Она учила его смеяться

       Нервно расхаживая возле ворот, за которыми кишило все ходячими, Андреа всматривалась в мертвые и ничего уже давно не понимающие лица ходячих. Ей так было страшно представить, что она вот так же может стоять с ними рядом, глазеть на живых людей, чтобы сожрать их, и при этом больше ничего другого не хотеть.        Ей в который раз стало мерзко и все так же дико страшно. Она отошла от ворот и направилась в тюрьму, в которой они с ребятами уже давненько поселились.        — Андреа, все в порядке? — спросила Кэрол, когда увидела, как та заходит в тюремную клетку, которую они теперь называли комнатой.        — Да, — недовольно ответила она.        Дэрил положил руку на плечо Кэрол, тем самым давая понять, чтобы та не трогала вечно нервную и постоянно всем недовольную Андреа.        Всем было плохо, всем было страшно, но только Андреа относилась к другим людям, которые были ее друзьями, слишком грубо. Она не хотела называть их друзьями, таковыми их и не считала. А может быть и считала, просто не хотела признавать этого, отталкивая каждого, чтобы доказать, что она ни в чьей помощи не нуждается и справится со всем дерьмом сама. Вот только она не справлялась.        Днем Рик собрался в магазин, чтобы купить еды своей маленькой дочурке. Ему предлагали помощь, говоря, что он может остаться, но мужчина сам хотел. Ему нужно было самому участвовать в воспитании дочери и проводить с ней как можно больше времени. Потому что время для них это сейчас большая роскошь. Подарок, который ужасным способом могут и забрать.        Рик никогда не забывал Лори, но и думать о ней он больше не мог. Это больше, чем просто банальное «больно». Он пережил свой стресс и неврозы, больше не собирается. У него пока есть ради кого жить и не сдаваться.        Андреа увидев, что Рик собрался уезжать, предложила ему помощь, но он, как и остальным, отказал в ней. Сказал, что сам справится и тут ехать недалеко. Но настырная Андреа не хотела ничего слушать. Она крутилась возле него, давая понять, что все равно поедет с ним, хочет он этого или нет. Рику оставалось только взять ее с собой и не обращать внимания на нее, потому что эта девушка часто всех заражала плохим настроением, которое и без нее у каждого имелось.        — Почему ты так захотела поехать? — спросил Рик, когда они уже ехали по дороге.        — Думала, мне надо проветриться немного. Я не выдержу их вечно недовольные лица в мою сторону. Я хотела немного развеяться, что ли. Они ненавидят меня, знаешь ли? — она посмотрела на него и впервые за долгое время слегка улыбнулась.        — Ты сама себя ненавидишь, а не они, — ответил он, пристально смотря за дорогой.        — Может быть.        Оставшееся время они ехали молча. Было не до разговоров. А если уж вспомнить, что отношения Андреа и Рика всегда были напряженными, даже больше, чем у кого-то другого с ней, то понятно, что им сейчас не очень бы хотелось болтать друг с другом.        Приехав к детскому магазину, они вышли из машины, затем начали осматриваться, сразу же доставая пушки.        Вокруг стояла мертвая тишина. Только в это ужасное время мертвая тишина — это самый лучший подарок.        Они зашли в магазин и снова стали осматриваться. Даже больше, чем когда были на улице. Магазин маленький, ходячий может вылезти откуда-нибудь незаметно.        Рик взял корзинку и начал искать все, что ему понадобится для ребенка. Андреа просто ходила с ним рядом, но не слишком близко, чтобы не мешаться под ногами и не раздражать его. Хотя она даже не знала, так ли это. Но ей казалось, что она раздражает всех.        Когда Рик взял все, что ему было нужно, они вышли из магазина, направляясь к машине и тут увидели, как к ним из-за угла магазина начали выходить четверо ходячих.       