В последнюю секунду

На следующий день я не пошёл на работу, а поехал к ней в магазин. Она тоскливо сидела за прилавком в ожидании покупателей, но к ней никто не заходил. Мне было интересно как она умудрялась оплачивать аренду магазина если торговля шла так плохо, но я не стал спрашивать. Это было не моё дело и нужно было перестать совать нос в её дела. — Привет. Как дела? Кэролайн улыбнулась, а Жемчужина немедленно помчалась в мою сторону и опять начала тереться у ног. И хотя сейчас на мне были не брюки, а джинсы, они тоже стоили очень дорого. А кошек я по прежнему не любил. — Жемчужина оставь его в покое. Тихо велела ей Кэролайн и кошка поражая меня своим послушанием немедленно вернулась на своё место. — Что вы тут делаете? — Решил навестить тебя и уговорить на не большую прогулку. — Прогулку? Кэролайн опять начала краснеть. — Но мне не на кого оставить магазин. Кэролайн попыталась отказаться. Она ещё не знала что это попросту бесполезно, я был очень упрям и если нужно мог быть невероятно красноречив. Ведь не напрасно же я вхожу в десятку самых богатых и желанных женихов. — Ничего страшного. Просто закрой магазин. У тебя всё равно сегодня не много посетителей и пожалуйста, перестань обращаться ко мне на вы. Я сразу начинаю чувствовать себя ужасно старым. Я улыбнулся, а она покраснела ещё больше. — Что скажешь? — Почему бы и нет? Кэролайн робко улыбнулась, едва заметно, но это была потрясающая улыбка. — Куда мы направляемся? — Пока это сюрприз. День обещает быть насыщенным. В первую очередь мы отправились в салон красоты где ей сделали новую причёску, нанесли лёгкий макияж и маникюр. Потом под её не умолкающие протесты мы направились по магазинам и скупили ей целый гардероб в котором ни разу не встретился серый цвет. Больше ни каких серых оттенков. И вот она спустя пять часов вышла из большого торгового центра совершенно другим человеком. На ногах туфли на не большом каблуке, красивое белое платье чуть выше колен позволяло любоваться её красивыми ногами. Очки были заменены линзами, волосы свободно струились по плечам и подпрыгивали при каждом движении. И теперь ни у кого не повернулся бы язык сказать, что она «серая мышка». На неё то и дело оглядывались с восхищением о завистью. Я смотрел на неё и не понимал как я мог не разглядеть под тем невзрачным одеянием такую красоту. Просто она очень хорошо её прятала, а возможно и вовсе не знала о её существовании. — Я выгляжу нелепо. Кэролайн всё пыталась одёрнуть платье, которое ей казалось слишком коротким. — Ты выглядишь прекрасно и оставь в покое платье. Я поймал её руку когда она в очередной раз попыталась дёрнуть его вниз. Рука у неё была холодная, холодней чем нужно. — Ты замёрзла? Обеспокоено спросил я, не задумываясь перебирая её пальцы. — Нет. У меня всегда холодные руки. Она опять покраснела, наблюдая как мои пальцы прикасаются к её руке. Она застыла, не зная как отреагировать на это случайное прикосновение. Я накинул ей на плечи свою куртку, не давая ей возможности отказаться. — Спасибо. Вечер мы закончили в моей квартире. Ни каких пошлостей, у меня и мыслей таких не было. Я молча наблюдал как она рассматривает мою огромную квартиру с минимум мебели и огромными пространствами. Здесь можно было бы спокойно играть в футбол. Моя квартира располагалась на семнадцатом этаже, а через огромные панорамные окна открывался великолепный вид на город. Я любил смотреть на него вечерами. Вот и Кэролайн залюбовалась этим видом. — Здесь очень красиво. Кэролайн отвернулась от окна и посмотрела на меня. — Спасибо. Ты знаешь, у меня нет чая, а только кофе, а печенью в коробке уже около полу года, но я могу предложить тебе китайскую лапшу из магазина. Кэролайн рассмеялась, она впервые с нашего знакомства по настоящему рассмеялась. У неё был такой чудесный, заливистый смех, что я не удержался и провёл пальцами по её щеке. Я не знаю зачем я это сделал, не понимал почему не остановился. Её смех прервался, а я отдёрнул руку словно меня по ней ударили. Дурак, какой же я дурак. — Извини. Я ничего такого не хотел. Теперь кажется я сам покраснел. — Клаус, можно кое о чём тебя попросить? Вдруг как-то совсем робко и нерешительно спросила Кэролайн. — Конечно, что угодно. Я был заинтригован. Что же она хотела у меня попросить? Сейчас я бы согласился сделать для неё всё что угодно, хоть звезду с неба достать. — Поцелуй меня. А вот такого я точно не ожидал. А ведь мне наивно казалось, что меня вообще не возможно удивить. Я ошибался — эта девушка удивляла меня каждую минуту. Я не сказал ни слова, лишь сделал шаг вперёд, встав к ней как можно ближе, опять прикоснулся к её лицу, но в этот раз сознательно. Я чувствовал её холодную кожу и то как она дрожит, то ли от холода, то ли от волнения, а может от всего вместе. Осторожно запустив пальцы в её волосы, я положил ладонь ей на затылок и осторожно прижался губами к её губам. Я целовал её так осторожно, словно она была хрустальная и от любого неосторожного движения могла рассыпаться на миллионы осколков. Сперва ничего не было, она замерла в нерешительности, не зная что ей делать. Это навело меня на мысль, что она и не целовалась ни разу. Но потом её губы раздвинулись, отвечая на мой поцелуй, следуя за моими губами и повторяя движения. Это был самый восхитительный поцелуй в моей жизни. Я потерял счёт времени, и перестал отдавать себе отчёта в том что я делал. Очнулся я только от её испуганного голоса, она звала меня по имени. Открыв глаза я с удивлением обнаружил, что мы лежим на моей кровати, хотя я не помнил когда мы успели до неё добраться. Я продолжал целовать её в губы, а мои руки блуждали по её телу. Платье задралось так высоко, что были уже видны её трусики. Я был готов провалиться сквозь землю от чувства стыда. Быстро поправив её платье, я помог ей подняться с постели. — Прости Кэролайн. Я правда ничего такого не планировал. Не знаю что на меня нашло. — Не извиняйся Клаус, я тебе верю. Она осторожно погладила меня по щеке и тут же убрала руку. Она мне верит, а не напрасно ли? То что этого не было в моих планах, не значит что я этого не хотел. И мой стояк был ярким тому подтверждением. один поцелуй, одно робкое прикосновение и у меня сносит крышу, словно я школьник какой-то. Мне стало стыдно за самого себя.