Любовью шутит сатана

- А куда мы идём? - Предлагаю тебе попробовать итальянское мороженое. Как ты на это смотришь? - Хорошо смотрю, мам, - улыбнулся Осман. Мальчик старался изображать радостное настроение, чтобы не расстраивать мать, но она все прекрасно видела. Нур понимала, что увезла и оторвала сына от дома, от друзей и ото всего, то он любит. Да, мальчику нравилась Флоренция, где они были уже четыре раза, но он совсем не хотел оставаться здесь навсегда. Так что решение матери о переезде Осман воспринял болезненно. Только потому что он отлично видел, что с мамой творится что-то неладное, он не капризничал и старался максимально поддерживать её. Что касается самой Нургюль, то описать её внутреннее состояние было бы очень сложно. Сказать, что ей было больно, или грустно, или плохо, это не сказать ничего. Наверное, это было тем состоянием, когда тебя сжигаем огонь, но ты не можешь превратиться в пепел, а продолжаешь гореть. Каждый вздох, шаг, действие мучили больше прежних, заставляя иногда сгибаться от боли. Все четыре месяца она прожила, пожирая себя мыслями о предательстве и о мучениях, которые ей снова принесла её доверчивость. Нургюль не понимала, за что судьба обходится с ней так жестоко, и почему снова человек, так красиво клявшийся ей в любви, предал её. Раз за разом между ними происходили неприятные ситуации, и каждый раз Исмаил доказывал, что любит её. Но случай у Фонтана, произошедший, на её глазах, стал словно казнью. Только вот она не умерла, а продолжала жить с удушающей веревкой на шее. И на этот раз веревку затянули на шее еще сильнее… Всю заветную неделю она молилась, что Исмаил снова сможет опровергнуть любой намек его связи с Ханде. Нур не скрывала от самой себя, что вернется к нему, как только он приедет и все объяснит. И вот, спустя три дня после его выходки с водителем, он написал, что анализы будут готовы через несколько дней. Душа женщины воспарила – она почти с наслаждением вспоминала его гнев к Ханде, которая обоим принесла столько несчастья, и уже не сомневалась в молниях, которые он метал взглядом. Нур словно ожила и чувствовала, что счастье вот-вот вернется, и что, наконец, все испытания посланные Всевышним закончатся. Время тянулось медленно, но все же оно шло, и день, когда анализы были готовы, наконец настал. Утром Исмаил написал, что вечером он заедет за ней и отвезет в ее любимый ресторан. Все было хорошо, любовь была так близко… Случайность. Рок. Спутанные судьбой карты. Нур не собиралась проверять почтовый ящик, но Осман так просил молока с медом, что женщина не могла отказать ему и вышла прогуляться в ближайший супермаркет. На обратном пути она подошла к ячейке с номером её квартиры и с удивлением заметила, что она не пустует. Испытывая удивление, и, непонятно почему, странную тревогу, Нур достала аккуратный конверт и поднялась домой. Сделав сыну молоко с медом, она ушла в свою комнату и расположилась на кровати, чтобы ознакомиться с неожиданным посланием. Читая строчку за строчкой, она ощущала, как скручивает живот, как сдавило сердце, как легкие отказывались принимать кислород. Она читала свой приговор, который был приведен в исполнение немедленно. Ни одной слезы не сорвалось из её глаз – боль такой силы иссушивает человека изнутри. Она не помнила, как дошла до комнаты Османа, но до сих пор слышала отголоски своего мертвого голоса: - Сынок, собирай вещи. Мы уезжаем. Через два часа все вещи были уложены в чемоданы, везде выключен свет, был наведен идеальный порядок. Квартира казалась пустой, как и душа её хозяйки. Она осматривала свою родную обитель в последний раз и вместе с тем прощалась со всей своей прошлой жизнью. - Дорогой, спускайся, Селим уже ждёт нас. Я все закрою и приду. Конечно, они могли спуститься и