Глава 4. Побег
24 июля 2017 г. в 10:13
Полетав вокруг особняка, Павел Петрович засек внешнего охранника у фасада.
- Ути-пути, маленький. Ну гуляй, гуляй, шпажку тебе в ножку...
Призрак, пыхтя, забрался в узкое окошко над землей и оглядел подвал в сумрачном свете.
- Кыс-кыс-кыс...
Пушистое черное чудище, чем-то смахивавшее на корабельного охламона Павлика, было притянуто к окошку и почесано за ухом.
- Как тебя там - Пушок? Черныш? Герасим? Пойдешь биться за честь подданной, кросс ему в нос?
Кот согласно заурчал.
- Эт-та хорошо... - император вылетел на мраморную лестницу и, притаившись за тумбочкой, дождался внутреннего охранника - длинноволосого блондина лет тридцати с хвостиком на затылке и буграми мышц под рубашкой.
Припомнив удовольствия, которым предавались моряки в приморских городишках, Павел загундел:
- В черном углу... в черном трико... Герр-а-ась из Ефф-па-а-тории!
Правый прямой в голову котяра, из-за отсутствия практики, провести в полете не смог. Но когтями по щеке зацепил знатно.
Заревев от боли, блондин схватился за щеку.
- Откуда ты взялась, тварь? - он ринулся вслед за удиравшим противником в кухню.
Черное чудище, чувствуя за собой опасность, юркнуло в дырку под дверью в подвал.
- Кормят вас бабы почем зря, - проворчал мужчина, промокая царапины платком.
- Поймаю - на горжетку развалю...
- Эт-та мы еще посмотрим, кого на мех пустить, моль обкусанная, - обиделся Павел Петрович.
Вновь вытащив кота из сумрака, император сунул в пасть кусочек мяса, утащенный с кухни, и одобрительно буркнул:
- Маладца, Герасик. Давай еще раунд?
На этот раз Герась, приземлившись на охранника, технично смазал его по уху левой лапой и толкнул в шею задними, удирая.
Блондин с разорванным ухом взвыл. Бросившись за обидчиком в подвал, охранник на бегу достал ключи, сноровисто отомкнул замок и потянулся к полочке со свечами.
- Неспортивно, - посетовал тренер, пихая блондина в зад.
Дужка замка упала, ключ повернулся в замке. Сверху на темечко блондина, загремевшего по ступенькам в подвал, упала банка со сметаной.
- Во-о! Кушай, Герасик, заслужил, - Павел Петрович, порадовавшись результату схватки, всосался в дырку и взмыл над кухней.
- А у меня еще куч-ча дел!
...
Штольман выяснил через знакомых, что теперешний муж Нежинской, некий Максимилиан Смоляков, считался богатым даже по столичным меркам. Сейчас ему принадлежало несколько доходных домов и особняков в Петербурге, Москве и Евпатории, а также Харьковско-Азовская железная дорога. Дорогу эту в народе звали не иначе, как Хамско-Адская, из-за сервиса и драконовских цен на билеты.
- Антон Андреевич, - никого другого Штольман не мог привлечь для своего деликатного дела.
- Запросите управление Евпатории - пусть немедленно отправляются в особняк богача Смолякова. Если Нина Нежинская там, состряпайте какую-нибудь причину, чтобы ее привезли в управление и задержали. Например, нужны показания по недавнему делу.
Антон кивнул.
- Хорошо, ЯкПлатоныч. Я Нину Аркадьевну месяц назад встречал, тогда как раз Немчинова отравили. А что, она замешана?
- Пока не могу сказать, - Штольман хлебнул остывший кофе и, поморщившись, отставил стакан.
"Анечка, пожалуйста, будь там", - взмолился Яков, зная неугомонный характер любимой.
"Я отправлю тебя домой под охраной, плевать мне на Смолякова. Только не исчезай, милая..."
- И пусть обращаются вежливо, она лишь свидетель.
Проводив взглядом отправившегося на телеграф Коробейникова, Яков потер виски. Найти жену нужно было срочно. Незадолго до отъезда Штольмана из дома Дюк молча протопал в свою комнату, и больше его было не видно - не слышно. А это уже предвещало неприятности.
"Папа. Папа. Па-а-па..." - захныкала Верочка.
Яков вздохнул.
"Потерпи, ягодка, скоро приеду. Хотя тебе маму надо..."
...
Анна, похожая на подростка в наскоро сколотой по фигуре одежде, осторожно спустилась по лестнице. Выглянула за дверь.
- Куда, подданная? - перед лицом Анны затормозил призрак.
- Ты такая быстрая! Погоди, еще один остался, ворвань ему в гортань. Щас пойдет ежиков пасти...
Через минуту в холле появился хорошо одетый господин - в сюртуке, шляпе и узких брюках - лосинах. Правда, вместо туфель из-под лосин выглядывали босые ноги императора.
- Я похож на твоего муженька, подданная?
Затащив одежду в какую-то нишу, Анна переждала, пока девушка в фартуке прислуги скроется на кухне, и прошептала:
- Он не мой, Ваше Величество. Вон, взгляните, на лестнице портрет висит. Макс - толстенький.
- Ватин ему в гузно, - выругался император, расправляясь.
Через холл пролетела тросточка. Шляпа сдвинулась набекрень. Босоногий Макс вырос на полметра.
- Во! - пробормотал Павел Петрович и залюбовался собой перед зеркалом.
- Хоть сейчас в Сенат штаны протирать, дырку им на попку.
