***
Я наблюдал за тобой. Красивой, милой, манящей и дурманящей голову одним лишь своим видом. Очнись. Поскорее очнись и вновь взгляни на меня. Я хочу поймать взгляд твоих зеленых-зеленых глаз и увидеть вновь ту улыбку на твоих губах. Ты знала, что выживешь? Ты знала, что я тебя не убью? Нет. Скорее, ты просто не боялась смерти. Но я и не собирался тебя убивать, Мегуми. Мегуми… Ме-гу-ми. Благословенная. О да, ты была предназначена только для Бога. Для меня. Мегуми. Моя Мегуми. Мне нравится, как это звучит. — Тебя не учили, что вот так пялиться на девушку неприлично? Длинный пушистые ресницы дрогнули и показали свету глаза цвета весны. Глаза, полные спокойствия и уверенности. Ах, Мегуми, Мегуми, где же ты была раньше? Почему мы встретились только сейчас? Я уже упустил столько времени… Придется наверстать упущенное в быстром темпе. Я встал с кресла и, подойдя к тебе вплотную, провел большим пальцем по твоей губе, чуть приоткрывая рот. Мягкие. Так и тянет их поцеловать. Хочу. Я все больше хочу, чтобы и ты наконец поняла, кому ты принадлежишь. — Что ты делаешь, придурок Бог? — ты зашипела, отвернув голову в сторону, и попыталась дернуться. Извини, малышка. Я предвидел, что ты будешь сопротивляться, поэтому пришлось приковать тебя к стене. И на всякий случай не просто кандалами, а кандалами, сделанными у вас там, на синем море. Даже меня они пугали. Прикоснувшись к ним, я чувствовал слабость. Это был мой маленький секрет, который не стоило знать остальным. Но ты могла знать все мои секреты. Ведь ты не все. Ты моя. Моя. — Лучше не задавай глупых вопросов. Ты теперь моя, Мегуми Д Лайер. Только моя. — Да пошел ты… Не неси чепухи, чертов Бог! Я принадлежу только самой себе! Я хмыкнул. Твое перекошенное злостью личико все равно прелестно. Не могу больше сопротивляться. И тебе не советую, малышка. Я добиваюсь всегда того, чего хочу. Ты не станешь исключением. Я обвил одной рукой твою талию, а другой схватил твой подбородок и наконец припал к твоим губам. Сладкая. Какая же ты сладкая, малышка. Сминая твои губы в поцелуи, я застонал. Теперь можно не сдерживаться. Теперь мы наедине в моих покоях и здесь нас никто не потревожит. Я оторвался от столько увлекательного занятия. — Ты уже не отвертишься, малышка. Твоей ошибкой было попасть сюда, ко мне. Как только ты ступила в храм, я уже знал, что не выпущу тебя. Я вновь тебя поцеловал, прижимая к себе еще сильнее. Я целовал тебя медленно, чувственно. Но что не так? Почему ты продолжаешь сопротивляться, Мегуми? Смирись. Лучше смирись и подчинись. И тогда наслаждение будет обоюдным, а не односторонним. Тут я почувствовал боль и вновь оторвался от желанных губ. Облизав свои губы, я почувствовал металлический привкус. — Не думай, что я прям-таки сразу кинусь к тебе на шею только потому, что ты Бог. Мне плевать на тебя и то, что ты тут говоришь. Но не смей прикасаться ко мне против моей же воли, ты, ублюдок! — сморщившись, словно съев что-то кислое, ты плюнула мне прямо под ноги и злобно ухмыльнулась. — Меня лучше не злить, Мегуми. Просто смирись с тем, что ты теперь моя. И мои желания — это твои желания, — я нахмурился и, сжав сильнее твой подбородок, поднял голову и заставил смотреть прямо мне в глаза. — Что за бред ты несешь? — я впервые слышу, чтобы кто-то так по-звериному рычал в моем присутствие. И правда ничуть не боится меня. Какая же глупая, но в то же время смелая… Хорошо это или плохо? Не знаю. Я пока сам не разобрался. Я опять попытался тебя поцеловать, но в самый последний момент ты со всей силы ударила меня лбом по переносице. Зашипев, я отскочил от тебя на несколько шагов и схватился рукой за нос. Потекла кровь. Однозначно перелом. Теперь зарычал уже я, слушая твой дьявольски злобный смех. И ты довольна тем, что причинила мне боль? Нет, Мегуми, это неправильно. Неправильно и то, что ты посмела пойти против моей воли. Кажется, мне все же придется применить немного силы. Одним движением вправив нос, я выставил вперед руку и с нее сорвалась голубая молния. Ты вскрикнула, явно не ожидая такого. Прости, малышка, но я должен научить тебя общению с Богом. Я подошел еще на несколько шагов и резким движением вырвал цепи из стены. Кандалы я снимать с тебя пока не намерен. Схватив тебя за руки, я развернулся и направился к ложу. Не смотря на твои сопротивления, я резко кинул тебя на него, а после, лег на тебя и вновь стал целовать. Но в этот раз по-другому. Жестко, напористо и совсем без теплых чувств. Я дам тебе понять, когда лучше просто смириться и получать удовольствие. Не сопротивляйся, Мегуми. Не сопротивляйся.