Рик выпустил пули в двоих, а в других выпустила Андреа. Они поняли, что лучше поторопиться пока не появились новые, но эти новые ждали их возле машины.        — Не отставай, — крикнул Рик ей.        Внезапно, не осталось никакой тишины, и ходячие выползали из самых разных мест.        Они могли бы снова зайти в магазин, дабы переждать, но к машине они были ближе, поэтому отстреливаясь, они старались быстрее добраться до нее, где их тоже ждали, но там хотя бы их было меньше.        Успешно добравшись до машины и выпустив пули в головы ходячих, Рик и Андреа наконец-то забрались в машину и очень быстро тронулись с места.        — Ты в порядке? — спросил он.        — В полном, — ответила она, затем начала смеяться. Сначала смех был легкий и обрывистый, а затем такой, будто бы ее щекотали.        — И что это значит? — Рик был слегка в шоке. Ведь смех был не истерическим, такой хотя бы можно было понять.        — Не знаю. Мне просто вдруг захотелось смеяться. Делать то, чего я так давно не делала. Попробуй.        — Не стоит.        — Давай же. Наши жизни превратились в ад, но никто не говорил, что мы не должны улыбаться и жить дальше, даже в этом самом аду.        — Никогда не думал услышать что-то подобное именно от тебя.        — Я знаю. Я тоже, — она улыбнулась.        Рик последовал ее примеру и тоже начал смеяться. Затем Андреа снова его поддержала.        Со стороны это могло показаться очень нездоровым. Двое людей, которые только что могли оказаться едой для мертвецов, сидя в машине, смеются так, словно вокруг нет никакого хаоса. Нет никакого дерьма, которое они не заслужили, но оно взяло и случилось.        Благодаря Андреа, Рик был в неплохом настроение, когда они подъехали к воротам. Вот только девушка снова поникла, словно это не она только что переселила саму себя и показала, что все может быть чуточку другим.        Дэрил и Гленн открыли ворота, позволяя машине заехать на территорию, затем быстро закрыли их.        Кэрол взяла пакеты из рук Рика и понесла внутрь тюрьмы, потому что ребенку уже нужно было есть.        — Не переживай, он никуда от тебя не денется, — успокаивая Рика, сказала Андреа, когда поняла, что он занервничал от того, что не сам пошел к ребенку.        Рик остался на улице, разговаривая с Дэрилом. Вскоре, они оба смотрели на девушку, которая собиралась заходить внутрь. Рик рассказывал, что сегодня впервые за долгое время увидел другую Андреа. Ту часть, которую она почему-то ото всех скрывает, надевая маску безразличия и ненужной тяжелой грусти.        Проходя мимо ребят, Андреа в который раз собиралась бросить на всех свой угрюмый взгляд, но смогла выдавить улыбку. Даже такой выдавленной было достаточно. Это лучше, чем ее хмурое лицо.        Она прошла в свободную камеру и села на стул. Вздохнула, закрывая глаза.        Утром, следующего дня Рик вышел за ворота, чтобы понять, куда вдруг исчезли все ходячие, что уже очень долгие недели были приклеены к воротам. Ему это казалось странным.        Выйдя за ворота, он осмотрелся и прошел сначала в одну сторону, минут десять, затем вернулся обратно и направился в другую. Везде было пусто и тихо. Словно больше не осталось ходячих или они были лишь страшным сном.        Андреа, увидев Рика, который бродил за территорией тюрьмы, решила снова составить ему компанию. С ним ей было комфортней, чем с остальными. Да и с ним всегда было о чем поговорить, хотя зачастую они оба молчали. Но благодаря своему маленькому вчерашнему прорыву, ей вдруг захотелось говорить… говорить… и говорить. Высказать все то, что она так глубоко прятала в себе. Ей просто хотелось поговорить и ничего более.        Девушка вышла за ворота, огляделась и, не убирая руки с пушки в кармане, отправилась в сторону, куда недавно ушел Рик. Вскоре, она его догнала.        — Что происходит? — спросила Андреа, когда он ее увидел.        — Без понятия. Но чую, что ничего хорошего. Вокруг ни одного ходячего. Странно, что они все смогли отойти от ворот. Тем более, когда на территории присутствовал шум.        — Может быть…        — Нет, не думаю, что это значит что-то хорошее, — сразу перебил он ее.        Дальше, снова молча, они продолжили бродить. Заглядывали в кусты, за деревья и всматривались вдаль. Действительно никого, но это ничего не значило. Ходячие не могли просто за одну ночь взять и испариться. Где-то прячутся или просто ушли далеко, но в скором времени снова выползут, как муравьи.        Найдя сваленное дерево, Андреа решила сесть на него. Рик последовал ее примеру. Они были наготове, но все же не отказались немного посидеть и поговорить.        — Как думаешь, что произошло? — спросила она.        — Мне все равно, честно. Я знаю, что это затишье перед бурей. Мы не можем надеяться на лучшее. Для нас не будет лучшего.        — Никогда не думала услышать что-то подобное именно от тебя.        — Я знаю. Я тоже, — смеясь, ответил он, вспоминая их вчерашний мини-разговор машине.        — Ты как? — спросила она, давая ему снова вспомнить о Лори.        — Я держусь. Вынужден. У меня есть дети, ради которых я и держусь. Но боль, ты же знаешь, никогда не отпустит тебя.        — Отпустит. Не только отпустит, она тебя опустошит. И это хуже. Лучше чувствовать боль и вспоминать о потерях, чем ничего не чувствовать и понимать, что тебе все настолько безразлично, что ты противен не только другим, но и себе.        — Может быть, ты и права.        — Знаю, что права, — она улыбнулась.        — И почему ты такая неразговорчивая там? Да и как раньше?        — Не знаю. Кажется, ты один меня понимаешь. А мне просто нужен человек, который захочет меня выслушать.        — Знакомое чувство. Но до вчерашнего дня я даже не думал, что нуждаюсь в разговорах. Я упрямо их избегал. Думал, будет хуже, но на самом деле они слегка залечивают раны.        На время они перестали говорить. Жмурились от солнца, смотря на природу, которая, как и они, встретилась с ужасом. Теперь трава казалось не такой зеленой, а небо не таким голубым. Все вокруг было мертво. И сможет ли природа снова когда-нибудь ожить? Люди уже вряд ли станут прежними. Они потеряны…        — Думаю, стоит пойти назад?        — А мне так хорошо здесь, — сказала она, — совсем не хочется обратно.        — Просто надень улыбку, которая у тебя сейчас и будет легче.        — Вчера надевала, еле выдержала, — они оба рассмеялись.        Они смотрели друг на друга, забывая все прошлые разногласия и те трудности, через которые они проходили, чтобы сейчас вот так просто разговаривать.        Лицо Рика стало приближаться к лицу Андреа, чтобы поцеловать ее. Он сам не знал зачем, но ему вдруг захотелось. Да и, кажется, ей бы это не помешало, хотя девушка даже не думала о поцелуе именно с ним. Никогда. До этой секунды, Рик тоже.        Андреа не знала, нужно ли это. Но тоже поддалась вперед. Их поцелуй длился всего секунд пять, потому что потом они некоторое время смотрели друг на друга, затем уже Андреа сама поцеловала его, и поцелуй длился гораздо дольше.        Через некоторое время они вернулись назад. На территорию тюрьмы, плотно закрывая ворота и все еще не видя ни одного ходячего.        Между ними теперь была какая-то тоненькая нить. Она ни о чем не говорила. Они не собираются бросаться в объятия друг друга. Не собираются однажды всем объявить, что стали парой. Может быть, больше так близко они друг к другу никогда не будут, но сидя на том дереве, именно в тот момент, в эти секунды, они были другими. Чувствовали себя живыми, как никогда. Не хотели думать, что снова придется встретиться с ужасом, который следует за ними по пятам.        