Родись счастливой!

      Маша сидела за стойкой ресепшена и, думая о чем-то своем, качалась на стуле.       — Маш, а ты чего это здесь? Где Амура? — вывела ее из задумчивого состояния Светлана, выходившая из мастерской Ольги Вячеславовны.       — Да ее зачем-то Кира Юрьевна вызвала, она там у нее уже минут двадцать наверно, — ответила Тропинкина, обеспокоенно посмотрев в сторону коридора, где находился кабинет Воропаевой.       — Ох, не хотела бы я оказаться на ее месте. Это ж она сейчас бедной Амурке всю душу вынет. Мне кажется, сейчас Кире лучше не попадаться на глаза.       — Это да, но пока, вроде, никаких признаков крика, шума и звуков падающих предметов замечено не было.       Зазвонил очередной приехавший лифт, и из него вышли незнакомые посетители: стильная деловая женщина и привлекательный, но чуть проще одетый, мужчина. На плече у него висела внушительная сумка для аппаратуры. Когда он посмотрел на девушек, его взгляд ненароком задержался на Локтевой.       — Здравствуйте, мы из журнала «Экономика и бизнес», меня зовут Марина Колерова, — представилась женщина, обратившись к ним. — Мы пришли к Екатерине Валерьевне Пушкаревой, она должна нас ждать.       — Здравствуйте, — поздоровалась Маша, выскакивая из-за стойки ресепшена. — Екатерина Валерьевна действительно ждет вас, только она просила передать, что она задерживается. Но она обещала подъехать буквально в течение 10 минут. Поэтому, если вы не против, я провожу вас к ней в приемную. Может быть, чай, кофе?       — Если компанию нам составят такие очаровательные собеседницы, мы точно не против, — ответил мужчина, не отрывая взгляд от Светы. Та, в свою очередь, была не против такого внимания.       — А мне все-таки кофе, — закончила Колерова, посмеиваясь над своим компаньоном.       — Свет, — обратилась Маша, сразу смекнувшая, что к чему, — займешься тогда? А я пока позвоню, спрошу, готова ли студия.       — А? Да, конечно. За мной, пожалуйста, — очнувшись, ответила Локтева, и повела гостей в приемную, и из-за дверей Маша услышала: «Так вас зовут Светлана?».       Через несколько мгновений после того как они ушли, из коридора появилась Амура: у нее был такой вид, словно ее огрели чем-то по голове. Увидев это, Маша тут же подскочила к ней, и подвела Амуру к стулу, за которым та обычно и сидела.       — Амур! Амур, ты как? — спросила Тропинкина, и начала ее обмахивать папкой. — Что? Все так плохо? Кира на тебя наорала, да?       — Я… У меня просто нет слов, — словно задыхаясь, еле выдавила из себя Буйо, смотря куда-то вдаль.- Я, я… меня повысили.       Маша удивленно посмотрела на нее, и, несколько секунд, ничего не говорила. Она ожидала, что Амура скажет, что это шутка, но поняв, что подруга сейчас совсем не шутит, она воскликнула:       — Амур, это же здорово! Поздравляю! — и Машка тут же кинулась ее обнимать.       — Да, спасибо, — как-то тихо произнесла Буйо, даже не посмотрев на Тропинкину.       — Слушай, а какая теперь у тебя должность? Тебе дадут личный кабинет? — начала наперебой спрашивать Маша, сгорая от любопытства.       — Дадут, — только и смогла ответить Амура, смотря еще куда-то в пространство. — Я буду сидеть в кабинете Киры Юрьевны.       — Что? — Маша застыла, не сводя взгляд с подруги. — Это как?       — А вот так. — Буйо впервые за разговор посмотрела на Тропинкину. — Кира увольняется. Через 2 недели. И я займу ее должность.       Маша почувствовала, как у нее отвисла челюсть, и она поспешила закрыть рот рукой.       — Так что это такое получается? Это она из-за Катьки с Андреем что ли? — спросила Тропинкина, постепенно укладывая информацию в голове.       — А ты как думаешь?! — воскликнула Амура, окончательно приходя в себя. — Посмотрела бы я на тебя, если бы твой Федька…       — Так, все, все, … Я все поняла, — тут же остановила ее Маша, — Интересно, и Катька ее что, отпустила?       — А что ей еще остается? Это тебе не Милко, с которым можно отпуском договориться, — произнесла Амура, и легла лицом на стол, подложив под него руки.       — Тут ты права, ты права, — немного задумавшись, подтвердила Тропинкина, и обняла за плечи расстроенную подругу. — Ох, Амурчик, Амурчик… Что ж твой тезка делает-то, а?       Девушка ничего ей не ответила, и только продолжала лежать на столе, издавая тихие скулящие звуки.       Среди всех этих событий, прошло несколько дней. Девушкам не пришлось долго кручиниться по поводу судьбы своей, уже почти бывшей, начальницы — в конце рабочей недели, они увидели ее выходящей из ЗимаЛетто под руку с каким-то представительным и очень импозантным мужчиной, да и со Ждановым она разговаривала исключительно вежливо и спокойно. Единственным намеком на то, что в отношениях руководства ЗимаЛетто было не все гладко, было то, что Воропаева, под любым предлогом, избегала президентского кабинета, как и общения с самим президентом. Еще появилась новость, что Клочкова уходит вместе с Кирой — Воропаева погасила ее кредит в ЗимаЛетто, и теперь Вика тоже с чистой душой может уволиться и уйти из компании.       