Кол Майклсон

Так странно, боль оставляет следы на наших лицах и делает нас похожими друг на друга. - Я так и знала, что ты будешь здесь... Их сплоченность закончилась, в ту минуту, когда массивный гроб из красного дерева опустили в холодную землю. В ту минуту они держались за руку, но уже в следующую, встретившись друг с другом глазами, стали врагами еще больше, чем раньше. Эйприл, сидящая на корточках у могилы, выпрямилась и усердно принялась вытирать слезы, но быстро бросила это дело. Какая, в конце концов, разница... Это Пирс всегда выглядит безупречно, ли слезинки, всегда идеальный макияж, всегда безупречная. И как ей это удается. - Я уже ухожу, - во взгляде Эйприл холод, она хотела сказать что-то еще, но не решалась. Наконец, сказала, - как ты можешь быть такой стервой, Кэт... - Тебе не понять. Он любил тебя. С вашей первой встречи. И до последнего вздоха. Он всегда был твоим... - Как ты могла поступить так? Как ты могла сделать такое? Я не понимаю... - Я не жалею ни о чем, - Кэтрин гордо вскинула подбородок, ее губы плотно сжаты, но в ее глаза победная усмешка. Эйприл кинула на нее пустой взгляд, в котором не было никаких эмоций, и пошла по аллее к выходу на стоянку. А Кэтрин, оставшись одна, опустилась на корточки перед могилой там, где еще пару минут была Эйприл, и тихонько прошептала: - Прости, Кол, прости... Столько боли было в ее шепоте, в ее сердце... Она захлебывалась, тонула в этой боли, и ничто не могло заглушить ее. С его нелюбовью она уже давно смирилась, но как теперь осознать, что его больше нет? Сколько хотелось сказать ему, за сколько попросить прощения... В горло лилась стопка за стопкой, но виски был будто вода. Кэтрин не чувствовала обжигающей горечи, какую хотела найти в крепком алкоголе. Но похоже это этой боли ее не спасет ничего... Она задыхалась. - Хватит уже, Кэт, - мужская рука увела у нее бокал виски из-под носа. Кэтрин повернулась и увидела рядом Элайджу. - Что скажет твой сын? - Майкл сейчас с Кэролайн у вас дома. Он не увидит меня такую, - фразы у нее выходили не очень твердые, но Кэт не замечала ничего. - Они все считают, что я причинила ему только боль, но я любила его! - ее хрупкие плечи задрожали, и Элайджа обнял женщину и заставил слезть с высокого барного стула. - Я знаю, Кэт. Идем отсюда. Тебе здесь не место. - Он вывел ее из бара, усадил в машину, но Кэтрин было все равно. Она плакала. Горькие слезы беззвучно катились по ее щекам. Элайдже казалось, что он никогда не сможет забыть те страшные слова. "Ваш брат попал в аварию. Он погиб". Шериф Форбс уже давно была просто бабушкой Анны Майклсона, дочери Ника и Кэролайн, но Элайдже звонила именно она. Он отвез Кэтрин домой, в старый дом Гилбертов, который пустовал уже много лет, с тех пор как Елена вышла замуж за Деймона Сальваторе, и хотел уйти, но Пирс не позволила - вцепилась в его руку мертвой хваткой, и Элайджа обнял ее. Она плакала, уткнувшись ему в грудь, а он гладил ее по волосам, словно перед ним была не взрослая женщина, а маленькая девочка. Он старался не думать о смерти брата - не мог об этом думать! Это как лишиться части тебя, как будто вырвали часть твоего сердца, большую часть, и теперь рана невыносимо болит и кровоточит. Так странно, но от слез Кэтрин ему становилось легче, будто это были его собственные слезы. Эйприл Донован шла по мрачной аллее кладбища, и каждый шаг давался ей с таким трудом, будто к ее шее привязали камень, который тянул ее к земле. Эйприл казалось, еще немного, и не будет больше сил сопротивляться, камень сломает ее, согнет пополам и заставит припасть к земле. Но она преодолевала новый метр, шаг за шагом. Но там, позади, осталась часть ее души. Часть ее умерла в тот момент, когда она услышала те страшные слова... И так больно осознавать, что Кэтрин ведь ни в чем не виновата. Она сама выбрал свой путь... Она должна была где-то не поверить, а где-то поверить... Не должна была позволять Кэтрин встать между ними! Столько воспоминаний... Раньше они грели душу, а сейчас рвали ее на части... Эйприл села в машину, и взятый напрокат Форд тронулся с места. Чтобы унять дрожь в руках, она вцепилась в руль так, что костяшки пальцев побелели. Но слезы застилали глаза, и Эйприл припарковалась на обочине, когда уже почти не видела дорогу. Сколько было шансов начать все сначала... Тогда оставить все, как есть, казалось таким правильным, единственным верным решением, но сейчас она все отдала бы - только бы вернуться назад во времени... Она плакала навзрыд, уткнувшись лицом в потрепанный кожаный руль, но легче от этого не становилось. Когда Эйприл вернулась домой, обнаружила в гостиной неожиданного гостя. - Мам, познакомься, это Майкл Пирс. - Здравствуйте, миссис Донован. - Зови меня Эйприл, Майкл. Вы ужинали? Получив утвердительный кивок, Эйприл поднялась в спальню. Мэтт ждал ее там, убивая время чтением случайно найденной книги. - Где ты была? - Гуляла. Он знал, что она врет, а она понимала, что он знает об этом. - Я хочу рассказать Кайле правду. Мэтт в ужасе поднял глаза от книги. Они же столько раз обсуждали это! И все давно решили! Нет уж, не бывать этому! - Она имеет право знать! - Эйприл повысила голос, но ее мужа не волновали ее слова. Он в одно мгновение оказался рядом с женой, схватил ее за плечи и встряхнул, как тряпичную куклу. - Не будет этого! Кайла моя дочь! Моя! - он отпустил ее так резко, оттолкнув от себя, что Эйприл едва удержалась на ногах. Мэтт вышел из комнаты, хлопнув дверью, а Эйприл без сил упала на кровать, пряча лицо в подушку. Она думала, что за эту неделю выплакала все слезы, но нет, они еще были. Они, наверное, не кончатся никогда.