Поле пшеницы

      Под ясным небом раскинулось золотое поле. Со всех сторон и до самого горизонта — только море едва колышащейся пшеницы. Бесконечной. Блин. Пшеницы.       За время вынужденного заточения в чужом сознании Неа успел насмотреться на неё до тошноты. Он уже выучил наизусть, как эта сфабрикованная мозгом иллюзорная пшеница пахнет, из чего состоит... Однажды он даже (стыдно вспоминать!) попробовал её жрать — гадость оказалась редкостная, но желудок ноя способен вынести и не такие издевательства.       Неа осмотрелся, пытаясь выловить среди колосьев чью-нибудь макушку или хотя бы тень присутствия человека. Но вокруг, вполне ожидаемо, никого не наблюдалось.       — Бесит, бесит! Как же меня всё бесит! — заорал он в пустоту, окончательно выведенный из себя (а потом ещё и пинком приведённый обратно).       Ну это уже ни в какие ворота! Он тут, понимаете, всем назло улыбку из себя давит (до сих пор скулы болят), а какой-то там очкарик одной-единственной фразой послал все его старания... полем! Определённо, надо было тогда, 35 лет назад, послать туда же Аллена с его «щедрым» предложением по переселению в проблемную тушку.       С такими мыслями Неа внезапно обнаружил, что какое-то время усиленно топчет колосья. Со злорадным удовлетворением отметив, что натоптал уже маленькую полянку, он сорвал одно и, не давая себе времени на раздумья и сомнения, принялся... жевать.       — Тьфу! — практика показывает, что по прошествии времени вкуснее местная растительность не стала.       Четырнадцатый сделал неутешительный вывод о том, что Аллен вполне мог попытаться его таким способом отравить. Было за что.       — Ну неужели трудно было вообразить что-нибудь более съедобное?       — Тебя никто не заставлял её есть, Неа.       Названный ной резко обернулся в сторону звука. Этот голос он узнает из тысячи, да и по имени его называют немногие. Только вот как эта рыжая зараза здесь оказалась? Впрочем, с его невероятным умением неожиданно исчезать и так же неожиданно появляться, это совершенно неудивительно.       — Ну надо же! Кросс! — расплылся Четырнадцатый в добродушной улыбке.       «Добродушно-кровожадной улыбке потрошителя...» — мысленно исправил Мариан.       — Ты очень вовремя! Я как раз хотел выпустить пар.       — Меня нельзя убивать, я уже умер! — тут же среагировал генерал, едва заметно пятясь назад. Не то, чтобы он боялся — просто инстинкт самосохранения у него работал отменно. И опасался он вполне справедливо.       — Сейчас умрёшь во второй раз, гадёныш, — многообещающе хрустнул обманчиво тонкими пальцами Неа. В конце-концов, он снова застрял здесь на какое-то время, которое вполне можно провести с пользой. Например, отомстить старому товарищу за все его косяки...       А всё-таки, есть хоть какой-то плюс в этом бесконечном поле: спрятаться на такой местности практически невозможно. Кросс, правда, это преимущество совсем не оценил. Особенно, когда его всё-таки догнали...