***
В больнице Костя не находил себе места. Таню сразу же повезли на рентген и МРТ, а Котова попросили подождать за дверью. Хорошо хоть не стали уточнять за дверью чего: больницы или кабинета— а то капитан бы разнёс все здание к чертовой бабушке. Уже дважды звонил Холодов, которому не терпелось узнать состояние девушки, набирала один раз Рогозина, но лишь для того, чтобы сообщить Константину, что завтра он едет в салон "Улыбка Нефертити" и изымает там компьютеры, прихватывая местного главного бухгалтера. Про Белую полковник даже не заикнулась... — Молодой человек!— окликнул его врач, выходящий из палаты.— Вы по поводу Татьяны Белой? — Да... Что с ней?— с беспокойством спросил Костя, сохраняя на лице спокойствие и безразличие. — В целом,— начал доктор,— опасность миновала, благо ее вовремя привезли. Но девушке предстоит долгий курс реабилитации... — Это все понятно,— перебил капитан, пытаясь сохранить внутренне равновесие.— Я хочу узнать что с ней. — Сотрясение мозга,— начал перечислять врач,— перелом пары ребер, носа, лицевой кости и множественные гематомы по всему телу. Жить будет...— попытался внести оптимистическую ноту в эту ситуацию лекарь, но посмотрев в глаза Котова, поспешил уйти и оставить капитана одного. — Доктор! А к ней сейчас можно?— крикнул Костя. — Вы можете зайти, но она сейчас спит. Лучше завтра! — Спасибо, доктор!— ответил капитан и направился в палату к Белой. Таня спала. К ее руке и груди тянулись проводки, считывающие пульс, давление, температуру и много что ещё. Через капельницу к ней в организм поступали лекарства. Сама Таня была больше похожа на побитого ребёнка, но никак не на элегантную девушку, ещё несколько часов назад собирающуюся в театр. Голова была перебинтована, на лице кровоподтеки и синяки, на шее царапины, а плечи и ключицы были полностью фиолетовыми. Котов отвёл взгляд и присел рядом с кроватью. Он аккуратно взял Танину ладошку и накрыл её своими ладонями. Рука Белой была еле тёплой, и у Кости сразу же появилось желание согреть ее. Котов сам не знал, сколько он так просидел, но по его внутренним ощущениям прошло более двух часов. — Птичка моя...— прошептал оперативник.— Поправляйся поскорее. Он поцеловал её руку, а затем приподнялся и коснулся губами щеки девушки. Белая чуть вздрогнула от прикосновения, но так и не проснулась. — Я ещё вернусь,— сказал Костя и покинул палату, а затем и больницу.***
В допросной Рогозина пыталась выяснить у Сушкевича, как он вышел на Лизу Ионову, откуда у него данные, которые не должны быть в общем доступе, и почему пострадала именно Белая. Сухарь особо не сопротивлялся и не юлил, а просто выложил все, как есть: пробил номер, подкупил человечка в телефонной компании, отправил шестерку в общежитие к девушке, устроил засаду на квартире. Галина Николаевна верила во все это, ведь Сушкевичу не выгодно лгать, не он расскажет, так его люди с испугу все выложат. В допросную зашел Котов. Он был абсолютно серьезен, но было видно, что он чем-то взбудоражен. Левую руку он прятал в кармане брюк, что было не свойственно для капитана. — Товарищ полковник,— шепотом начал он, склонившись к уху начальницы.— Там... Дальше говорить ничего не пришлось. Рогозина встала, и бросив "Посидите пока" Сушкевичу, удалилась из помещения. В коридоре стоял изрядно помятый парень, закованный в наручники. — Галина Николаевна,— начал Котов,— вот, знакомьтесь, Чертог Василий Иванович, второй похититель Белой. — Как ты его нашел?— удивилась Рогозина. — Ну его... Этот самый... Баландин сдал... Сразу,— Костя усмехнулся и приобнял задержанного. Последний сморщился и начал шипеть от боли.— Практически сразу, да... — Что с рукой?— настороженно спросила полковник. — Что с рукой...