***
Тем временем Юра собирал вещи в большой чёрный чемодан на колёсиках. Его одолевали мрачные мысли. Голова становилась словно набитый чем-то тяжелым. Он размышлял над тем, что с ним будет, если он всё же останется в этом городе? Он вполне может вернуться на работу. Директор примет его с руками и ногами, в этом нет никаких сомнений. И он вполне наверняка сможет доучить 11 «А» без каких-либо потерь. Да, придётся сталкиваться день из-за дня с Ульяной, но разве это плохо? Разве плохо видеть того, кого любишь? — Нет. Плохо любить, того кто тебе не подходит. — произнёс он вслух, упаковывая очередную рубашку. Так с чего ты взял, что она тебе не подходит? Откуда такие мысли? Может именно её ты искал всю свою жизнь? И, возможно, ты искал её и в прошлой жизни. — Нет, это наказание. За то что я отстранил от себя отца. И Бог захотел, чтобы я побывал в его шкуре. — снова ответил он своему внутреннему голосу. А ты не подумал о ней? Как она теперь будет жить дальше? Ты же знаешь, что всё очень плохо и что ей без тебя не справиться… — Что ты хочешь от меня?! — Юра закричал, опрокидывая одной рукой чемодан набок. Вся одежда рассыпалась по полу. — Да, я слабак! И трус! — он больно прикусил язык и почувствовал во рту металлический привкус крови. Глаза налились слезами. — Я не могу! Не могу… — он упал на колени и горько заплакал. В дверь постучали. Поначалу Юра не понял, стук раздался по-настоящему или только в его голове. Но когда постучали дробью во-второй раз, Юра поднялся, отряхивая штанины и вытирая мокрые щёки, направился в прихожую. На лестничной площадке стояла женщина лет пятидесяти с длинными кудрявыми волосами покрытые сединой. Она была похожа на старую индианку, не хватало красной точки во лбу. От неё пахло ванилью, а в ногах сидел большой пёс неизвестной породы.***
До Нового Года оставалось два дня и Уля искренне надеялась, что доктор отпустит её домой, но тот пресловуто отвечал только: «Подумаю». Мама тоже сказала, что здоровье важней и что «новых годов» будет ещё целая куча, а сейчас главное пролечиться. Уля думала о побеге, думала о смерти. Будет ли для неё завтрашний день? После того что случилось между ней и Юрием Олеговичем, ей казалось, что будущего у неё нет. Нет, потому что он не хочет. Нет, неправильно. Она ему точно не безразлична, но что-то его останавливало. Может быть мнение окружающих… Или собственные принципы. Он же ведь ничего ей не объяснил. Он ещё хуже, чем та тварь, которая ломала ей кости. Почти всё время Уля проводила в коридоре больницы. Там были люди. Кто-то ходил на процедуры, кто-то читал в зоне отдыха, некоторые просто разговаривали сидя на кушетках. По сравнению с предыдущим местом где она лежала, это просто дышит пациентами. Она могла целый час бродить от одного конца коридора до другого, разглядывая разные плакаты на стенах, рекламирующие лекарства, поясняющие, что делать при тех или иных заболеваниях. Она обратила внимание на высокую рыжеволосую женщину с большой грудью. Эта женщина прошла в ординаторскую, оставляя за собой невидимую дорожку из запахов своих духов. Только потом Уля догадается, что эта и есть та самая Анжелика Уварова, номер которой её просил внести в мобильный Разумов. — Степан, нам надо поговорить, — сразу произнесла Анжелика, закрывая за собой дверь. — О чём? — до этого момента Степан пребывал в глубоких размышлениях, сидя на небольшом кожном диване, цвета, как выразился бы Рабинович, «каках», держа обеими руками кружку с остывшим кофе. — О твоей необычной пациентки. — Анжелика скинула сумку, влезла в белый халат, который не мог застегнуться на её четвёртом размере. Он вопросительно уставился на неё, словно она говорила на древнем забытом всеми языке. Тёмные круги под глазами, выдавали, что он не спал уже сутки. — Ты что не понимаешь? Она наш ларец с драгоценностями. — её