Я рядом...

Смутное чувство тревоги закралось в душу, едва Громов назвал адрес, по которому ей с Иваном предстояло отправиться. Если она не ошибается, то это соседняя с Быковским квартира, куда, она почти уверена, несмотря на свой законный выходной, капитан не преминет засунуть свой нос. Именно там он и столкнется с Крестовским, а это, если судить по практике их общения, ничем хорошим не закончится. Нет, мужчины не махали кулаками, даже не язвили, но смотрели друг на друга так, что Полине порой становилось не по себе. Точнее, смотрел так именно Платон, все ещё хранящий обиду из-за дела почти годовой давности, майор же невозмутимо выдерживал пронзительный взгляд голубых глаз, словно не замечая присутствия капитана. За это Синельникова была ему благодарна, а вот за поведение Быковского в такие моменты становилось стыдно. Пару раз она пыталась образумить парня, воззвать к его профессиональной этике, но он лишь пожимал плечами и, обворожительно улыбнувшись, оставлял ее читать нотации самой себе. — И что у нас тут? Девушка заглянула в квартиру неуверенно, но уже готовая столкнуться с вездесущим капитаном, но вместо него «нарисовался» местный участковый. — Труп. — Как всегда. Ничего оригинального. Ну, делитесь информацией, лейтенант. — Убитая — Быстрова Екатерина Николаевна, — вместо участкового ответил Иван, — восемьдесят восьмого года рождения. Прописана по этому адресу, — майор покрутил в руках ее паспорт, найденный в сумочке, и добавил, — не замужем. Само тело обнаружилось в зале, где, судя по перевернутому журнальному столику и разбитому светильнику, совсем недавно была борьба. — Красивая. — Угу, — кивнул Крестовский, — только мертвая. Мужчина присел на корточки рядом с трупом и осторожно откинул со лба жертвы темную прядку волос. Там, так же как и на скуле обнаружился синяк. — Что скажешь? — Полина присела рядом. — Думаю, убийство по неосторожности. — Поясни. — Ссадины видишь? — Синельникова кивнула, — и губа разбита. А ещё на запястьях следы. Значит, ее били. А потом, вполне вероятно в пылу ссоры, неудачно толкнули, она ударилась об угол стола, и вот тебе перелом шейных позвонков. Девушка задумчиво кивнула. Логичное объяснение, теперь бы ещё с такой же лёгкостью и преступника вычислить, и можно расходиться по домам. Но, к сожалению, им ещё предстоял поквартирный обход, а это дело мало того, что долгое, так ещё и неблагодарное. Обычно никто ничего не видит и не слышат, а те, кто видит и слышит, слышат не то, что нужно операм. — Тут ещё кровь. Полина с Иваном синхронно обернулись на голос участкового. Мужчина, смущенный таким вниманием, сжался ещё больше и робко ткнул в сторону дверного косяка. Майор легко поднялся на ноги и в два шага преодолел расстояние до двери. Внимательно оглядел сам косяк, потом кинул короткий взгляд на лежащую на полу девушку, затем вновь вернулся к созерцанию кровавого пятна. Синельникова, успевшая пару раз «щелкнуть» жертву, отложила фотоаппарат в сторону. — Думаешь, кровь не ее? — Думаю, да. Она избита, но крови почти нет. Может, она задела своего убийцу… Полина задумчиво закусила губу. Хорошо бы, если так. Она как раз собиралась поинтересоваться у участкового родом деятельности потерпевшей, когда взгляд уцепился за темный предмет под диваном. Девушка присела на корточки, протянула руку и… черт возьми, она готова была отдать голову на отсечение, но в руках она сейчас держала телефон Быковского. Вот только что он делает рядом с трупом в разгромленной квартире? Как бы там ни было, а оставаться ему тут не следует. С Платоном она разберётся чуть позже, а пока блондинка незаметно сунула смартфон в карман куртки и поспешно поднялась на ноги. — Надо