Шли дни. Рик и Андреа стали все чаще выезжать вместе в магазины. Очень много разговаривали. С каждым днем их разговоры длились на несколько десяток минут дольше, чем раннее. Они оба улыбались и чувствовали себя живыми.        Возвращаясь обратно в тюрьму, они чувствовали себя неуютно. Словно все, кто там находился, перекрывали им кислород. Поэтому все чаще Рик и Андреа стали выходить за территорию тюрьмы, бродить по траве и просто болтать. Обо всем, что им приходило в голову.        Девушка так мало раньше говорила, что теперь ее прорывало. Она хотела болтать обо всем, что было, и чего бы она хотела в своей жизни. Рик слушал ее. Часто шутил, издевался. Он тоже говорил, но больше предпочитал слушать ее.        Поцеловав Андреа, Рик вернулся на территорию. Андреа сказала, что тоже скоро придет. Она задержалась, потому что должна была привести мысли в порядок. За последние дни произошло столько нового, что ей нужно было все обдумать.        Сейчас она была очень счастливой. Знала, что между ними с Риком вряд ли что-то может быть больше обычных поцелуев, но она была готова и на малость. Он ей нравился, как и она ему, иначе они бы не проводили столько времени вместе.        Пребывая в отличном настроении, которое затуманивало всю ее голову, девушка не заметила, как к ней подкрался ходячий.        Он схватил ее руку.        Когда Андреа пришла в себя, открыв глаза, она вырвала свою руку, которую ходячий уже почти поднес ко рту. Сейчас она испытала уже давно забытый страх.        Пока руки шарили по карманам, чтобы нащупать пистолет, который почему-то она так и не нащупала, ходячий набросился на девушку, повалив на землю и тут же вцепился в ее шею. Боль наступила мгновенно. Но только ее пугала не она, а то, что она оказалась такой слабой и неаккуратной. И это был конец.        Сумев все-таки достать пистолет, хоть и поздно, она выстрелила в голову мертвеца, скидывая его с себя и кое-как вставая на ноги. Закрывая рану на шее, она всхлипывая и дрожа, побежала к тюрьме.        Ворота были незакрытыми, потому что Рик оставил девушку за ними. А добежав до ворот, девушка пулей влетела на территорию и принялась закрывать ворота.        Увидев это, Гленн и Дэрил пришли ей на помощь. А потом они увидели кровь, растерянность… и все поняли.        На улице выбежала Кэрол, чтобы понять, что происходит, потому что выстрел слышали почти все. Увидев Андреа, она сжала рот рукой. Из ее глаз хлынули слезы. Ей так не хотелось осознавать, что это произошло снова с их человеком.        Андреа попросила всех оставить ее одну. Она сказала, что скоро сама покинет их, только пусть они ее оставят и не поднимают шум. Затем она достала пистолет и дала понять, что сможет вовремя им воспользоваться.        Гленн забежал внутрь и сообщил Рику.        Лицо Рика застыло, а недавняя улыбка исчезла. Он не верил тому, что слышал и помчался на улицу. Только не это. Им же так было хорошо в последние дни. Она единственная, кто ему помогала и кто его понимала, как и он ее. Неужели все закончилось?        Мужчина выбежал из тюрьмы, а Андреа медленно повернулась в его сторону, продолжая держать пистолет и стоять на одном месте. Он сам к ней подошел.        — Как это случилось? — каменным голосом, спросил он.        — Прости меня. Я не знала, что сзади меня будет ходячий. Я уже собиралась идти обратно, но… я не знала. Я… я… — она замолчала.        Рик уставился на нее, не решаясь что-либо сделать. Ему хотелось обнять ее и плевать на тех, кто мог что-то сейчас подумать, но он был очень зол на нее. Винил в этом ее же саму. Как она могла быть такой слепой и безответственной? Знала же, что находится за территорией, да еще и одна. Да и черт, зачем он ее оставил?        — Андреа, я не знаю… не знаю, что делать. Ты так помогала мне, но я не могу помочь тебе.        — Я знаю. Все хорошо. Я сама виновата.        — Да, это так.        — Спасибо, — сказала она ему, затем увидела всех остальных, кто вышел на улицу, и сказала им то же самое. Она уже готова была уходить, хотя время еще было.        — Нет, — Рик взял ее за руку, — еще не время. Останься. Останься еще с нами. Со мной… еще не время. Не время… — он мотал головой.        — Будет лучше, если я уйду сейчас, — она терпела боль, которая становилась сильнее.        — Не лучше, — он сорвался и закричал, от чего девушка съежилась и еще больше заплакала, — я потерял уже достаточно. Ты стала для меня за эти дни очень близким человеком и тоже уходишь. Это неправильно.        — Рик, уже давно все неправильно.        — Я не знаю, что делать. Я не знаю. Не знаю, — затараторил он, — мне нужно тебя отпустить?        — Нужно.        — Но как? Я снова буду испытывать все то, что испытывал. Я не смогу. Не выдержу больше.        — Нет, не будешь. Я не та, ради кого стоит убиваться.        Рик снова стал злиться и еще больше. Ему было и так тяжело, а она еще несла бред. Но как она не та, ради кого не стоит так убиваться, как убивались из-за других, кого потеряли? Она не права. Она, черт побери, не права!        Андреа перестала смотреть на Рика и пошла прощаться с остальными, потому что собирается покинуть территорию и уйти далеко от тюрьмы, а там дальше она выстрелит в себя.        Попрощавшись, она извинилась перед Риком и направилась к воротам.        Никто не мог сдержать слез.        Мужчина пошел за ней, хотя она была уверена, что он этого не сделает и что это вообще ни к чему. Да, они провели чудесные дни. Всего пару раз поцеловались, поэтому это ничего не значит. Хотя сама, глубоко внутри, она думала по-другому. Ей хотелось большего, да только теперь это уже и не важно.        Рик дал всем понять, что пойдет с ней. Но при этом запретил выходить другим.        Они молча вышли за территорию и молча отдалялись от нее. Было о чем говорить, но никто не решался, хотя нужно бы, ведь времени мало. Но это было так трудно.        Отойдя достаточно от тюрьмы, девушка начала чувствовать, как внутри нее все горит и царапает. Словно что-то внутри нее разрывает ее и просится наружу. Темнело в глазах и мерещилось всякое. Пора. Но почему так быстро? Как-то уж слишком. А может все дело в нервах и накручивании себя?        — Прощай, Рик, — она повернулась к нему, дрожащими руками поднося пистолет к голове, — я была очень счастлива эти дни. Благодаря тебе. Прости за то, что я оказалась такой идиоткой. И знаешь, что… смейся. Просто смейся, когда тебе захочется и даже когда не захочется. Жизнь очень коротка, тем более для нас. Прошу, просто умоляю, смейся. Никогда не забывай, чему я тебя учила.        — Андреа…        — Не надо.        — Нет, надо, — он подошел к ней, — я тоже был счастлив с тобой. Да, между нами особо ничего не успело произойти, но ведь могло бы. Ты не думала об этом? Ты всегда привыкла считать себя недостойной. Думала, что тебя ненавидят. Все было не так. Спасибо тебе. На время я снова стал живым, а теперь опять… но, спасибо за это небольшое время. Прощай, Андреа, — он поцеловал ее и начал отдаляться.        — Прощай, — слезы хлынули, в глазах начало туманиться.        Раздался выстрел.        Рик повернулся и начал жадно глотать воздух. Он думал, что она уйдет дальше, чтобы ее никто не видел, но он ее видит и не может оставить лежащую. Не может.        Кое-как снова дойдя до нее, он опустился на землю, чтобы взять ее тело на руки, с которым он уже вернулся назад к тюрьме.        У них было правило — чужие трупы сжигать, своих хоронить.        Несколько дней Рик почти без остановки смеялся, что бы он не делал. В тюрьме ребята считали, что он снова начал сходить с ума, как было из-за смерти Лори. Но только он один знал, что таким способом он держится. Только смеяться ему и осталось, чтобы боль хоть немного отступала.        Спасибо ей. Это она научила его смеяться…