Her majesty - White Diamond

Эпиграф: «Женщину, потерявшую мужа, называют вдовой. Мужчину, потерявшего жену, называют вдовцом. Ребёнка, потерявшего родителей, называют сиротой. И только у родителей, потерявших детей, нет названия. Потому что нельзя ни единым словом описать их боль…»

Глубокой ночью Белый Алмаз как обыденно заседала в тронной обители и направляла директивы своим подчиненным. Властительница привыкла работать по несколько суток без перерыва, а с войной работы стало еще больше. Она соизволила лично принимать участие в разработке тактики и военной стратегии в наступательных операциях на Земле, оставив бюрократические заботы другим самоцветам. В секториат правительницы поступил очередной звонок с текущим отчетом с театра военных действий. Для экономии времени обрабатывает и сортирует информацию как правило Жемчуг, а конкретным анализом данных и принятием решений уже занимается Белый Алмаз, однако именно этой роковой сводке было суждено изменить весь мир. От услышанного в сообщении глаза Жемчуг покрылись вуалью соленых капель, горькие слезы потекли по её чистому лицу, капая на белоснежную шаль и оставляя на ней темные пятна. Прижав ладони ко рту, несколько секунд она не могла вымолвить ни слова, пока мгновение скорби и ужаса не прервал властный голос хозяйки. — Что там, Жемчуг? — спокойно, но в то же время уверенно и отчетливо спросила Белый Алмаз, даже не обернувшись на свою подчиненную. — Мой-й Алмаз, Ро-о-зовая… о-она… — робко и едва понятно пролепетала Жемчужина, задыхаясь от горечи во рту. — Какую глупость она сотворила на этот раз? Хотя впрочем меня это сейчас мало интересует… — настойчиво продолжила погруженная в работу Белая. — Роза Кварц расколола её! — Жемчуг с истошным криком вырвала из себя эту фразу, а её отголоски продолжали резонировать от стен зала, пребывая зловещим напоминанием неминуемости ушедшего. Ноготь Белого Алмаза дрогнул и со скрипом прошел по рабочей панели, оставив в ней глубокую кривую царапину. Комната наполнилась глухой тишиной, как игла пронизывающей души присутствующих нитками, сплетенных из чистой боли и холода смерти. Как после громкого взрыва теряется способность слышать, так и после великой утраты теряется способность чувствовать. Внутри нет места любви, нет места печали, нет места любым эмоциям — их заполняет лишь кромешная как тьма бесконечного космоса пустота, оставляя после себя лишь руины того, что мы раньше называли «жизнью». — Жемчуг, оставь меня, — с хрипом в голосе отдала свой приказ Белый Алмаз, так и продолжив сидеть спиной к своей прислужнице. Жемчуг поспешила покинуть зал. За долгие минуты молчания комнату впервой озарили звонкие и частые звуки бьющихся о перламутровый пол каблучков. Неясную рапсодию завершило тяжелое гудение двери, с неистовой громкостью сомкнувшей свои створки и вновь наполнившей зал эхом холода и эссенцией предстоящей агонии. Белый Алмаз… идеальный камень — она никогда не ошибается, никогда не сдается, никогда не проигрывает. Ни одна живая душа не смеет даже поколебить железное спокойствие владычицы, не говоря уже о том, чтобы снести столпы, на которых зиждется её мир. Однако сегодня все эти громкие и пафосные слова обратились в ложь, а после и вовсе стали развеянным пеплом на одре некогда «величайшей» и «достославной» повелительницы самоцветов. Она не умеет сдерживаться. Сдерживаются, когда нужно держать свои эмоции в себе, но если ни одно событие и ни одна фраза не способна тебе их доставить, откуда появится умение их контролировать? Этот болезненный опыт прошелся шквалом по ослабшему сознанию Белого Алмаза, снося на своем пути все сложенные в ней за миллиарды лет правление принципы и ценности, разрушая предрассудки и шаблоны поведения высшего камня из высших. Она долго держалась, но сопротивляться