вместе, но написать ему в присутствии сына было невозможным. Мальчик и так был встревожен донельзя, а увидев бледную мать, набирающую сообщение неизвестно кому, он и вовсе начал бы переживать. «Я все знаю. Ханде написала очень подробное письмо. Можешь прочесть, оставляю его у своей двери. Прощай» - все, на что хватило её самообладания. Следующим её действием было добавление абонента в черный список. Всё. Закрыв дверь своей квартиры, Нур стерла из своего сердца любовь к этому месту и приготовилась отправиться в совершенно новую жизнь. По пути в аэропорт в машине царила полная тишина – Осман понимал, что мама не настроена на общение, а Нур не хотела и рта раскрывать. Улицы родного города мелькали перед глазами, сливаясь в одну цветную монолитную стену. Нур старалась не думать о том, что она бросила проект, в котором от неё зависело почти все, что она бросила родных людей, которые не поймут её поступка. Она старалась думать о том, что в солнечной Италии она найдет хоть немного покоя и новой жизни. Единственное, что вызывало сомнение в её решении, отрыв Османа от этого мира, в котором у него было всё – глядя в его грустные глаза, она страдала еще больше. Но она также понимала, что по-другому было уже невозможно. Мысль за мыслью, минута за минутой пролетали, и время стало чем-то почти физически ощущаемым. Но все «шло по плану», машина продолжала ехать по вечернему Стамбулу. Вдруг, нарушая оцепенение и словно «встряхивая» всех троих, прогремел телефонный звонок. Кто-то позвонил Осману. - Да? – ответил он. На лице у мальчика было удивление. Нур продолжала смотреть в окно. Осману наверняка звонил кто-то из друзей. - Я н-не знаю, - совсем непонятным голосом ответил Осман кому-то. Нур все еще не планировала поворачиваться, но, если бы она сделала это, увидела бы крайне растерянное лицо сына. – Мы с мамой едем в аэропорт, через сорок минут мы улетаем во Францию, - все тем же тоном ответил мальчик, и вот тут же Нур встрепенулась и повернулась к сыну. - Осман, кто это? Дай-ка мне трубку! - Он уже сбросил, - совершенно ничего не понимая ответил сын, уставившись на экран. - Дай мне посмотреть кто звонил, - Нур взяла телефон и увидела знакомы до дрожи номер. О, Всевышний! – Что он тебе сказал? – отчаянно спросила она у мальчика. Осман сразу понял, что совершил ошибку, но что-то исправлять было поздно. - Он сказал, что звонит из офиса «Тимс» и что ты недоступна, - глядя виноватыми глазами сказал он. – Ну я и сказал… Нур закрыла глаза. «Дыши, глубоко дыши». Теперь оставалось надеяться, что он не успеет и что никакой сцены, которая принесет еще больше боли, не будет. Теперь эти сорок минут показались её сорока часами. Она молилась Аллаху, чтобы он не успел. Ей не хотелось видеть его, даже вспоминать о нем. И, судя по всему, Аллах услышал молитвы женщины – уже совсем скоро они вместе с сыном сидели в самолете. До вылета оставалась пару минут. - Сынок, тебе удобно? - Да, мама. Только я так не хочу лететь. Почему мы должны улетать? Женщина не могла посмотреть в глаза своему сыну, потому что знала – он чувствует ее боль. - Осман, мы уже говорили с тобой об этом. Так нужно… - Уважаемые пассажиры судна Т17Б2! С вами говорит капитан корабля Берк Сойдере. Просим вас пристегнуть ремни, судно взлетает. Желаем вам приятного пути! – послышался веселый голос, доносящийся из колонок над головами пассажиров. - Ну вот и все… Самолет, наконец, начал движение. Из-за рёва турбин звуки Стамбула навсегда остались за бортом. Но когда лайнер уже начал подниматься в воздух, Нур показалось, что она услышала собственное имя, которое кто-то крикнул… и так отчаянно… Женщина вздрогнула. Она бросила взгляд на сына – тот ничего не слышал. «Показалось», - подумала она про себя, но успела представить пронизывающее