***
Скучная у меня все-таки работа. Целый день сидеть и следить за тем, чтобы никто не нарушал мои же законы. Но зато награда меня ждала очень даже неплохая. Я зашел в свои покои и позволил себе улыбнуться. Ты сидела возле окна в кресле и, подогнув под себя ноги, читала. От этой картины что-то екнуло в груди. Хочу, чтобы так длилось вечность. Хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной. — Неужели чертов Бог справляется со своей работой? — с издевкой произнесла ты, не отрываясь от чтения. Я вздохнул. Прошло уже целых два с половиной года, а ты продолжаешь упорствовать. Что я продолжаю делать не так, Мегуми? Почему ты не хочешь стать полностью моей? Как мне завоевать не только твое тело, но и душу? — Я говорил, чтобы ты звала меня по имени. Энель. Я Энель. — Я и говорю — чертов Бог. Я вновь вздохнул. Что за упрямая малышка. Я подошел к тебе, сел на колени и, схватив твои руки, нежно поцеловал. За эти два с половиной года я сделал тебе больно лишь раз. Но и этого раза оказалось достаточно, чтобы ты меня возненавидела еще больше. Мегуми… Моя Мегуми… Что мне сделать, чтобы ты забыла тот день? Я был зол, ведь ты не хотела принадлежать мне. Зол, потому что не знал, как тебе еще удержать. — Ты… Что творишь? Поднимаю взгляд на тебя. Ты смотришь удивленно, испуганно и недоверчиво. Но самое важное, что ты уже не боишься меня. Помню, как ты целую неделю шарахалась от меня как от призрака. Я возненавидел себя. Думал, что покончу с собой ради тебя. Но спустя семь дней ты вроде утихла, и я тоже стал успокаиваться. Но простить себя уже не мог. Да и ты, видимо, тоже не прощала меня. Иногда, когда я приближался к тебе слишком близко, я видел страх в твоих глазах. И меня это убивало. — Что ты делаешь? — ты повторила вопрос уже с нажимом, вырывая свои руки. — Пытаюсь попросить у тебя прощения. — Но ты ведь Бог. У тебя должны просить прощения, придурок. — Не в этом случае… Я вновь взял твои руки в свои и начал их целовать, прикрыв глаза. Пожалуйста, Мегуми, моя Мегуми, не отвергай меня. Возненавидеть, побей, оскорби, унизь. Но не отвергай. Только не это. — Я тебе уже говорила. Если хочешь, чтобы я простила тебя, сними кандалы из кайросеки. — Не могу. — Почему? — в твоем голосе сквозила обида, из-за чего я усмехнулся. — Потому что тогда ты уйдешь от меня навсегда. Отвечать ты не стала. Но руки все же убрала. Я вновь посмотрел на тебя. Такая красивая, уверенная, сильная, но недоступная женщина. Моя малышка…***
Заходя в свои покои, я ожидал вновь увидеть тебя с очередной книжкой в руках, но ошибся. Ты сидела на подоконнике и, задумавшись, смотрела в окно. Я подошел ближе и вгляделся тебе в лицо. — По кому ты так сильно скучаешь, моя Мегуми? — при этом я недовольно заскрипел зубами. Осознавать, что у тебя уже есть тот, кто занял все место в твоем сердце, было…больно. От моих слов ты вздрогнула и резко повернула голову. — Прости. Не заметила, как ты вошел. Ты что-то сказал? — По кому ты так сильно скучаешь? Ты ответила не сразу. Ты изучала мое лицо, будто пытаясь найти на нем ответ на мой же вопрос. Наконец ты заговорила: — Не по кому, а по чему. Я скучаю по дому, чертов Бог. По земле, находящейся в синем море. Я сжал губы. Дом… Ты никогда не упоминала о нем раньше. А спустя четыре года наконец вспомнила. Тебе так плохо со мной, что ты хочешь домой? Последний вопрос озвучил вслух. — Не в этом даже