POV Мин Юнги
Я никогда не думал, что это произойдет рядом с ней. «Почему Кан Сыльги?», — я часто задаю себе этот вопрос. «Почему из-за нее я должен так страдать?», — а этот – еще чаще.***
POV Кан Сыльги
Возможно, оно и к лучшему… Это было немного неожиданно и, казалось, больно. Я знала, что в нашем мире очень трудно понять, кто именно «твой человек», но и не подозревала, что настолько.***
POV Мин Юнги
Все знают, что в 16 лет мы можем начинать искать того, кто предначертан нам судьбой, но я плевал на это с высоты птичьего полета. Откровенно говоря, я даже никогда не верил в этот бред: где-то ходит человек, с которым я связан, причем связан каким-то абсолютно идиотским способом, о котором я потом узнаю. Даже звучит абсурдно. Да, бабуля нашла «своего человека» и утверждала, что это работает и они действительно счастливы, но, черт, видимо, приложение «счастливы вместе» работает не со всеми. Мой опыт в этом деле стал несколько плачевным и я бы предпочел остаться с обычным человеком, которого полюблю, нежели встретить ее.***
POV Кан Сыльги
Думаю, я еще никогда не испытывала такого волнения, как в свои 16. Я очень хотела понять, что же связывает меня с тем самым «моим человеком», о котором рассказывала мама. Я бредила тем, какой он и как мы встретимся; как он посмотрит на меня и что скажет при встрече; как найдем друг друга в толпе и узнаем из тысяч. Вот оглядываюсь я назад и понимаю, что была полной глупышкой. В душе тогда цветы будоражились от приятного волнения и в каждом парне я искала его. Ерунда это все и ничего особенного. Ничего приятного, точнее. Это не сказка и нет никакого «долго и счастливо». Не стоит забивать себе голову баснями о «своем человеке», который изменит твою жизнь к лучшему.***
POV Мин Юнги
Думаю, я вынужден рассказать о том, какой была наша встреча. Не могу вспоминать тот день без усмешки: он был одним из забавнейших средь тех, которые были прожиты мной за все 17 лет. Тогда, в классе, все были взволнованы, ведь к нам поступала новенькая и она могла оказаться «своим человеком» практически для всех. Среди 28 учеников только двое получили знаки, но еще не поняли, от кого они, ведь в окружении так много людей, с которыми ты мог перекинуться парой слов и уловить связь, сам того не понимая. Я был слегка подавлен недавним разводом родителей, поэтому не мог полноценно влиться в ту волнующую атмосферу, которой буквально пропитались стены класса. Мне же оставалось только бездумно листать песни в плеере, сжигая время ожидания.***
POV Кан Сыльги
Тот день, когда мы впервые встретились, был очень трудным для меня. Я даже приблизительно не могла представить, как меня примут столичные дети в новой школе и кого они из себя представляют. Папа старался как можно сильнее подбодрить меня, пока машина плавно ехала по идеально ровным дорогам Сеула, но даже его поддержка не помогла мне избавиться от странного чувства тяжести дыхания, с которым я уже чуть сдружилась за последние три дня переезда. Все утро я вытаптывала дырку в пушистом ковре и, то и дело, доставала кота, оттягивая длинную дымчатую шерсть и зажимая ее между пальцев. От нервов я действительно замучила бедное животное, но, к сожалению, практически не могла найти другого спасения от гудящего волнения, поэтому старалась успокоиться всеми возможными путями, — включая ромашковый чай и печенье —, но, по всем законом подлости, это не помогало. Оставив папу одного в машине, я мужественно вдохнула и совершенно иным шагом поплелась ко входу в цветное здание, именуемое школой. Дети помладше носились тогда по двору, видимо, наслаждаясь последними теплыми днями осени: некоторые из них изучали меня взглядами, замечая незнакомого человека в знакомой форме и это меня слегка смущало. В коридорах я уже наткнулась на учеников постарше, которые не забывали оценивающе осматривать меня и шептаться между собой о чем-то архиважном, что, наверняка, касалось моей персоны. Не скажу, что мне было плевать, но и заострять на этом свое внимание не хотелось, ведь каждый мог расценивать меня как «своего человека» и они имеют на это полное право. Тот момент, когда я окунулась в живую атмосферу школьной жизни стал для меня каким-то особенным: многие мысли мешались между собой, будто краски в палитре, а потом рождались все новые и новые — то тревожные темно-синие и бурые, то яркие зеленые и