зелённые глаза сверкали безумным блеском. Разумов только нахмурился. Он искренне недоумевал, что пытается ему донести коллега. — Ты же сам называешь эту девочку чудом природы. Так? — Ну… — Я знаю кому можно продать информацию за большие деньги. Одно газетное издательство может заплатить двести тысяч. — восторженно выпалила Анжелика, наклоняясь к Разумову так низко, что тот смог разглядеть кружева её бюстгальтера. — Это плохая идея. — он отставил кружку, взял её за плечи обеими руками и отодвинул от себя. До его сонного разума наконец-то дошло, что имела ввиду Уварова, называя Ульяну «ларец с драгоценностями». Анжелика буквально опешив, удивлённо уставилась на него. Никогда прежде мужчины ни в чём ей не отказывали. Особенно когда она низко над ними склонялась, показывая во всё виденье своё привлёкательное и, без того открытое, декольте, как бы намекая: «Сделай что-то для меня, а сделаю кое-что для тебя». — А ты вообще в курсе, что ты обязан сообщать о подобных случаях в министерство здравоохранения. — произнесла она, надув губки и стараясь казаться, как можно серьёзней. Но куда легче представить, что она порно-актриса, ежели анестезиолог. Теперь понятно для чего ей такая огромная грудь, чтобы больные при виде такой особы сразу теряли сознание. — О каких таких? Разумов поднялся с места. Его разум на некоторое время забыл про сон. — О неизвестных диагнозах, вызывающие подозрения на заразность. — с ехидностью вымолвила она, бросаясь козырями. — Я провёл все возможные анализы и это не инфекция. Это скорее врождённая патология. — он говорил спокойно, не отводя взгляда. — И если ты посмеешь кому-нибудь что-нибудь рассказать… — эту фразу он произнёс специально медленно, так чтобы она уловила каждое слово. — То очень пожалеешь. Анжеликино милое личико налилось красным и превратилось в рожу старой злой бабки. Ноздри широко раздувались при вдыхании воздуха, как у быка во время корриды. Она-то уже мысленно потратила свои деньги. Умные же люди говорят — это плохая примета. — Тебе не надоело пахать за копейки? — ещё немного и она кинется на него и выцарапает ему глаза, несмотря на то, что они проработали бок о бок больше пяти лет. На это Разумов вообще ничего не ответил. — Двести тысяч! Разделим пополам. — она снова подошла к нему, уткнувшись грудями в его торс. — Ей всё равно не жить. Ты же сам говорил. — в её глазах зажёгся огонёк надежды. — Во-первых, — он вновь взял её за плечи, но на этот раз куда сильнее сдавил руки. Её пышное декольте давно не действовало на него, после того, как он четыре года назад оттрахал её на корпоративе. Этот эпизод своей жизни он не любил вспоминать, потому что уже тогда был женат и они с женой ждали второго ребёнка. — Я говорил, что есть вероятность, что она может умереть. Во-вторых, это мой, кстати и твой тоже, долг сделать всё, чтобы ей помочь. Мы же давали клятву, помнишь. А в-третьих, подумай о девочке. Министерство, эти престарелые пердуны, которые продадут её заграницу, а там скорее всего над ней будут ставить опыты. — А мне плевать. — пропела Анжелика. — Пусть хоть на луну её запустят. Разумов не удержался и стукнул что есть силы по столу кулаком, так что стопка историй болезней подпрыгнула. Анжелика вздрогнула, но виду, что испугалась не подала. — Я позвал тебя, чтобы ты помогла. И не дай Бог, кто-нибудь узнает о ней. — пыхтя процедил он сквозь зубы, — Позабудешь о врачебной карьере. Будешь всю жизнь выносит утки. — Ой, напугал. — она махнула рукой, с недовольством плюхаясь на диван, где прежде сидел сам Разумов. — Ей всё равно долго не протянуть. И ты вряд ли сможешь помочь. — Я сделаю всё, что в моих силах. — он направился к двери, снимая с себя халат. — Энтузиаст хренов. — недовольно пробурчала Анжелика, когда Степан сгрёб в охапку все свои вещи и ушёл, громко хлопнув дверью.