дело, придурок, — ты казалась недовольной. — Дом — это место, где вырос, где впитал в себя первые знания, где получил первые воспоминания. Твой дом биологический дом тоже где-то там, внизу. Но дом для души здесь, в белом-белом море. Я смотрел на тебя с интересом. В твоих глазах появился необычный блеск, который раньше я не видел. Это потому, что ты вспоминаешь о доме? — Расскажи, что это — синее море? — Как ты можешь не знать, что это? Ты ведь сам говорил, что родом оттуда, дурак! — Я давно там не был. И воспоминаний у меня вовсе не осталось. — Ты и правда Бог идиотов… Ну ладно, слушай. Синее море огромно. Оно необъятное, глубокое, таинственное и древнее, полное загадок и тайн. Многие пираты следуют за зовом моря, за его прекрасной чарующей песней и за мыслями о богатстве, хранящимся на его глубинах. А какие у нас морские короли… Ты бы видел, как они огромны! А еще… На самом деле я не вслушивался в смысл слов. Меня больше интересовала ты. Кажется, твой дом для тебя и правда очень дорог. Радостная улыбка на губах, задорный блеск в глазах и постоянная жестикуляция руками. Я за все это время, что мы провели вместе, ни разу не видел тебя в таком состоянии. И это огорчало. Грустная улыбка против воли появилась на моих губах. — Что? Тебе так не нравится мой рассказ, псевдо-Бог? — кажется, тебя это огорчило. — Нет. Просто задумался о том, что тебе здесь не нравится. — Не нравится? О чем это ты? — Ты никогда не выглядела такой счастливой. Ты живешь здесь уже здесь четыре года, но ни разу так сильно не восхваляла ни мой храм, ни высший двор, ни небесные земли. Что тебе здесь не хватает, Мегуми? Я достану все с синего моря, чтобы ты осталась здесь. Ты вздохнула. Кажется, тебе пришелся не по вкусу мой вопрос. Но я и правда готов был сделать все ради того, чтобы ты забыла о своем доме и осталась со мной навечно. — Ты все же самый глупый Бог. Разве я говорила, что мне здесь не нравится? — Нет. Но ты не выглядишь счастливой. Вместо ответа ты протянула мне руки. Кандалы жалобно звякнули. Я закрыл глаза и отрицательно помотал головой. Если я так просто отпущу тебя, ты уйдешь. Мы оба это знаем. Только вот ты этого хочешь, а я нет. Развернувшись, я подошел к двери и уже было готов был уйти, как ты вновь тихо произнесла: — И да, чертов Бог. Не строй никогда догадки на счет меня. Если хочешь что-то узнать — спроси. — О чем ты, Мегуми? — Да так, — послышался смешок. — О том, что я пока все еще свободна.***
— Кто посмел сотворить это?! Кто?! Мой храм был практически полностью разрушен, наместники без сознания, а жрецов и вовсе не было видно. Как только я это увидел, меня охватила бешенная ярость. Кажется, последнее время я плохо справляюсь со своими обязанностями Бога. Пора людям вновь вернуть уважения к всевышним силам. Но тут в моем мозгу пролетело лишь слово, заставившее меня вмиг почувствовать страх. Мегуми! Моя Мегуми! Я молнией кинулся к своим покоям. Но когда я достиг своей цели, увиденное привело меня в неистовство. Дверь вместе с частью стены разрушены, повсюду осколки и камни. Разбитые кандалы, оторванные от цепи, лежали на полу. Мир вокруг словно стал серым, и время замедлилось. Я перестал слышать голоса — мантра под влиянием эмоций дала сбой. И этого хватило, чтобы не почувствовать, как обломок потолка летит прямо на меня. Но какая уже разница? Мегуми… Тебя больше здесь нет. Какой смысл существовать мне? Мы прожили с тобой пять лет, но даже этого времени мне не хватило, чтобы заставить тебя желать быть со мной. Я мечтал с тобой быть вечно. Просто хотя бы рядом. Но ты так и не приняла меня в своем сердце. Помню, что на последнем моем дне рождении ты позволила себя поцеловать. И я был счастлив. Счастлив так, как никогда раньше. Ведь мне казалось, что это шаг к нашему сближению, к нашим взаимным чувствам. Но нет. Я просто строил себе глупые мечты. Время замедлилось. Мир был серым. Я не хотел больше быть здесь. Быть там, где нет моей малышки. Моей малиноволосой синеморки. Камень