чувство холода, если бы это было реальностью. Она закрыла глаза и постаралась уснусть. - Да, что-что, а мороженое в Италии всегда было вкуснее нашего, - сказал Осман, вылизываясь будто довольный кот. В первый раз за два дня Нур хоть немного улыбнулась, глядя на своего сына. Они сидели в одном из уличных кафе, с удовольствием поедая десерт. - Ну что, пойдем куда-нибудь гулять или вернемся в отель? – через некоторое время спросила женщина. - Да чего там сидеть, пойдем прогуляемся. - Ну хорошо. Тогда доедай скорее. Нур взяла свой телефон и открыла ленту новостей. За всей этой спешкой она совершенно забыла удалить всё, что напоминало о Турции. Но перед тем, как сделать это, она решила все же посмотреть последние новости и проверить почту. Листая записи, она с тоской смотрела на фотографии мечетей и родных улиц, которые теперь стали для нее словно забытым сном. Она вчитывалась в каждое слово, в каждую новость, перед тем как убрать это из своей жизни. Но совершенно неожиданно среди красоты появилось нечто страшное. Первым делом Нур обратила внимание на фотографию – разлетевшаяся на куски машина, перевернувшись на крышу, лежала на обочине. Нур вздрогнула от такой картины, наверное, родственникам водителя сейчас было очень тяжело. Но вглядываясь в детали Нур понимала, что здесь что-то не так – знакомый серебристый цвет, четыре смятых кольца спереди… Быстро вскинув глаза на заголовок новости, она не смогла сдержаться и вскрикнула. «УЖАСНАЯ АВАРИЯ В ЦЕНТРЕ СТАМБУЛА! Актер Исмаил Демирджи на полной скорости въехал в фонарный столб, после чего машину вынесло на встречное движение, где актера «добила» не успевшая затормозить машина. На данный момент Исмаил находиться в реанимации, подробностей пока не сообщается» Все перевернулось с ног на голову. *** Доган вошел в отделение реанимации, где провел уже три бессонных ночи. На третье утро Тимур, пришедший навестить Исмаила и сменить вахту, насильно отправил менеджера домой. И хоть парень плохо спал, но все же по возращению вечером в больницу чувствовал себя гораздо лучше. Все эти три дня он боролся с желанием прострелить себе голову. Глядя на изломанное тело друга и его лицо, завернутое в бинты, Доган ненавидел себя, с каждой секундой больше и больше. Он жалел, что сам не разбился вместо него, что не он сейчас лежит бес сознания. Подходя к его палате, он увидел, что там уже кто-то сидит. - Ханде? – не веря своим глазам спросил он. – Что ты здесь делаешь? Сев рядом он увидел, что лицо девушки было красным и опухшим от слез. - Здравствуй, Доган, - всхлипывая произнесла она. – Я… я не смогла не прийти, я не смогла… - Ты хоть на минуточку понимаешь, что мы с тобой и есть виновники этого? – гневно спросил парень. – Прежде всего я, потому что повелся на твои игры… Эти слова вызвали новую волну слез, но Доган нисколько не хотел успокаивать её. В первый раз в жизни. - Я не могла смотреть, как он счастлив с другой. Но я же не думала, что все кончится так, - глотая половину слов Ханде пыталась оправдаться. - Не думала она, - прошипел Доган. – Он ведь не бросал тебя на произвол судьбы, а совершенно адекватно поговорил с тобой. Лучше бы я был на его стороне все это время, - с сожалением сказал Доган, снова поднимая в себе все свои эмоции за последние три дня. – А теперь с какими мыслями он очнется? Лучший друг дважды предал его, а любимая женщина в ненависти улетела в другой город? И это если он вообще очнется… Ханде вздрогнула. - Не говори так. После слов о предательстве Доган кое-что вспомнил. - Тебе нельзя волноваться. Пойди, выпей чаю. - Я не… - Я сказал: пойди и выпей чаю. Еще с полминуты Ханде помедлила, но все же осознала необходимость немного успокоиться. Она вышла, оставив мужчин вдвоем. Хоть он и был зол на Ханде, но