- Жди здесь, подданная, пока я рукой не махну.
Последние интонации бывшего агента Романова были так похожи на инструкции Якова, что Анна вздохнула.
"Сокол мой ясный, куда меня занесло... Где искать, а главное - как вернуть тело, что ты любишь..."
...
Крепкий темноволосый мужчина в кепке, до этого неустанно обходивший особняк кругами, присел под кустом, вынул из кармана бутерброд. Сглотнув слюнки, раскрыл было рот. И вздрогнул.
Неподалеку от куста спиной к нему стоял хозяин и нетерпеливо постукивал о землю тросточкой.
- Господин Смоляков! - подскочил охранник.
- Я на посту, как велено. Происшествий не отмечено! Ваша супруга не выходила!
"Макс" тросточкой поманил его за собой.
- Там ничего подозрительного нет, я проверял! - мужчина завернул за угол.
- А что это вы босиком, Максимилиан Аристархович?
- Любопытный какой, прищепку тебе в нос...
За углом особняка что-то шмякнуло, вскрикнуло и шлепнулось в песок. Тросточка отлепилась от затылка охранника. Валявшийся в пыли картуз заменила модная шляпа.
- Не ешь землю, опарыш, рано привыкать-то...
...
Добравшись на попутной телеге до вокзала, Анна узнала расписание и присела на дальней скамье дожидаться призрака. Поезд на Москву и Петербург отходил вот-вот, и Анна немного расслабилась.
"Скоро уже буду дома, мои хорошие. Вы же все равно узнаете меня?" - она помнила, что ни малыши, ни Яков не усомнились в ней, когда полгода назад она превратилась в старуху.
- Держи денюжки, подданная, - Павел, появившись из ниоткуда, кинул ей перетянутый резинкой сверточек.
- Кэп и спрашивать ничего не стал, говорит, раз для мадам Анны, значит - надо. Возвращать не требуется.
Бочком-бочком вдоль кустов к Анне подкралась призрачная женщина с необъятным бюстом. Она поправила голову и вдруг гаркнула по-французски на весь вокзал:
- Полли, кнехт тебе в загривок! Что тебе кок дал?
- Ой, Марьюшка, забыл... - охнул призрак, смутной белой тенью метнувшись за пути.
Анна улыбнулась.
- Здравствуйте, госпожа Габсбург-Лотарингская. Как вам семейная жизнь с агентом Романовым? Кораблики больше не взрываются?
- Ой, не говори, русская - медаль мне за мужество. Рассеянный вот еще стал, ну это немудрено, в полтораста-то годков...
Пожаловавшись на память возлюбленного, Марья Антоновна меланхолично добавила:
- Шарль теперь записки пишет, так Полли забывает, где эти записки. Но что надо, помнит... Тортила мой сейшельский...
- Во, подданная, держи пирог от Жерара, - всполошенный своей забывчивостью, Павел плюхнул промасленный сверток на лавку рядом с Анной.
- Я ему шепнул, что мадам Анна худенькая, так он у Люка отобрал.
- Юнге полезно, а то вымахал выше грота - ванты рвутся, - хмыкнула королева.
Проголодавшаяся Анна с удовольствием впилась в рыбный пирог.
Призраки участливо смотрели на нее, будто мать на блудного отрока.
- Что-то ты подурнела, русская... Может, с твоим что не так? - королева Франции вновь вздохнула, припомнив ладного Штольмана в тоге из простыни.
- Очень вкусно! - Анна прожевала кусок и встала со скамейки.
- Ничего, Марья Антоновна, справлюсь, не впервой. Передавайте благодарность морякам. А вам, супруги Романовы - искреннее спасибо за помощь.
- О-ла-ла, - Мария-Антуанетта покачала головой, едва не уронив ее на заплеванную семечками землю.
- Жерар там что, вместо барабульки рыбу фугу запек, фугас ему в плиту?
- Муравьев им в панталоны, - согласился император.
Анна непонимающе повертела головой в картузе.
- Гаврошик, куда ты без нас? - ухмыльнулась королева Франции.
- Императорам тоже нужен отпуск...
- ... ветер нам в гланды! - хором закончили призрачные правители.
...
- ЯкПлатонович, там вас Петр Иванович спрашивает, - подбежал к столу Штольмана Коробейников, - говорит, срочно.
- Миронов? А что не заходит?
- Не желает отвлекать тут всех...
Удивившись редкой для Миронова стеснительности, Яков вышел из Сыскного отделения, прошел в холл, где сидел дежурный.
- Петр Иванович, приветствую. Что с Верочкой? - коротко пожав руку родственнику, Яков склонился над дочкой.
На руках у Шуры Капитоновой, захлебываясь, рыдала Вера. Побагровевшее личико ее сморщилось, по щекам текли крупные слезы.
- Па-па! Па-па! - звенело в холле управления.
Яков подхватил изворачивающуюся малышку, и та сразу притихла.
- Что такое, ягодка моя? - Штольман утер дочурке слезы.
- А без вас не унималась, Яков Платонович, - пробормотала Шурочка, веки которой были набухшими и красными, будто недавно она тоже плакала.
- Чего я только не делала - и кормила, и играла, даже купать пробовала. А она плачет все пуще и пуще. Ой, это же не главное...
Яков похолодел. Не главным рыдания дочки могли быть только в одном случае.
Непривычно серьезный Петр Иванович склонился к уху Штольмана.
- ЯкПлатоныч, Дюк исчез.