голубые. Все сложилось в один грандиозный фейерверк, после которого тело поддалось сотне приятно щипающих искорок, а чувство удовлетворения взяло верх над другими. В приподнятом настроении мой мозг внезапно решил, что все должно произойти как нельзя лучше и ноги сами поддались бодрому шагу в учительскую. Там преподаватели не обращали на меня особого внимания, но куратор отнеслась ко мне с уважением и постоянно тепло улыбалась, как будто по привычке. Ее спокойствие удивительным образом отразилось и на мне, но кончики пальцев по-прежнему холодели от мысли о новом коллективе. Дверь легко поддалась уверенному толчку куратора и в одно мучительно долгое мгновение для меня открылся еще один маленький мир, со своими законами и правилами «выживания». Шум резко проехался по ушам гулким басом и звонким сопрано. В 11 классе некогда ребяческие голоса звучат уже совсем иначе, появляются нотки уверенности, местами пробивается амбициозность, но все же иногда можно услышать детскую неуверенность и тоску по беззаботным временам. В этом и прелесть взросления: в этой контрастности и арсенале эмоций. Учитель не имела намерений задержаться в классе подольше — просто хлопнула по столу кипой бумаг, создавая глухой «бах», который безотказно обращает на себя внимание. Раз. Секундой погодя я ощутила на себе один за одним удары взглядов, заинтересованных и изучающих, приветливых и добрых, парочку безразличных, чисто формальных. Казалось, что в тот момент я ощущала сердцебиение каждого живого существа; слышала как моя кровь застыла на одном месте от страха, как волнами любопытства шумит и бушует в венах чужая. Два. Прерывистый шепот начал противно сверлить тишину. Отрывки фраз тонули одна в другой, не долетая к моему сознанию, или они просто не могли долететь. Что-то внутри меня не хотело это слышать, не хотело подымать взгляд и знакомиться с теми, кого обычно называют второй семьей. Не хотело и упиралось всеми силами, стучало по вискам и тисками зажимало пальцы до ноющей боли. Дикая борьба между светлыми рассуждениями и заплывшим сознанием заморозила меня: я так и стояла в жгучем ожидании хоть одного слова от учителя. Три. — Дети, прошу вас познакомиться с новенькой. Её зовут Кан Сыльги, она приехала к нам из Кёнгидо. Сыльги, расскажешь что-то о себе? Задумывались ли вы когда-то о том, сколько всего можно пережить за три секунды? Поверьте, многое. И сознание, и тело в три мгновения ощутили все чувства, которые я могла собрать за свои полные 16 лет, но появилось и нечто новое. Сердце пропускало удары от леденящего страха и в этих паузах я ощущала как что-то нежное и теплое растет внутри, и с каждым новым стуком снова отступает, будто оно переживало импульсы страха, волнения и безумия вместе со мной. Мы редко обращаем внимание на случайности — вот и я все скинула на банальное совпадение, когда это теплое и нежное чувство наложилось на нашу первую встречу взглядами. Его взгляд не был холодным или безразличным, но и чего-то подобного интересу или теплого приветствия он тоже не выражал. Тот взгляд до сих пор остается моей личной загадкой и отдельным видом психотропного вещества.***
POV Мин Юнги
Она вошла в класс несмело, с опаской. Могу даже сделать ставку на то, что она сама этого не понимала: не понимала, насколько она перепугалась в тот момент. Девочки с первых секунд начали завидовать ее внешности, а я не понимал, что красивого в ее вьющихся и мягких, шелковистых волосах; в ее темных, словно ночь, глазах; в сладких губах; в нежной, мраморной коже. Тогда не понимал. Я не понимал еще кое-чего: почему я не отрываю от нее взгляд, почему изучаю ее, почему жду, пока ее взгляд упадет на меня. И я дождался, я был первым «счастливчиком». Хочу сказать, что таким озадаченным и счастливым я никогда не становился из-за человека, который не имеет ко мне абсолютно никакого отношения. А стал я таким по причине непонятного чувства, которое промелькнуло вместе с ее взглядом — чувство всепоглощающего тепла и нежности распустилось, словно цветок, и подарило то ли счастье, то ли что-то большее. И, на мое удивление, сразу же исчезло. Я еще долго смеялся над этим: над самим собой; над тем, как приятно это было и что я готов был отдать за то, чтобы это повторилось. А сейчас я храню тот момент так, словно живу благодаря нему и тому взгляду, который мне подарила в тот момент она.