"Ожидание продолжения 2" или "Саю что, влюбилась?"

Когда я очнулась, я услышала звук полицейской сирены. Я лежала на диване в гостиной. Рядом со мной на стуле сидела мама и держала руку на моей щеке. Как только я открыла глаза, мама наклонилась ко мне и посмотрела на меня озабоченным взглядом. - Что с тобой, Тихиро? Ты никогда раньше не падала в обморок. – Так это был обморок? Что же произошло? И тут я начала вспоминать…. Нет! Неужели это правда? Мое сердце сразу сжалось и похолодело. - Мама, это правда, что дом сгорел? – Я хотела, чтобы мама ответила, что ничего не случилось, и мне все привиделось, но звук полицейской машины отметал всякую надежду. - Это просто ужасно! Я даже не могу понять, когда это успело произойти? Ведь ни я, ни твой отец ничего не слышали. А ведь дом находится совсем близко! Сейчас полиция прочесывает развалины. Проверяют, не пострадал ли кто. Я очень надеюсь, что все обошлось. Ведь это такая добродушная семья… - я уже не слушала. Я накрылась пледом до подбородка и уставилась в потолок. Куда они могли деться? Почему от них нет вестей? Ведь Хаку бы пришел ко мне в первую очередь! Наверное…. Я сразу почувствовала, как краснеют мои щеки. С чего это я решила, что он в первую очередь побежит ко мне? У него есть мама и сестра. Они намного важнее для него. А я лишь простой, бесполезный человек. Слезы уже текли по вискам, неприятно щекоча уши. Пожалуйста, пусть они будут живы, и пусть с ними все будет хорошо! В дверь постучали. Мама встала со стула и пошла открывать. Я повернула голову в сторону двери. На пороге стоял полицейский. Высокий мужчина, на вид лет тридцати. Он был спокоен. Это придало мне надежды, что в доме никого не нашли. - Прошу прощение за беспокойство. Я лишь хотел задать несколько вопросов, и сказать пару слов о продвижении поиска. - Да, но давайте не здесь. Моей дочери нехорошо. Пройдемте в кабинет. – Нет! Нет, нет, нет! Почему она уводит его? Я имею право знать о результате поиска! Я встала с дивана и подошла к окну, из которого можно было разглядеть сгоревший дом. Около него стояли три полицейские машины и одна около нашего дома. Еще рядом была машина скорой помощи и пожарная машина. Повсюду мелькали люди. Я отошла от окна и подкралась к двери в папин кабинет. Там сейчас сидела мама с полицейским. Я хотела услышать, что-нибудь, но дверь была плотно закрыта, и так как разговор был тихим, слов невозможно разобрать. Папы нигде не было видно. Я ходила по гостиной, как зомби, низко опустив голову и сбивая все встречающиеся по пути предметы. Самые ужасные предчувствия были в моей душе. Я услышала звук открываемой двери и посмотрела в сторону папиного кабинета. Полицейский вышел, поправляя ремень, а мама стояла около двери, опустив голову и прижав ладонь ко лбу. Уже предчувствуя ответ, и в то же время ужасно боясь его, я спросила: - Их нашли? – голос был до ужаса безразличным. Я не узнала его. Возможно дело в том ужасе, который сковал каждую клеточку моего тела? Мама отняла руку ото лба и нахмурив лоб, едва заметно кивнула. - Да. Нашли три тела. – Тела? Она сказала … тела?? Она сказала, что они … мертвы?? Я перестала слышать, что-либо помимо моего бешеного сердцебиения. Я не чувствовала ног и они подкосились. Мама кинулась за мной, чтобы придержать, но я не чувствовала. Даже слезы не хотели литься. Лишь всепоглощающая боль была в моем теле. В моем сердце Мы шли по дороге, вымощенной белым камнем в роскошный дворец. Впереди шел человек, видимо лакей и указывал дорогу, а позади, шли двое стражников. Я усмехнулась, что за напыщенность? Мама была одета в сероватое дорожное платье века эдак восемнадцатого. Коха тоже не отставал, он был одет в элегантный черный костюм. Я презрительно усмехнулась. Лишь я портила эту викторианскую идиллию. На мне были надеты джинсы, кеды и теплая толстовка. Как не угрожал мне Коха, я ни за что не согласилась надеть то платье с кружевами и оборочками. Лишь благодаря мольбам матери я надела дорожный плащ, чтобы «прикрыть все это безобразие». И вот мы вошли в огромные дубовые двери замка. Вокруг все было светлым и просторным. Коридоры были не меньше десяти метров высотой, полы застелены красными дорожками, а на стенах висели гобелены и портреты. Если честно, я чувствовала себя так, будто меня вдруг взяли и поместили на арену цирка. Будто, все это создано, чтобы выставить меня идиоткой. Не поддается описанию, как же я была зла в этот момент. Я готова была наброситься на того громилу-охранника, который дышал мне в затылок. Но меня останавливало лишь то, что меня схватят и упекут куда подальше, и я так и не увижу ту пигалицу, которая так претендует на «руку и сердце» моего брата-идиота. И вот, спустя минимум десять минут хождения по лабиринту коридоров, мы, наконец, оказались перед высокой дверью из красного дерева. Лакей, шедший всю дорогу впереди нас, сказал коротко с весьма льстивой улыбочкой «Подождите здесь, пожалуйста» и шмыгнул за дверь. Я резко повернулась к Коха и спросила: - Ты думаешь, что мы поступили правильно? – Он слегка сузил глаза, но ничего не ответил и не посмотрел на меня. Вместо него ответила мама. - Мы сделали все, что было в наших силах, чтобы обезопасить ее. – Мама тоже не смотрела на меня. На ее лице отражалась неимоверная боль. Я не хотела видеть этих лиц. Холодного и черствого лица Коха и страдающего и измученного лица мамы. Я резко отвернулась. И тут дверь широко распахнулась. Лакей поклонился нам и провозгласил «Госпожа ожидает вас».