Вечер за вечером

14.09.2027, 21:44, Хабаровск В ржавом дверном замке с неприятным скрежетом провернулся ключ. Уже немолодая женщина в мокром от дождя плаще шагнула в маленькую тёмную прихожую и устало прислонилась к стене. Женщину не заботили мгновенно отсыревшие обои и растущая лужица воды на ободранном линолеуме; важны были лишь восемьсот рублей в её правом кармане и бутылка дешёвой водки в сумке. Очередной обычный вечер Марины Сергеевой — обычного хабаровского репетитора английского языка. Теперь её домом была эта тесная квартирка гостиничного типа: символическая прихожая, проходная кухонька в четыре квадратных метра, заплесневелый санузел с сидячей ванной и комната без балкона. Уличный фонарь светил прямо в единственное окно. Сначала этот факт ужасно раздражал Марину, но потом она рассудила, что это экономично, и с тех пор никогда не включала свет в квартире. Усевшись в изъеденном молью кресле, она откупорила бутылку, плеснула водки в щербатую рюмку и залпом выпила. Горькая жидкость обожгла горло, и Марина закашлялась. Занюхав рукавом и кое-как выровняв дыхание, она грустно хмыкнула: — Да-а, это далеко не «Пять озёр»... Марина не считала себя алкоголичкой. Она пила редко — только накануне выходного дня и только тогда, когда на это были деньги. Вторая рюмка пошла уже легче. За ней отправилась и третья. Водка всегда придавала Марине решимости. Повинуясь наитию, она встала с кресла, опустилась на колени перед железной, как будто из больничной палаты, кроватью и сунула под неё обе руки. Чихая от поднявшейся пыли, она вытянула на свет фонаря большую, слегка помятую коробку, заклеенную липкой лентой. Марина прекрасно помнила, что находится внутри, однако в этот момент её вдруг окатило ледяной волной необъяснимого страха. В её голове желание открыть коробку боролось с неистовым желанием убрать её подальше, нет, лучше выбросить, а ещё лучше — сжечь, сжечь, сжечь, чтобы никогда больше не видеть... Выпив для храбрости ещё рюмку, Марина шумно выдохнула, одним резким движением сорвала скотч, отогнула плотный картон и замерла, не в силах отвести взгляд. В коробке лежала вся жизнь Михаэля Драу. Стопка дисков, стопка книг, пара старых журналов с плакатами, фальшивый паспорт, любимое кольцо-коготь и... он. В одурманенную водкой голову само по себе влезло когда-то придуманное хейтерами слово «пихард». Марина поморщилась и тряхнула головой, отгоняя ненужную мысль. — Член, — прошептала она, гладя пальцами силиконовую головку и чувствуя подкатывающий к горлу ком. — Мой член. Реальность вокруг неё задрожала и расплылась, уступая место воспоминаниям.