приближался, а мне было все равно. Я закрыл глаза. Надеюсь, я оставил хоть какие-то светлые воспоминания в твоем сердце, Мегуми… Еще секунда и я умру. По крайне мере, я надеюсь на это. Я вспомнил, как впервые появился на этом острове, как победил ГанФолла и стал Богом, как выбирал жрецов, как начал применять кару божью. И как я встретил тебя — с уверенным взглядом, сильным желанием и невероятной красотой — мою Мегуми. Мегуми… Я умру с твоим именем на губах. Будешь ли ты от этого счастлива? Не знаю. Но я буду точно. — Ме… Гу… В самый последний момент что-то врезается в камень, и тот крошится на несколько мелких кусочков, которые уже точно не смогут причинить мне вреда. Так, царапины да синяки. Ничего больше. Но почему? Я с удивлением открываю глаза и тут же получаю сильную пощечину. — Придурок! Идиот! Чертов Бог! Ненормальный! Безмозглый! Идиот.! — Повторяешься… — Заткнись! Заткнись сейчас же! Какого черта ты стоял на месте и не двигался?! Самоубийца хренов! Щека ныла, но я не обращал на нее внимание. Взгляд был прикован полностью к тебе. Растрепанные малиновые волосы, сузившиеся в две щелки от ярости зеленые-зеленые глаза, плотно сжатые губы. Ты тяжело дышала. Словно бежала изо всех сил, чтобы… — Почему… Почему ты стоял на месте, псевдо-Бог?! Ты мог разрушить эту глыбу! Уклониться от нее! Но ты стоял! Я молчал. Не хочу сейчас что-то говорить. Хочу смотреть на тебя. Хочу видеть тебя. Хочу поверить в то, что ты никуда не ушла. Хочу успокоить сердце и заставить себя сделать вздох. Хочу закрыть глаза, сделать вздох, открыть их и осознать, что это не иллюзия. — Я с тобой разговариваю, придурок! Ты меня слышишь?! — Да… Я отвечал словно в трансе. Меня ничего сейчас не волновало, кроме тебя. Моя Мегуми, это ты. Действительно ты. Не ушла, не оставила меня, спасла. Ты… Ты моя. Просто моя. Я стоял молча. И ты замолчала тоже, просто смотря на меня. Я хотел тебя обнять, прижать к себе, поцеловать. Сказать, что больше не оставлю одну. Что не брошу. Что сделаю все, чего только пожелаешь. Только не уходи, Мегуми. Останься! Да, я хотел это сказать, но ты сделала сама первый шаг. Я и опомниться не успел, как ты подошла ко мне, нагнула вниз до уровня своего лица и поцеловала так, словно боялась, что это в последний раз. Я не мог поверить в происходящее, поэтому просто стоял истуканом и боялся пошевелиться. А тебе и этого было достаточно. Ты оборвала поцелуй, прижалась ко мне и тихо заплакала. Горячие слезы обожгли мой обнаженный торс и я, вздрогнув, отмер. — Дурак! Дурак! Какой же ты дурак, Бог! Ты мог умереть, понимаешь? Неужели ты хотел оставить меня одну? Сколько раз ты твердил, что этого не сделаешь, придурок? И где же твое выполнение обещания? Где? Я тебя с того света достану, если ты попробуеш вновь провернуть такое, понял?! Я лишь кивнул головой. А что я мог сказать? Что осознал, что не знаю, как существовать без тебя? Нет, пока не могу. Но ты и сама должны была догадаться об этом. Я наклонился и губами прислонился к твоей шее. Ты вздрогнула, но с места не сдвинулась. Я продолжил дальше исследовать твое тело. Губ двигались от шеи до уха, от уха до плеча, от плеча до ключиц. Двигались, пока не наткнулись на глубокую рану, из которой сочилась алая кровь. — Кто… Кто посмел разрушить мой храм? С кем ты сражалась? — я почувствовал, как во мне опять закипает злость. — Шандийцы и некоторые из скайпийцев. Они пытались найти тебя. Меня посчитали заложницей и просто освободили. — Ты и была заложница. — Идиот. Если бы это было так, ты думаешь, я бы вернулась?! Чертов Бог! Я судорожно вздохнул. Вернулась сама. Ты вернулась сама. Я тебя не заставлял. Ты наконец признала меня, малышка. Я дождался, дождался! Я почувствовал, как сердце вновь ускорилось. Уткнувшись носом тебе в шею, я прошептал: — Мегуми. Моя Мегуми… — Ты выиграл, Энель. Теперь я твоя.***
