кретин»? Мэдден сначала с укором вперил тебя взгляд, но когда ты вздернула брови, показывая, что идея-то, вообще-то, вполне интересная, он не сдержался и захохотал. — А у критика будет симпатичная подружка? Которая будет рыдать в три горла при виде его выпотрошенного тела? — поинтересовался Ричард. Ты уже хотела напомнить ему о существовании его семьи, но придумала более остроумный подкол: — Эта подружка не привнесет ничего интересного, — заявила ты и добавила:— А вот дружок вполне себе интересная идея. Дальнейшая поездка проходила в сопровождении тихой музыки по радио и громким ударам града о поверхность машины. Мэдден не использовал никаких гаджетов, чтобы найти твой дом — тебе даже казалось, что он не смотрит на указатели (да их практически и не было видно — такой сильный шел дождь). Ты даже тихо прыснула со смеху, на секунду подумав, что ведет его в твой дом не хорошая память, а сердце. Когда его машина остановилась у твоего дома, ты несколько секунд сидела неподвижно и пыталась понять, что делать дальше — сегодняшняя ваша встреча прошла вполне прилично, и, как культурный человек, ты должна была его как-то поблагодарить за то, что он не оставил тебя там под дождем одну. А ведь мог. — Не хотите зайти переждать дождь? Слова давались с трудом — очень уж непривычно вести беседу так… нормально, а не подшучивать друг над другом каждую секунду. Но к твоему удивлению, Мэдден рассмеялся и снова обернулся к тебе. В глазах играли черти. Брови двусмысленно задвигались вверх—вниз. — Значит, у критика будет симпатичная подружка? Ты закипела от такого недвусмысленного намека, а затем еще прибавилась злоба на то, что он так открыто говорит о совместной ночи с тобой, когда дома его ждет его семья! Неприязненно фыркнув, ты открыла дверь и вышла из машины, тут же попадая в ледяной плен такого долгого дождя. Но в контрасте с твоим горящим лицом было даже неплохо. Запнувшись по дороге к дому, ты чертыхнулась, стараясь дойти на чертовых каблуках до двери быстрее. Зачем ты их вообще снова надела? Уже около входной двери ты поняла, что ключ ты выронила, когда запнулась по дороге. Возвращаться под дождь совсем не хотелось, но иначе ты обрекала себя на холодную смерть у двери в собственный дом. Ты уже развернулась, как тут же встретилась взглядом синими глазами Мэддена, который стоял на маленькой лесенке, ведущей к двери, и держал в руках твои ключи. Молча забрав у него ключи, ты открыла входную дверь и пропустила нежданного гостя первым. Затем закрыла дверь и поднялась на второй этаж, забирая из шкафа с вещами, которые не забрал твой бывший, футболку и штаны. Спустившись вниз, ты обнаружила Мэддена уже в гостиной. Обнаружить его было не сложно — к нему вела лужица дождевой воды, стекающая с его вещей. — Я же должен был подождать до момента, когда дождь будет слабее и уехать? — с ухмылкой спросил он,— или Вы передумали? — Я сейчас передумаю, чтобы Вы вообще тут находились. — серьезно заявила ты, тыкая горсткой вещей ему в грудь, чтобы он ее взял, — Если хотите остаться, молча переоденьтесь и не мочите паркет. Он забрал у тебя вещи, положил на диван и снял с себя промокший велюровый пиджак. Что-то тебе подсказывало, что он безнадежно испорчен. Но затем он снял спрятанную под пиджаком футболку и тебе совсем поплохело. Ты не была настроена видеть его полуголым в своей гостиной (хотя смотрелся он там весьма и весьма не плохо… Стоп, что за мысли?!) — Что-то не так? — поинтересовался он, и в его голосе отчетливо слышалась усмешка. Вот же засранец! — Я думала, Вы будете делать это в ванной, — стараясь держать голос ровным, пояснила ты, — Нормальные люди делают это там. И чтобы оградить себя от несчастного случая (если вдруг животные инстинкты все таки возьмут верх), ты ушла на второй этаж, где сама переоделась в сухую одежду и собрала мокрые волосы в хвост. Наверное, он застанет тот момент, когда они будут так по-детски пушиться после дождя. Когда ты вернулась в гостиную, он уже переоделся. Одежда немного висела на нем, и ты даже думать не хотела, почему штаны на нем все еще держатся. Но лучше бы им держаться на нем как можно дольше. — Ваш бывший крупный парень, — заговорил он, покачиваясь на пятках взад—вперед и держа руки в карманах. — Да, — согласилась ты, — люблю чувствовать себя, как за каменной стеной. Он оценил твой выпад и засмеялся, забавно покачивая в воздухе пальцем. — Засчитано, — улыбнулся он, а затем пошел обследовать твою гостиную, как будто он у себя дома. Ты старалась не обращать внимания на его наглость и ушла на кухню заваривать чай. Обратно тебя вернули странные звуки из той же гостиной. Бренчание на гитаре, которого стены этого дома