С Романом, Катя договорилась встретиться в выходные, без Андрея — ей было, что сказать самой Малиновскому, и важно было объяснить ему, что она его тоже прощает, и делает она это не из-за Жданова, а по своему собственному желанию. Хоть это и не просто... А потом пускай они уже сами, без участия посторонних, решают все свои конфликты.       Она ждала Малиновского в кафе и пила кофе, когда он появился – Роман, как обычно, пытался делать самоуверенный вид, но Катю это не обмануло: она заметила нервное подергивание рукавов рубашки, слишком часто блуждающий взгляд…       — Здравствуйте, Екатерина Валерьевна.       — Здравствуйте, Роман Дмитрич, — также официально поздоровалась она с ним, — Что же вы? Садитесь, я не кусаюсь. Я очень даже миролюбивый монстр.       — Вот уж не думал, что в вас проснется чувство юмора, Екатерина Валерьевна, — Малиновский сел и подозвал к себе официанта, чтобы тоже заказать себе кофе. — Раньше я, признаться, в вас этого не замечал.       — Повода не было, — спокойно ответила Катерина. — В этом и была ваша главная ошибка, Роман. Ничего, если я не буду вас по отчеству называть? — Роман поднял руку, как бы показывая, что не против. — Так вот, вы относились к этому всему, как к тому, над чем можно посмеяться. Для меня же, там не было ничего смешного. Но вы правы, я научилась относиться к этому проще.        — Ну, так это же замечательно, Катенька, — ответил Рома, и внимательно посмотрел на девушку. — Вот только вы меня позвали не для того, чтоб сообщить это?       — Нет, почему же, и для этого тоже. Но вы правы, не только для этого, — подтвердила Катерина, после чего она взяла свою чашку и отпила из нее. — Роман, помиритесь с Андреем, и возвращайтесь в ЗимаЛетто.        — Хм, какое интересное предложение, — как бы в задумчивости протянул Малиновский. — А что, если я не хочу? Что, если у меня вот нет никакого желания?       — И что, вы готовы просто так взять и перечеркнуть все годы вашей дружбы с Андреем? — парировала Пушкарева. — И лишиться работы? И из-за кого? Из-за меня? Право, помилуйте, я того не стою.       — Боже, какая скромность! — наигранно воскликнул Малиновский.— Вот только, Катя, знаете, наш Андрюшенька так не считает…       — Роман, но вы же прекрасно понимаете, что просто попали ему под горячую руку…       — А вы откуда знаете? — воскликнул Роман, чуть не толкнув официанта, который принес ему заказ. На стол была поставлена еще одна чашка.       — Да благо осведомителей у меня хватает. Между прочим, Шура по вам очень скучает, передает привет.       Выражение лица Малиновского немного смягчилось, и Кате это дало почувствовать себя увереннее. После чего она продолжила говорить.       — Роман, Андрей мне сказал, что вам не понравилось, что я показала Кире инструкцию…       — И то, что мы с ним должностей лишились, и то, что вы подставили моего друга…       — И что? У меня для этого причин не было? — пришла Катина очередь поднимать голос. — Ром, вы поступили… мерзко, простите, не могу подобрать другого слова. Естественно я была обижена! Но я не хотела показывать Кире инструкцию, даже для меня это было бы слишком! — и, чтоб успокоиться, она откинулась на спинку стула. — Она все узнала только потому, что стала обыскивать меня при увольнении.       — Что? — спросил Малиновский.       — То, что слышали. Она посчитала, что я могу вынести что-то важное из ЗимаЛетто, — добавила Пушкарева. — И ее можно было понять — я ведь обманывала всех, долгое время, вот она и… сделала то, что считала необходимым.       Малиновский застыл, и Катя поняла, что он не может сказать и слова.       — Роман, возвращайтесь, — еще раз попросила Пушкарева. — Возвращайтесь, мы ждем вас, и Андрей по вам очень скучает. Да и я, признаться, тоже. Все-таки, самым счастливым временем для меня в ЗимаЛетто было тогда, когда именно мы втроем были единой командой. И мы до сих пор можем многое сделать вместе.       — Кать, а как же… инструкция? — начал наконец говорить Малиновский.       — Роман, я простила вас, — ответила Пушкарева. — Да, не сразу, да, возможно я буду периодически напоминать вам об этом. Но я простила. И я надеюсь, вы усвоили урок, и больше подобных слов в свой адрес я от вас не услышу, — мягко, но доходчиво произнесла девушка. — В общем, я жду вас в понедельник. На своем рабочем месте.       — Я подумаю, — ответил Роман, и Катя подозвала официанта, чтобы им принесли счет.       — Катя…       — Да? — вставая из-за стола и протянув руку к сумке, подняла глаза Пушкарева.       — Я… извиняюсь, за то, что написал. Я действительно не должен был так говорить.       — Спасибо, — улыбнувшись, поблагодарила его девушка, не отрывая от него взгляд.— Хотя, я была б еще не против, если б вы заплатили за мой кофе.       Роман кивнул, и Екатерина, дружелюбно попрощавшись, вышла из кафе.       Когда она ушла, Малиновский ухмыльнулся и сказал самому себе:       — Да, Екатерина Валерьевна… А ведь не зря, кажется, я вас все-таки боялся.