По утраченной зарплате

Погруженный в скорбь немую, Я, усталый, в ночь глухую, Раз, когда поник в дремоте Я над книгой одного Из забытых миром знаний, Книгой, полной всякой брани, - Стук донесся, стук нежданный В двери дома моего: "Это путник постучался в двери дома моего, Только путник - больше ничего". В феврале - я помню - было Это полночью унылой. В сигарете тлели угли, Лишь диоды, не табак. Груды книг не утоляли Ни на миг моей печали - Об утраченной зарплате, Той, что будет навсегда - В бездне прошлого - Зарплата, Той, чье имя навсегда В этом мире стерлось - без следа. От дыханья ночи бурной Занавески шифон бурый Шелестел, и непонятный Страх рождался от всего. Думал, сердце успокою, Все еще твердил порою: "Это идиот стучится робко в двери дома моего, Запоздалый (цензура) стучится в двери дома моего, Только он - и больше ничего!" И когда преодолело Сердце страх, я молвил смело: "Вы простите мне, обидеть не хотел я никого; Я на миг уснул тревожно: Слишком тихо, осторожно, - Слишком тихо вы стучались В двери дома моего..." И открыл тогда я настежь Двери дома моего - Как в кармане было пусто, Как на сердце было грустно, Так там лишь мрак И больше ничего. Все, что дух мой волновало, Все, что снилось и смущало, До сих пор не посещало В этом мире никого. И ни голоса, ни знака - из таинственного мрака... Вдруг "Зарплата!" прозвучало Близ жилища моего... Сам шепнул я это слово, И проснулось от него Только эхо - Больше ничего. Но душа моя горела, Притворил я дверь несмело. Стук опять раздался громче; я подумал: "Ничего, Это стук в окне случайный, никакой здесь нету тайны: Посмотрю и успокою Трепет сердца моего, Успокою на мгновенье Злобу духа моего. Это ветер, - Больше ничего". Я открыл окно, и странный Гость полночный, гость нежданный, Ворон царственный влетает; Я привета от него Не дождался. Но хамливо, - Как хозяин, нифига не боязливо, Полетел он прямо к двери, К двери дома моего, И вспорхнул на шапок полку, Сел так тихо на нее, Тихо сел, - и больше ничего. Как ни грустно, как ни больно, - Улыбнулся я невольно И сказал: "Твое коварство Победим мы без труда, Но тебя, мой гость зловещий, Ворон древний, ворон вещий, К нам с пределов вечной Ночи прилетающий сюда, Как зовут в стране, откуда прилетаешь ты сюда?" И ответил Ворон: "Нихрена". Говорит так ясно птица, Не могу я надивиться. Не могу я отсмеяться, Хоть и грусть давила грудь. Тот не жди себе покоя, В чьем дому на шапок полку Сядет Ворон над дверями; Он зарплаты нифига, - Тот, кто Ворона увидел, - не получит никогда, Ворона, чье имя: "Нихрена". Говорил он это слово Так печально, так сурово, Что, казалось, я расплачусь И слезами пол омою. Недвижим на полке пыльной Сидел с мрачною ухмылкой, Я шепнул: "Как интернета службы Улетели навсегда, Улетит и эта птица Завтра утром навсегда". И ответил Ворон: "Нихрена". И сказал я, вздрогнув снова: "Верно, каркать это слово Научил его хозяин В дни тяжелые, как я, Он преследуем был Роком, И в несчастье глубоком, Вместо песни лебединой, В эти долгие года Для него был стон единый в эти грустные года - Нихера, - не получу я Нихера!" Так я думал и невольно улыбнулся, как ни больно. Повернул тихонько стульчик К пыльной полке, туда, Где был Ворон, погрузился В море мыслей и забылся... "Страшный Ворон, мой ужасный Гость, - подумал я тогда - Страшный, древний Ворон, нищету Возвещающий всегда, Ненавижу чертов крик твой: "Нихера" Угадать стараюсь тщетно; смотрит Ворон безответно. Свой горящий взор мне в сердце заронил он навсегда. И в раздумьи над проблемой, Я поник в дремоте бренной Головой на руку, лампой Озаренный. Никогда Как был я прежде весел, Как в счастливые года, Уж не стать поныне - Нихера! И казалось мне: струило дым незримое кадило, Прилетели Серафимы, шелестели иногда Их шаги, как дуновенье: "Это бред мне шлет забвенье. Только бред мое забвенье, Горесть в сердце навсегда Об утраченной зарплате Заронилась в память - навсегда!.. И сказал мне Ворон: "Нихера". "Я молю, засранец вещий, Птица ль ты, муфлон зловещий, Злой ли Дух тебя из Ночи, Или вихрь занес сюда Из пустыни мертвой, вечной, Безденежной, безбрежной, - Будет ли, молю, скажи мне, В конце месяца, когда Снизойдут до денежной награды, - Счастье получить сполна?" И ответил Ворон: "Нихера". "Я молю, муфлон зловещий, Птица ты иль гад вещий, Заклинаю Альфой. Сбером, Отвечай, в тот день, когда Я Сбербанк увижу дальний, Получу ль душе печальной Радость светлую зарплаты., Той, чье имя навсегда В сладкой памяти - Зарплата, Животворной навсегда?" И ответил Ворон: "Нихера". "(цензура)! - воскликнул я, вставая, Демон ты иль птица злая. (цензура)! - вернись в пределы Ночи, Чтобы больше никогда Ни одно из перьев черных, Не напомнило позорных, Лживых слов твоих! Оставь же Полки ДСП ты навсегда, Из души моей твой образ Я исторгну навсегда!" И ответил Ворон: "Нихера". (троллфейс инклудет) И сидит, сидит с тех пор он Там, на полке черный Ворон, Ждет, засранец, как уйду я За зарплатой в банкомат. У него такие очи, Как у Злого Духа ночи, Знаю, мысли злобные он мыслит, Тень бросает. Нихера Улетать не думал даже пригвожденный навсегда, - Что б он сдох уж наконец-то - Но облом мне - Нихера!