— занервничал капитан.— Не знаю, может быть перелом... Он сопротивлялся при аресте. — Скорую вызови,— бросила Рогозина и пошла в сторону допросной. "Неужели он действительно так любит Таню, что самолично разыскивает ее похитителей?"— задалась вопросом полковник. — Обязательно,— бросил вслед Галины Николаевны Костя.— Это она ещё про рёбра не знает,— напомнил Котов Чертогу, отводя его в сторону и ударяя по ним,— значит так, ментов обижать нельзя. Ты это, тварь, запомни и своим в камере передай. Ты меня понял?— капитан начал выходить из себя, когда не услышал положительный ответ. Он ещё раз ударил задержанного.— Я не слышу! — Да понял я!— ответил преступник. — Хорошо,— Котов одобрительно похлопал его по голове и подозвал сотрудника ФЭС,— уведите!— а самому Чертогу крикнул,— Таню Белую вспоминай! Константин направился в сторону выхода из конторы. Он хотел заехать к Татьяне в больницу перед тем, как поедет к соседке Ионовой по общежитию. Но планы пришлось скорректировать, когда лечащий врач Белой сказал, что посещения к ней невозможны. Как Константин не пытался выяснить причину, толком ему никто и ничего не сказал. Сказали лишь одно, девушка сама никого не хочет видеть. Котов смутился, а потом вспомнил, что из себя на данный момент представляет лицо возлюбленной. Один сплошной синяк...***
Константин Котов любил использовать в своей речи одно единственное выражение: "Я интеллигент в третьем поколении". И это у многих ассоциировалось с человеком, обладающим абсолютным спокойствием, железной выдержкой, стальными нервами и абсолютной стрессоустойчивостью. Всем этим и обладал капитан. Только когда дело доходило до проблем сердечных, то на первый план выходили эмоции, которые Константин Сергеевич всегда держал под контролем. Пускай он и не подавал виду, но такие опытные люди, как Круглов, Антонова, Рогозина, заметили изменения, произошедшие с мужчиной после ухода Белой из ФЭС. Он стал меньше улыбаться, больше хмурился и по-прежнему оставался скуп на разного рода эмоции. Только когда Костя узнал, что Таня вновь будет работать в конторе, в его душе что-то перевернулось. Нет, он по-прежнему скрывал свои эмоции, но в нем проснулись чувства, которые таились глубоко в душе долгие годы. Котов вновь начал оберегать Танюшу, стараться быть с ней в паре на выездах. Он пытался оградить ее от опасности. Костя даже попросил Галину Николаевну чаще оставлять девушку в лаборатории. Начальницу, конечно, поразила подобная просьба, но на места преступлений и задержания баллистик стала ездить гораздо реже, а если и случалось такое, то рядом с ней всегда был сам Котов или же опытный опер, как Николай Петрович или Константин Львович.***
Когда убийцу нашли, дело почти закрыли, то вскрылся один интересный факт: Сушкевич причастен к криминальной войне, которая охватила Москву. Причём он является ее организатором. В коридоре службы к Котову подошёл Андрей и протянул фотографию дочери Сухаря с каким-то парнем. Оперативник на неё посмотрел и сказал: — Хорошая фотография, а что с ней не так? — А вот так?— протягивая другую фотокарточку, поинтересовался Холодов. — А так бусы...— непонимающе ответил Котов. Эксперт похлопал его по плечу и посмотрел на вход в контору. По коридору шёл Тихонов, везя перед собой Таню на инвалидной коляске. На голове девушки были бинты, на лице синяки и царапины, а на шее красовался твердый воротник. Сама капитан была бледная и уставшая. — О-о-о, кто это у нас под бинтами спрятался? Танюша Белая?— усмехнулся Холодов, на что девушка лишь слабо улыбнулась. — Ты зачем ее вытащил из больницы?— обратился Костя к Ване.— Ей же лечиться надо... — Сама попросила,— спокойно ответила Таня. — Привезли его домой, оказался он живой,— прокомментировал ситуацию компьютерный гений и покатил коляску в сторону лаборатории. Холодов отправился за ними, а Костя так и остался стоять. Он не понимал, поведения девушки. "Птичка, птичка, что же ты творишь с собой?"— с такими мыслями капитан отправился за экспертами.***