***

В последний раз он был при ней шесть лет назад. В то время группа «Отто Дикс» уже переживала тяжёлые времена. Старые фанаты постепенно перерастали их музыку, а новых слушателей почему-то не прибавлялось. Людей на концертах становилось всё меньше, но Марина не сдавалась. «Это просто чёрная полоса, Слип, всё будет хорошо», — уверенно говорила она. Но за два дня до очередного концерта Марине вдруг позвонили. — Михаэль, здравствуйте, это организатор. Мы вынуждены отменить ваш концерт. Ни одного билета не продано. Мне жаль. Марина не поверила. Звонок показался ей какой-то злой шуткой. Слип отговаривал её, но она настояла, и в день концерта они всё-таки приехали в назначенный клуб. Молодая управляющая, увидев их, удивленно вскинула брови. — Вас разве не предупредили? Ваше выступление отменено. Слип равнодушно пожал плечами и ушёл сам. Для пришедшей в ярость Марины пришлось вызывать охрану. Фраза «Женщина, покиньте помещение» только подлила масла в огонь. — Где вы видите женщину? — ерепенилась Марина. — Я Михаэль Драу! Вам что, член показать? Охранник опустил взгляд и неожиданно для всех схватил Марину за выпирающий пах. Всё произошло молниеносно. Марина даже не успела симулировать полагающуюся по этому случаю боль. Охранник осклабился. — Женщина, — издевательски протянул он под гогот толпы, — самотык надо сувать в пизду, а не ложить сверху. Это был последний день существования «Отто Дикс». Через полтора месяца после распада группы Слип был арестован по подозрению в педофилии. Одной из его «дочек» оказалось чуть меньше тринадцати. Марина искренне жалела старого друга: по её мнению, девчонка выглядела на добрых семнадцать, одевалась как проститутка, да и ноги раздвинула наверняка по собственному желанию, а значит, Слип ни в чем не виноват... Но суд был с ней не согласен. «Восемь лет колонии строгого режима» прозвучало как гром среди ясного неба. Слушая приговор, Слип плакал. На следующий же день Марина Рувимовна Сергеева покинула северную столицу ближайшим рейсом «Санкт-Петербург — Хабаровск». Ещё в самолёте она решила не идти к родителям: у матери и отца давно были свои семьи, в которых уже не было места для блудной старшей дочери. Поэтому сразу после приземления она сняла самое дешёвое жильё, которое только смогла найти — ту самую «гостинку» на окраине города, кишащую клопами и тараканами. Затем она отправилась в паспортный стол. Многие годы до этого она думала, что придёт туда менять имя, но судьба изменила её планы. — Я хочу сменить отчество. — Причина? — Хочу скрыть еврейское происхождение. Паспортистка понимающе кивнула, Марина ответила ей кислой улыбкой. По правде говоря, евреи были ни при чём. Эти меры были необходимы на тот случай, если кто-то станет искать её ФИО в интернете. Так в Хабаровске появилась Марина Романовна Сергеева, женщина без имени и прошлого. Она перекрасила волосы в рыжевато-каштановый цвет, купила на рынке ворох пёстрой, безвкусной одежды и бордовую помаду, почему-то воняющую гуталином. Никто не смог бы разглядеть в этой невзрачной сорокалетней женщине бывшего «готического принца». Рассматривая в зеркале новое, незнакомое отражение, Марина вдруг с необычайной ясностью осознала: жизнь закончилась, началось выживание. Ей срочно нужна была работа. Первое, что пришло ей в голову — зарабатывать пением. Она обошла все хабаровские заведения с живой музыкой и везде получила отказ. Единственным вариантом оказались выступления на вечерах «Для тех, кому за...». Недолго думая, Марина согласилась. С тех пор каждую пятницу она приходила во Дворец культуры профсоюзов и пела старинные романсы. Старички и старушки оказались приятной и нетребовательной публикой, они от души аплодировали и кричали «браво», даже когда Марина откровенно фальшивила. Но денег по-прежнему не хватало. Немного поразмыслив, Марина разместила в интернете своё резюме репетитора по английскому. Она терпеть не могла детей, но нарочно указала, что возьмёт в ученики только младшеклассников. Уровень начальной школы был её потолком в английском языке; в более сложных грамматических конструкциях она легко могла запутаться и опозориться, а значит, потерять часть заработка. С тех пор каждый день был похож на предыдущий. Незаметно пролетали годы. Однажды, листая новости, Марина случайно наткнулась на заметку о неком Сергее С., осужденном по сто тридцать четвертой статье и зверски убитом сокамерниками в колонии под Петербургом. Марина отнеслась к этой новости равнодушно и тут же об этом забыла...

***

Светало. Марина закрыла коробку, достала из старомодного серванта рулон скотча и тщательно заклеила её. За окном всё так же моросил дождь. На грязной электроплитке нагревалась кастрюлька с привычным утренним какао. — До следующего раза, — с улыбкой проговорила Марина, задвигая коробку обратно под кровать.