её присутствие несколько облегчало его существование – теперь было на ком вымещать ненависть. И хотя, как он только что заметил, волноваться ей было нельзя, но удержать себя он явно не сможет. С Ханде его мысли плавно перетекли к Исмаилу. Каждую минуту Доган представлял глаза друга, которые с ненавистью смотрят на него. Он был готов услышать все, что Исмаил сочтет нужным вылить на него. Догану было все равно – он молился, чтобы Исмаил жил и был счастлив, остальное теперь не имело значения. После всего того, что они натворили с Ханде, ему хотелось сбежать от этой грязи, которая наполняла его душу, но понимал, что теперь ему жить с этим до конца своих дней. За размышлениями Доган отключился от реального мира, пока легкие шаги, замершие у порога, не вернули его обратно. - Ханде, не надо играть, иди и сад… Повернувшись, парень вскочил со стула. - О, Аллах, - женский голос, наполненный отчаянием, наполнил палату. Она прошла мимо и остановилась у постели, обессиленно упав на колени. - Госпожа Нургюль, вы здесь, - пролепетал менеджер. – Я так этому рад! – искренне добавил он. Но она словно не обращала внимания на него. - Как же это произошло? Как получилось? – заливаясь слезами, Нур осторожно дотронулась до руки Исмаила. Снаружи казалось, что ей помощь врача нужна не меньше. Если кто-то и мог ответить на её вопросы, то это был Доган. Глядя на её горе, он словно стал немым – только сейчас, глядя на эти измученные и убитые голубые глаза он понял, за что сражался Исмаил. Он понял, что эта женщина была для него самым дорогим сокровищем, которое только тот мог найти. Она ни разу не предала его, не сделала больно, всегда была с ним ласкова, всегда поддерживала. Ханде рядом с ней казалась чем-то непонятным… - С ним все будет хорошо, - твердо сказал Доган. – По-другому я даже не хочу и думать. Нур молча кивнула, соглашаясь с этими словами. Доган смотрел на несчастье, которое овладело этой женщиной и понимал, что она должна знать всю правду. Она вернулась, она здесь, рядом с Исмаилом, несмотря на то, что произошло. Она забыла все, и сейчас на её лица была написана молитва о его жизни. Скрывать от неё всю подоплеку значит до конца прогнить душой – так решил Доган. Исмаил всю оставшуюся жизнь будет ненавидеть друга за все его грехи, так что открыть глаза его любимой и обеспечить им наконец счастливую жизнь стало просто долгом менеджера. - Нургюль, - тихо обратился к ней Доган, садясь рядом. Она словно была в трансе, но он видел, что она все равно слышит его. - Мне кажется, что вы должны кое-что узнать. Нургюль повернулась. - Что еще я должна знать? Что есть еще во всем этом, что должно добить меня? – сгорая, бесстрастно спросила она. Доган сочувственно улыбнулся. - Нет-нет… я хочу сказать вам нечто, что должно успокоить вашу страдающую душу. Нур сдвинула брови. - Я слушаю вас. Доган набрал в грудь побольше воздуха и начал рассказ: - Все началось в тот вечер, когда вы видели, как они якобы целуются. Вы, конечно же, поверили, ведь издалека это все смотрелось очень правдоподобно. Но в тот вечер Ханде действительно отравила его, - Доган смотрел в пол, потому что смотреть в эти сапфиры было уже невозможно. – Можете мне поверить – это я помогал достать ей эту дрянь. - Что?! Доган, как ты мог? – Нур была ошарашена. Так все-таки любимый был не виноват… - Я сделал не только это, госпожа, - теперь уже к его глазам подступали слезы. – Это я отправил ту фотографию Исмаила Ханде, которую она показала вам. Я не верил, что Исмаил будет счастлив с вами, и тогда впервые решился помешать ему… я был так слеп и глуп, простите меня, Нургюль! – воскликнул он. Тут он замолчал. Нур сощурилась, потому что он явно что-то не договаривал… - Ты ведь провернул что-то еще? Он смотрел на неё, собираясь с