Монки Д Луффи был самым серьезным противником, который был у меня за все это время. Кто же мог подумать, что здесь появится тот, кто сможет противопоставить что-то моей молнии? Никто. Даже я сам. Синеморцы вообще люди-загадка. А эта Д в фамилии… Что она означала? У моей малышки была такая же. Моя Мегуми… Прости. Кажется, эта битва останется не за мной. Надеюсь, ты все же простила меня за все. Я хотел бы оставить в твоем сердце только хорошие воспоминания. Будь счастлива и наконец свободна. Теперь удерживать тебя никто не будет. Закрываю глаза и ожидаю последний удар. Добей меня, Монки Д Луффи. Добей и освободи мою малышку. Она этого заслужила. — Стой! Прошу остановись! Этот крик… Мегуми? Это ты? Зачем ты вышла из каюты, глупенькая? Теперь и тебя могут убить. Мантра помогает понять, что ты стоишь прямо передо мной. Открыть глаза сил не было. — Прошу, не надо. Не убивай его! Возьми мою жизнь, но оставь его в живых! Оставь! Это все… Он все сделал это из-за меня! Что ты такое говоришь, малышка? Хотя ты права. И как только поняла? Не важно. Сейчас уже ничего не важно… Силы покидают меня. — Из-за тебя? А кто ты вообще такая? И кто для тебя этот Бог Энель? — Я синеморка, пришедшая на эти земли шесть лет назад, — судорожный вздох. — Кто для меня этот чертов Бог… Не знаю как описать, но зато могу сказать точно одно: я пр… Я бы правда очень хотел дослушать, что ты ответишь ему, но больше не могу. Силы окончательно ушли, и все, что мне оставалось — это провалиться в спасительную тьму. Я встретился с тобой шесть лет назад, но и этого времени хватило, чтобы понять: ты для меня самый важный человек на свете. Я Бог? Чушь. Настоящая Богиня это ты, моя Мегуми. Я готов был склонить колени и выполнить любое твое желание, лишь бы только ты была вечно счастлива! Готов был… Жаль, что не смог дожить до этого момента. На самом деле тогда я смог бы оживить себя. Я ведь молния. Но зачем? Ты ведь хотела свободы. Я тебе ее и предоставил. Будь просто счастлива, Мегуми Д Лайер. Будь счастлива… — Не умирай… Кто это? Чей это голос? — Живи… Прошу… Кто меня зовет? Разве я еще не умер? — Да очнись ты уже, чертов Бог! Не оставляй меня одну! Сознание вернулось как-то слишком резко. Тело я практически не ощущал. Чувствовал только, как ко мне прижимается что-то теплое, а на лицо падают обжигающие капли. Наконец вернулась и боль во всем теле. Я застонал. — Энель…? Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, ни головой, ни, тем более, ртом. Оставалась простонать еще раз. — Энель, ты… Жив? Я с превеликим трудом открыл глаза и тут же закрыл. Больно… Собравшись с силами, я опять открыл глаза. Все плыло, но все же я смог разглядеть, что чье-то миловидное личико, обрамленное малиновыми волосами, склонилось надо мной. — Ме… Мег… — Да, да, это я, Энель. Я здесь, — я почувствовал, как рука прошлась по моим волосам. — Ты… Жи… Жива…? — Идиот… О себе бы лучше побеспокоился, — мир прекратил вертеться перед моими глазами, и я увидел улыбку на твоих губах. Сразу же возникло желание поцеловать эти самые губки, чтобы убедиться в том, что все действительно реально. Словно прочитав мое желание, ты наклонилась и привела план в действие. — Глупенький, глупенький Бог… Ну что мне с тобой теперь делать? В Скайпию теперь тебе путь закрыт, поэтому я сбежала с тобой в синее море. Но ты определенно не приспособлен пока к нему. — Так помоги мне… Ты ухмыльнулась. Красивая как всегда… Пелена спала окончательно и теперь я смог вновь видеть все нормально. Взглянув в твои зеленые глаза, я забыл, как дышать. Ну зачем ты меня спасла, а теперь еще и смотришь так преданно, с заботой и лаской? Ты могла быть свободна, а теперь… — Дурачок, — оказывается, последнюю реплику я произнес вслух. — Свободной и без тебя… Когда-то эта идея меня завораживала, а теперь ты наконец добился своего, глупый Бог. Дурак Энель… Я улыбнулся озорной улыбкой, не в силах сдержать своей радости. Шесть лет мне пришлось добиваться тебя. Что за это время только не произошло… А теперь… Будет ли все хорошо? Надолго ли я удержу тебя с собой? — Теперь ты моя, Мегуми? Только моя? — Навечно только твоя, мой Энель…