Худшее

Глим всегда любила книги. Испытывать глубочайшие переживания, проживать невероятные приключения, открывать диковинные земли — и всё это благодаря стопке листов с написанными на них словами. Разве не удивительно? Глим считала, что да. Поэтому она решила написать свою. Про смелого и сильного Хранителя Солнца, про доброго и смекалистого Хранителя Луны. Про их похождения в попытке спасти Солнце. Про их умирающий мир. …Они с Мьюном опоздали совсем немного — но достаточно, чтобы увидеть как Фосфо погребло под кучами мерзких белых тварей, похожих на смесь червя и змеи, а на них самих, роняя раскалённую слюну, надвигается нечто, в котором едва можно было узнать прежнего Сохона. Стоит ли говорить, что у них не было и шанса?.. Глим в лёгкой прострации смотрела в окно. Из их с отцом шалашика видно кусочек багрового неба и скрюченный лес, в отсветах лучинки казавшийся чернильно-чёрным. Отца она не нашла. Может, пропустила в кромешной темноте, против которой не спасал и факел, а может, он столкнулся с одним из «хранителей», одинаково беспощадных и к старикам, и к детям — кто знает. Они обречены в любом случае. Самое страшное заключалось в том, что Апокалипсис проходил медленно. Медленно увядали растения. Медленно загнивала вода. Медленно гибли жители. К несчастью Некросу, единственному, кто был способен прекратить их агонию одним ударом, было наплевать на разлагающуюся планетку. Его единственной целью было Солнце, и сейчас, когда желанная добыча попала в руки, всё остальное потеряло смысл. Впрочем, его участие и не требовалось — новые вассалы справлялись и без своего господина, во сне и наяву уничтожая то немногое, что ещё цеплялось за жизнь. Но слишком медленно. *** — Я не хочу, чтобы ты умирала, — эмоций в бестелесном голосе "спасителя" не больше, чем жизни в рассыпавшейся прахом траве. Подтекст очевиден: «И не умрёшь, пока я того не захочу.» Вероятно, это в нём говорила частичка прежнего милого Мьюна, безнадёжно искривлённая и вывернутая наизнанку. Она — на особом положении. Неприкосновенна. Оберегаема. Личная зверушка Повелителя Кошмаров. Чёрт бы побрал такие привилегии. Её тело — уродливая пародия, оплавленная после самоубийственного прыжка в костёр. Укреплённый воск не выдержал открытого огня. — И как ты собрался мне помешать? — сплюнула она, наспех придавая себе форму. Руки теперь больше походили на узловатые древесные корни, а на таких ногах едва ли можно было ходить. Милосерднее было бы оставить её на волю пламени. Хотя какая теперь разница? Неважно как, она завершит начатое. Повелитель Кошмаров ухмыльнулся, сверкнув пустыми светящимися глазами, по иронии судьбы напоминающими цветом исчезнувшую Луну. — Я повелеваю снами, — прошептал он ей на ухо, обдавая потусторонним холодом. По изуродованному телу пробежала дрожь отвращения. — А ты, надеюсь, знаешь, как иногда называют смерть?.. *** Перо выпало из непослушных пальцев, а чернильные строчки задрожали от накативших слёз. Её мучения не закончатся, сейчас она осознала это с болезненной ясностью. Ты знаешь, как иногда называют смерть? «Вечный сон».