силами сказать самую главную правду. - Нургюль, мы с Ханде… - Стой! – послышался отчаянный крик. В дверях появилась сама Ханде, которая с ужасом смотрела то на Догана, то на Нур. Нур уже не выдерживала шквала эмоций и вскочила с места. Это получилось так резко, что Доган встал следом. - Что вы скрываете? – уже не сдерживаясь яростно спросила Нургюль. Ханде молчала. Она умоляющими глазами смотрела на Догана, но тот уже всё для себя решил. - Пожалуйста, - прошептала девушка. - Ханде беременна не от Исмаила, Нургюль, - словно не в себе проговорил парень. Глаза Нур расширились до невозможности. Воздух в легких резко закончился. – Я – отец её ребенка. Шокированная, ошарашенная, Нур схватилась за сердце. - Как... что…. Как вы могли, Доган? – спросила она, глядя ему в глаза. Ей не хватало воздуха, чтобы произносить слова. – Плевать на меня и мои чувства, ты хотя бы один раз подумал, что будет чувствовать он? – Нур мотнула головой в сторону Исмаила. - О, поверьте, я думаю об этом все 4 месяца, - с ненавистью к себе ответил менеджер. Он посмотрел в сторону Ханде. – Любовь зла… Девушка опустила глаза. Видимо, в ней не осталось сил, чтобы продолжать бороться. Нур смотрела на неё, пытаясь понять все её действия и найти хоть малейшее оправдание. Но не могла. - Ханде, - Нур обратилась к ней, сдерживая огромную злость в своей душе. – Скажи мне лишь одно – стоила твоя игра свеч? Стоит его искалеченная жизнь твоих интриг? В ответ было одно молчание. - Посмотри на него, Ханде, - продолжала Нур. – Он может уже никогда к нам не вернуться… и это все по твоей глупости! Если бы он хотел быть с тобой, я бы ни секунды не держала его! - Я потеряла свое счастье вместе с ним, - тихо сказала Ханде. – Моя ревность застлала мне глаза… Нур не стала ничего отвечать. Она повернулась к Догану и сказала: - Теперь я никуда не уеду, я останусь рядом с ним. Скажите мне лишь одно, - спросила она, злобно глядя на обоих. – Где Гюлистан? - Она у меня в загородном доме, - ответила Ханде, решившись посмотреть сопернице в глаза. – Завтра она позвонит тебе. Нур старалась пропускать ее слова мимо ушей и преимущественно разговаривать с Доганом. - Вы ведь заставили её написать все эти гадости, правда? Парочка снова промолчала. Нур глубоко вздохнула и помотала головой. Неужели это все правда? Он не виноват… Зато она хороша! Не разобравшись, оставила его одного и что теперь?! - Какой же жестокой я стала, - прошептала она. – Как я могла бросить его… - Я бы поступила так же, - сказала Ханде. Нур глубоко вздохнула и закатила глаза – её терпению приходил конец. - Я могу попросить вас оставить меня одну на несколько минут? Ханде явно не хотела уходить, но Доган метнул в её сторону недвусмысленный взгляд и оба вышли. Нур осталась одна. Она села рядом с постелью и осторожно взяла забинтованную руку. - Аллах, сущий над всеми… спаси его, дай ему жить, - женщина молилась со всей своей надеждой в сердце. – Я вижу, что ты наказываешь меня же жестокость, за злобу, за моё пренебрежение любовью… Я заслуживаю любой кары, но я молю тебя, Всевышний, чтобы этот человек, которым я дорожу больше всего на свете, жил… Теплые слезы снова покатились по ее щекам, и, закрыв глаза, она опустила голову. Как она могла не поверить ему?! Сейчас её поступки казались самым жестоким, что когда-либо видела Земля. Зачем она оставила его гореть? Столько раз оставляла одного, когда ему так была необходима поддержка!.. И все ради чего? Принципов, убеждений. О, Аллах всемогущий… глупая, глупая женщина, говорила она себе. Теперь, когда неизвестно откроет ли он глаза, она увидела себя во всей красе… - Н..н..р… Нур вскинула голову. - Исмаил?! – и правда: он пытался очнуться и произносить звуки. – Скорее, скорее! – она выбежала в коридор. – Он очнулся!