такому не хватило сил даже ей… Первая в ее жизни слеза с треском разбилась о твердую поверхность пола. Белый Алмаз до сих пор в это не верила, она ненавидела себя за то, что испытывает эмоции, попрекая саму себя позором за проявленную слабость. Это мерзкое и гадкое чувство стыда… Однако единовременно с ним она жаждала этого, выплеснуть наружу всю свою боль, гнев и ненависть, освободив свой разум от пут отчаяния и смятения. Буря эмоций и чувств перемешалась в её голове; анализ, выдержка, холодный расчет — всё то, что многие годы её спасало оказалось бессильно перед низменными пороками простых смертных. Больше невозможно было их сдержать, больше невозможно было вернуть всё назад и остановить эту ужасную пытку. И существует лишь единственный шанс от всего этого спастись… Белый Алмаз яростно ударила в стоящую перед ней стеклянную панель, треснувшую от такой неистовой силы удара. Осколки надежды падали на пол и разбивались об него вновь, а их края точились об незаживающие раны прошлого, доставляя лишь еще большие увечья. Этот момент разделил её жизнь на «до» и «после», но как известно, конец одного — это начало другого… — Жалкое создание... — произнесла исподлобья Белый Алмаз, вытирая запястьем слезы со своих скул, обращаясь этой фразой не то к себе, не то к Розе Кварц. — Как ты посмела забрать жизнь той, кто тебя создал? Той, кого создала я? Вот только этим поступком ты ненароком опередила свои амбиции не на одну жизнь вперед. Что ж, прими мои поздравления, Роза Кварц, тебе удалось дорваться до той цели, о кой-многие даже боялись подумать в своих самых сокровенных мечтах — повергнуть саму Белый Алмаз, — владычица гордо подняла голову, обратив свой мстительный взгляд в сторону разбитых осколков. — Решила пойти против Алмазов? Хорошо… Но я тебя предупреждаю — тот кто пойдет против меня… далеко не уйдёт… Через несколько часов Белый Алмаз со своей свитой прибыли на орбиту Земли. Вместе с Желтым и Синим они предприняли попытку совершить самую сильную атаку самоцветов во всей истории. Сияние чистой энергии, обращающее в ничто любого самоцвета, которого оно способно поразить. Желтый Алмаз забирает форму, Синий Алмаз манипулирует эмоции, а Белый Алмаз контролирует саму квинтэссенцию самоцвета, то, что дает ему право жить и существовать — свет. — Ты не заслуживаешь такой быстрой смерти, Роза Кварц, — промолвила про себя Белый Алмаз. — Представляю, как ты сейчас счастлива, как радуешься своему триумфу вместе с предателями, — правительница закрыла глаза, её самоцвет начал источать свет, наполняясь энергией. — Эта ничтожная планета, как и твоё ничтожное восстание, исчезнет и канет в небытие. Ваша судьба станет наказом для всех, кто решит совершить покушение на незыблемый порядок моей империи, — Белый Алмаз подняла левую руку, готовясь к решающему и последнему удару. — Я не уничтожу вас как положено, нет, я лишь обличу вашу истинную оболочку, обращу вас в тех, кем вы на самом деле являетесь — дикие монстры, незнающие своего места в этом мире… в моём мире, — вокруг руки Белого Алмаза начал искриться свет, озаряя собой темные чертоги космоса. — Некоторые назовут это искажением, бесчеловечной мукой, величайшим наказанием из всех ныне существующих, однако я называю это... — Белый Алмаз наконец открыла свои глаза. — Возмездие! — Поток неистовой ненависти, источаемый её яростным взглядом, вместе с бесконечной энергией устремился на поверхность Земли. Ярче сияния любой звезды, он покрыл своим светом всю планету, делая ее пристанищем уродливых и потерянных душ ничтожнейших самоцветов, посмевших откинуть каноны своей собственной природы, навсегда искажая их форму. Наблюдая за этим процессом, Белый Алмаз открыла для самой себя еще одну важную истину... «Мученичество — совсем не большое воздаяние за месть...»