отродясь не слышали, заставили тебя прервать ожидание закипания воды и направиться в другую комнату. Мэдден сидел на диване спиной к тебе и пытался выдать какую-то смутно знакомую мелодию. Но вечно ошибался и вместо красивой мелодии получалась какая-то невнятица. — Гитаристом Вам никогда не стать. — позволила ты себе дерзость. Его взгляд нашел твою фигуру в зеркале напротив него и он заулыбался, отвечая: — Как и Вам второй Джоан Роулинг. Но я же об этом молчу. Твоя дерзость привела к тому, что ты снова закатила глаза и вспомнила, кого именно пустила к себе в дом. Надо было бы забить тревогу, если бы он не сказал и плохого слова в твой адрес. — Как я могла подумать, что Вы упустите момент опустить меня, — зло проговорила ты, — Это были бы не Вы. — Заметьте, Вы начали первая, — засмеялся он, на этот раз поворачиваясь к тебе лицом, — И вы хотите сказать, я Вас как-то опускал? — Серьезно? — громко сказала ты, — Да в каждую нашу встречу Вы позволяете такое хамство, какого не позволял никто до Вас! А я лишь пытаюсь дать Вам отпор! — Обожаю быть в чем-то первым. — протянул он, игнорируя твою последнюю фразу. — Вы невыносим! Ты топнула ногой и в этот момент в доме погас свет и выключились все электроприборы. Вы с Мэденном молча таращились друг на друга, пытаясь понять, что произошло, пока за окном не сверкнула молния. — Думаю, сейчас с Вами лучше не спорить. Себе дороже. За молнией последовал рокот грома, и ты в тон ему пробасила «Да уж, пожалуйста». Ты и не думала, что когда-нибудь попадешь в такую ситуацию. Только по счастливой случайности в комоде оказалось четыре высоких декоративных свечи, которые тебе было жалко тратить. Мэдден подал тебе зажигалку, которая находилась у него в кармане пиджака. — Я бросаю, — объяснил он ее наличие в своем кармане. — С ума сойти. — прошептала ты, зажигая первую свечу, — Вы еще и курильщик. Бедная Ваша семья. Ты поставила первую свечу на стол и принялась за вторую. Мэдден, внимательно наблюдавший за тобой, внезапно рассмеялся, из-за чего ты прервала свое занятие и перевела на него вопросительный взгляд. — Романтично, не находите? — Я Вас сейчас прокляну, мистер Мэдден. — со всей серьезностью заявила ты, беря в руки третью свечку. Он засмеялся вновь, — Что еще? — Мистер Мэдден, — повторил он, будто смакуя на языке собственную фамилию. — Почему Вы зовете меня именно так? — Потому что это Ваша фамилия? — с сарказмом переспросила ты, ставя на стол последнюю зажженную свечу. — Вы можете звать меня Ричард, — с улыбкой заявил он, на что ты рассмеялась: — Извините, но нет. — Почему? — он наклонил голову вбок, и в свете свечей ты увидела, как забавно его волосы начали кудриться. — Пускай Ваши спутницы называют Вас так. Кларисса, Ваша жена. А я обойдусь мистером Мэдденом. — Жена, — снова повторил за тобой он, — не замечаете странность — Вы очень часто упоминаете ее. — Я замечаю странность, что Вы о ней очень часто забываете, — огрызнулась ты, — Не считаете нужным позвонить ей? Она наверняка переживает. — Не думаю, — протянул он, — я — последний, от кого она ждет звонка. — Странные у Вас отношения. — истерично захихикала ты, — Жена не ждет звонка от мужа. — От мужа, может, и ждет. Но, поскольку мы развелись два года назад, я не думаю, что мои звонки ей в радость. Ты стояла молча около десяти секунд, пытаясь переварить полученную информацию. Значит, они развелись два года назад… Теперь ясно, почему Тина безостановочно болтала, будто сто лет его не видела, а папа покупал подарки для дочери отдельно от матери. Не контролируя свои действия, ты резко встала с корточек и ударила Мэддена в грудь, от чего он шагнул назад, к окну. Это же какой надо быть хитрой скотиной, чтобы так долго держать это в секрете! А теперь, когда ты позволила себе непозволительно много мыслей вслух по этому поводу, взять и снова выбить почву из под твоих ног! — Вы! — громко заявила ты, ударяя его в грудь еще раз. Вообще-то, ощущения были, будто ты решила побоксировать с грушей в зале, но ты не сильно заостряла на этом внимания, — Вы все это время терпели мои издевки по поводу Вашего семейного положения, и теперь заявляете мне, что в разводе?! Да как Вы можете! Вы хоть знаете, как я себя чувствую теперь?! — Я вижу, — со смехом вставляет он, за что получает уже по голове. На удары ты не скупилась. — Это какой воспаленный мозг нужно иметь, чтобы придумать такое?! — продолжала бесноваться ты, — Я ведь думала, что направляю Вас на чертов путь истинный! Спасаю семью! А Вы только и делали, что мешали мне! Заставляли меня ревновать, как девчонку! А у меня в это время закипал мозг! — То есть Вы признаете, что ревновали? — снова заговорил он, поймав обе