Поздно вечером, когда все дела были завершены, пробирки в лаборатории помыты, ситуация была понятна для всех, а сотрудники начали собираться по домам, то встал вопрос о том, кто же повезёт Белую домой. Холодов с Тихоновым быстро соскочили и убежали по своим делам, Селиванов ушёл ещё днём, а Рогозину просить как-то неудобно и все такое прочее, поэтому Таня попросила лаборанта вызвать ей такси. — Не надо такси,— запротестовал Костя.— Я сам тебя отвезу. — Хорошо,— согласилась Таня. Девушка хотела сама дойти от порога конторы до машины Кости, но как только она встала, у неё закружилась голова. Белая начала оседать на землю, а Котов ее вовремя подхватил и поднял на руки. — Ты совсем лёгкая,— начал причитать капитан,— дунешь, а тебя ветром унесёт. — Ты предлагаешь мне отъесться и приобрести габариты Майского?— ухмыльнулась Таня. — Нет, Танюш, нет,— ласково ответил Костя.— Я предлагаю тебе беречь себя... После этого они ехали молча. Белая все пыталась понять, что чувствует к ней оперативник, и чувствует ли она к нему хоть что-то. После долгих раздумий, девушка пришла к выводу, что он ей симпатичен. Причём привлекает ее больше душа, чем внешность. А ведь говорят, что если полюбил душу, то это раз и навсегда. Она помнила слова Кости, когда он нашёл ее в лесу, особенно запомнилось его "птичка". Ее так называл только Майский, но из его уст это были просто слова, а вот у Котова они были наполнены чувством и трепетом, как при влюблённости. — Танюш, мы приехали,— проговорил опер, выдергивая капитана из мыслей. — Спасибо...— девушка немного смутилась.— Кость... А я правда так ужасно выгляжу? — Кто тебе это сказал?— удивился Котов, подмечая, что и со всем этим "макияжем" девушка выглядит хорошо. — Ко мне в больницу приходил мой... Друг...— Белая вздохнула.— Когда увидел меня, то сказал, что ему понравилась милая и нежная, а не дама с синяками и перебитым лицом... — Поэтому ты и не хотела кого-либо видеть,— догадался Костя. Его руки непроизвольно сжались в кулаки, а в мозгах пробежала красная строка– "Убить урода!". Лёгкий кивок девушки лишь подтвердил его предположение.— Тань, ты всегда была прекрасной, даже сейчас...— Котов немного замялся. — Спасибо. Опер вышел из машины и подошёл к пассажирской дверце. Он с легкостью подхватил Таню на руки и пошёл в сторону ее дома. Уже было темно, да и время года не предполагало, что в десять вечера будет светло. Около подъезда горел фонарь, холодный ветер пробирал до костей, а в самом доме было также зябко, как и на улице. Подойдя к квартире, Котов поставил Таню на ноги, но отпускать ее он не торопился. — Товарищ капитан, мы пришли,— смущенно проговорила девушка,— можешь отпускать... — А может я не хочу,— со смущением семиклассника проговорил Костя.— Может, я хочу остаться с тобой... Мужчина аккуратно наклонился к лицу Белой и робко коснулся губами ее губ. Таня слегка опешила, а затем ответила на поцелуй. Пульс участился у обоих. В животе у обоих полетели бабочки, а в душе нашлась определенная ступень покоя. Оторвавшись от Белой, Костя нежно взял ее голову в свои руки. — Люблю тебя, птичка,— тихо проговорил капитан, чтобы его слышала только Таня.— Давно... Как только увидел... И это навсегда... — Кость... Ты мне очень дорог,— начала девушка.— И я боюсь тебя потерять... — Не потеряешь, птичка,— крепко обнял баллистика Котов и поцеловал ее в перебинтованную макушку.— Сам не потеряюсь... 26.07.2017 год