бы поквартирный обход организовать. Поможете? — кажется, напарник обращался к участковому, вот только отчего-то смотрел на нее. От столь пристального внимания девушке стало не по себе. Неужели заметил? Чувствуя, как предательски дрожат коленки, Синельникова свято убеждала себя в том, что ничего другого не сделала, а Ивану она потом все объяснит, а он-то уж точно все поймет. — Да тут соседка напротив слышала, как вчера вечером убитая скандалила с соседом сверху. Говорит, что шуму было на весь подъезд. Синельникова затаила дыхание. Только не это! — И кто у нас живёт этажом выше? — без всякой дурной мысли поинтересовался Иван. Ответ она уже знала, но все же наивно надеялась, что ошиблась. — Сейчас, — лейтенант порылся в записной книжке и, найдя нужную информацию, ткнул пальцем в лист, — Быковский Платон Маркович. Коллега, кстати. — Ну что, старший лейтенант Синельникова, — нахмурился Крестовский, — навестим коллегу? Ее смелости хватило только на то, чтобы молча кивнуть в ответ. Наспех собрав оборудование в чемоданчик, Полина закинула туда же образец крови с дверного косяка и поспешила вслед за напарником. Крестовского она догнала тогда, когда он уже успел преодолеть половину лестничного пролета. Обычно немногословный майор сегодня был крайне задумчив и ещё более молчалив. — Может, объяснишь мне, как вещ док оказался в твоём кармане? Если ещё недавно ей казалось что хуже пристального взгляда нет ничего, то сейчас, чувствуя, как краска стыда заливает ее щеки, поняла, насколько сильно она ошибалась. — Я… — Дверь. — Что? — Синельникова не совсем поняла, о чем сейчас идёт речь. — Его дверь? — Его. — Не заперта. Тебе не кажется это странным? Впрочем, вопрос прозвучал риторически, а сам мужчина успел не только вытащить пистолет из кобуры, но и снять его с предохранителя. Полина молча последовала его примеру. Иван зашел в квартиру первым. Он всегда так поступает, не то закрывая ее собой, не то позволяя прикрывать свою спину. В любом случае, Полина не думает спорить, давно уже смирилась и привыкла к тому, что рядом с напарниками ей никогда не побыть бойцом в прямом смысле этого слова, оба видят в ней хрупкое существо, которое нужно оберегать. — Чисто, — выдергивает ее из размышлений голос майора, — у тебя что? — У меня, — девушка застывает на пороге спальни, — Платон… — Живой?! — Н-не з-знаю, — срывается голос. Он молча отодвигает ее в сторону и уверенно направляется к кровати, где, уткнувшись лицом в подушки и свесив одну руку на пол, лежит парень. Полина ненавидит себя за проявленную слабость, но при всём своём желании не может найти в себе силы даже переступить этот треклятый порог, не говоря уже о том, чтобы проверить у Платона пульс. Она, привыкшая к трупам, обезображенным телам и самым жестоким преступлениям, сейчас банально трусит. А что если… — Живой. И из ее груди вырвался слишком громкий вздох облегчения. — Быковский! — Иван потряс коллегу за плечо. — Подъем! Парень даже не шелохнулся в ответ. Крестовский, чертыхнувшись себе под нос, дернул его сильнее. — Капитан! Реакции ноль. Девушка на негнущихся ногах подошла ближе. — Он всегда так крепко спит? Если бы только взглядом можно было убивать… Поняв свою ошибку, майор поспешил исправиться: — Вы вроде знакомы давно. — Давно. Но не настолько, чтобы я знала, крепко ли он спит. Платон! А ну-ка, — она перевернула парня на спину, — Платон! — Полина, чей телефон ты подняла с пола? Синельникова оглядывается на напарника, не совсем понимая, какое отношение это сейчас имеет к спящему Быковскому, на что Иван молча кивает на разбитые костяшки капитана и снова, на этот раз уже настойчиво, интересуется: — Чей это был телефон?