твоих руки одной своей. Ты попыталась вырваться, но тщетно, — Вам не сбежать от меня снова, Т\И. Его голос понизился до низкого шепота и ты на секунду перестала брыкаться. Его лицо в тусклом свете свечей было наклонено непозволительно низко к твоему, и ты не могла оторвать взгляда от его глаз. Ты даже не заметила, как он притянул тебя за руки еще ближе, сократив расстояние до минимума. — Вы… — прошептала ты, чувствуя, как пересохло горло, — Вы сводите меня с ума. Ты опустила глаза, утыкаясь взглядом в вырез его футболки. Затем взгляд зацепился за его руку, которой он с силой (но удивительно, что не больно) сжимал твои запястья. У него были очень красивые руки. А потом ты поняла, что твои руки прижаты непосредственно к его груди — там, где находится сердце, и твой воспаленный на этот момент разум заставил тебя подумать, что ты чувствуешь, как сильно и громко бьется его сердце. Или это было твое?.. — Господи, — вдруг сказала ты, поняв, как отвратительно двусмысленно звучала твоя последняя фраза. — я совершенно не в том… Ты подняла голову, чтобы снова встретиться с ним взглядом, но не успела опомниться, как его рука отпустила твои руки и оказалась на твоей щеке, а его губы — на твоих губах. Ты не смогла даже спокойно выдохнуть — просто застыла на месте, чувствуя, как его губы стараются привести тебя в чувство. Голова гудела от миллиона мыслей, но ты не могла сосредоточиться ни на одной из них — настолько сильно твой разум сосредоточился на мысли, что мужчина, который бесил тебя до колик в животе, сейчас стоит в твоей гостиной и целует тебя так, что ты не хочешь, чтобы это заканчивалось. Он раздраженно промычал тебе в сомкнутые губы, за окном раздался очередной раскат грома, и ты открыла глаза, встречаясь взглядом с его. Его взгляд впервые был таким открытым и умоляющим. В нем безусловно сочетались похоть и желание, но первое, что ты увидела — его просьбу о том, чтобы ты ему ответила. И ты ничего не могла с собой поделать, и ответила ему. Этот мужчина действовал на тебя слишком странно — ты готова была лично рыть ему могилу и танцевать на похоронах в начале. А сейчас ты таешь, чувствуя, как одна его рука касается шеи, а вторая все так же греет щеку. Он оторвался от тебя, прикоснулся лбом к твоему лбу и заявил: — Я схожу по Вам с ума, Т\И. В том и другом смысле. Ты наконец вдохнула и выдохнула полной грудью. Хотя облегчения это не принесло — он все еще был слишком близко и слишком… Твоим?... — Это неправильно, — все еще шептала ты. — Мы терпеть друг друга не можем. Если помните, я хотела написать книгу о Вашем убийстве. Грудь Мэддена содрогнулась в смешке, и ты содрогнулась вместе с ней. Его руки плавно перешли к тебе на талию, а губы оказались около уха: — Оставь это все в прошлом, прошу тебя. Живи моментом, Т\И. Ричард Мэдден, который умоляет — то, что имеет такой же разрушительный эффект, как долгий прием кокаина. Ты резко вздохнула, когда его губы оставили поцелуй чуть ниже уха, а прилично отросшая щетина колола кожу рядом. По всему телу разнесся табун мурашек, и он довольно заулыбался, увидев, какой эффект на тебя производит. — Ну же, Т\И, — снова заговорил он, выпуская тебя из своих рук. Из груди вырвался разочарованный выдох, и Мэдден довольно облизнул губы, — я уже не женатый, со мной можно делать все. — Ты… — ты хотела одарить его очередной колкостью, но он опередил тебя, отходя на шаг и снимая с себя футболку. Во второй раз за несколько часов ты имела возможность лицезреть его тело воочию. Он заметил, как нагло ты уставилась на него и тяжело сглотнула. — Я помню, как тебя заткнуть. — Кретин. И даже несмотря на то, что ты, вроде как, снова обозвала его, он по-хищному улыбнулся и снова сократил расстояние между вами до нуля. Его руки по-хозяйски легли на твои ягодицы, и ты впервые поразилась его наглости в хорошем смысле этого слова. Он толкнулся бедрами тебе навстречу, вырывая из твоих легких томный вздох, который послужил спусковым сигналом. Мэдден подтолкнул тебя на несколько шагов вперед и уложил на диван, нависая своим полуголым телом сверху. Ты все еще смутно понимала, что вы оба делаете и боялась, что одним неверным движением испортишь все, что сейчас происходит. Боязливо положив ладонь на его горячую спину, ты снова попала в плен его глаз. — Т\И, — почти простонал он, — пожалуйста. Его губы коснулись мочки уха, а затем снова поцеловали чуть ниже. Ты окончательно потеряла голову и выгнула спину, не контролируя себя и взвывая: — Ричард… — Господи, — зарычал он, кусая кожу на шее, — Скажи это еще раз… А дождь за окном все еще барабанил крупными градинами по поверхности машины Ричарда Мэддена, которую он оставил у обочины.