Ревность

— Ну, а Вы, Анна Викторовна? Расскажете о своей ревности? Ревновали?  — А что тут рассказывать? В отличие от Вас, Яков Платонович, все мои чувства можно читать, как открытую книгу, — Анна нежно погладила мужа по плечу. — Не нужно гадать, к кому я Вас ревновала.  — Но теперь это всё в прошлом.  — Слава Богу. До встречи с тобой, Яков, я не знала таких глубоких и подавляющих собственнических чувств. Я никогда не считала себя малодушной или мелочной. Но еще в первый раз, как я услышала от дяди ту историю о тебе и той, тогда еще незнакомой мне женщине, я почувствовала неприятный укол: «Он так любил ее, что отправился ради нее на дуэль. А меня вот никто настолько еще не любил».  — Тут нечему завидовать, поверь. Роковая женщина никому не приносит счастья. Я иногда думаю о том, как все сложилось бы, если бы Нежинская не приехала в Затонск.  — Да, еще до своего приезда эта женщина сумела разрушить все мои романтические планы. И наш первый поцелуй был отравлен ее бесцеремонным вторжением. Она прям как чувствовала.  — Но я уверен, что ты тоже сумела доставить ей много неприятных минут, — улыбнулся Яков. — А тогда, на складе, это Коробейников не сообразил. А может, он на самом деле хотел нам помешать, неосознанно, конечно. Мой помощник к тебе явно неравнодушен.  — Антон Андреевич? Не верю.  — Как знаешь. Ну что, пойдем домой? Хватит на сегодня разговоров. Уже почти стемнело. Солнце почти зашло, и в саду уже становилось прохладно. Анна кивнула и взяла мужа под руку. Пока они шли из сада к своему дому, который купил им Виктор Иванович в качестве свадебного подарка, Анна думала, что не рассказала о самом сильном своем приступе ревности. Это было на следующее утро после их первой ночи. Ночи, после которой Яков бесследно исчез на многие месяцы. Она проснулась тогда одна, в смятении от новых чувств и переживаний, которые испытала ночью. Тело сладко ныло. Но вместо любимого лица и теплых рук ее встретила пустая постель. Охваченная тяжелым предчувствием, она пошла тогда в коридор и увидела Коробейникова с городовыми и то страшное в своем возможном значении пятно крови. А потом услышала, что Штольман — ее Штольман! — отправился после нее к ней. Как такое возможно? Зачем? Как он мог? Она что-то соврала Коробейникову и вернулась в номер. Комната еще хранила для нее воспоминания о прошлой опьяняющей ночи, и сердце ее поразила тоска и боль, а страдание смешалось с возмущением. Прижав пальцы к губам, она старалась сдержать крик, который грозился перейти в рыдания. «Яков с Ниной… Нет, это невозможно! Это не правда! Или правда? Нет!» Непрошенные болезненные образы лезли в голову: вот Яков склонился над Ниной, вот он улыбался этой ужасной женщине… Нет! Это слишком! Нельзя об этом думать! Надо думать, где его найти! «О, Господи! Что с ним? Он жив?» Ее сердце почти остановилось от ужаса при мысли о смерти Штольмана. Только тревога за его жизнь помогла ей отвлечься от того чудовищного приступа ревности. Что, однако, не помешало ей отправиться к Нежинской и лично задать мучащий ее вопрос. Анна посмотрела на Штольмана, который неторопливо шёл рядом. Их разговор и последовавшие за ним воспоминания придали ей достаточно сил и уверенности, чтобы рассказать ему правду.  — Яков… Мне нужно тебе кое-что сказать. Штольман остановился и посмотрел на жену. В лице его читалось напряжение, вызванное ее фразой, за которой могло последовать всё, что угодно.  — Что-то случилось? — обеспокоенно спросил он. — Ты не с проста завела весь этот разговор про ревность?  — Ты, как всегда, проницателен, Яков. Твое дело — просто удачный повод. Есть причина, почему я хотела поговорить об этом.  — Какая же? Бывший поклонник нанес тебе визит?  — Нет! Не мой бывший поклонник и не визит… Это принесли утром, — Анна открыла свою маленькую сумочку и достала небольшой конверт. — Я… Я узнала почерк. И испугалась, что она снова разрушит нашу жизнь, поэтому решила ничего тебе не говорить. Но так тоже неправильно: ты имеешь право знать, — дрожащей рукой она протянула Штольману письмо. Тот взял конверт, подписанный рукой, которую он так часто целовал в прошлом. Ему даже показалось, что он может почувствовать знакомый аромат духов. Потом Штольман посмотрел на Анну. Она стояла, опустив плечи и глядя в сторону.  — Мне все равно, что там написано, — Яков улыбнулся и порвал письмо. — Пойдем домой. Наградой ему стал сияющий взгляд Анны. Отныне тени прошлого были больше не властны над ними.