***
8 сентября 2011 г. в 14:49
***
Он уходил, она смеялась.
Не потому что ей смешно,
Она расплакаться боялась,
Боялась выпрыгнуть в окно.
Я смеялась.
Смеялась над тобой. Над твоими попытками сохранить самообладание, над тем, как ты быстро собирал свои вещи, которые так и выскакивали из твоих трясущихся рук, над твоим хмурым, почти злым лицом.
Ну вот, ты опять уронил футболку. Чертыхнувшись, ты пнул ее ногой, как будто это она виновата в твоих бедах.
Это заставило меня рассмеяться еще сильнее.
Ты молчал. Молчал с тех пор, как увидел меня в постели с Ренджи. Для тебя это было шоком. И тогда, не сказав ни слова, ты ушел, а сейчас вернулся за вещами. А я, сдерживая рвущийся наружу крик отчаянья, продолжала смеяться.
Боялась закричать, что любит,
И умолять не уходить.
Ведь этим он ее погубит,
Ей больше не для кого жить.
— Почему? – прошептал ты.
— А ты думал, что я буду послушной домохозяйкой? Стирать, готовить, убирать, тебя ждать. А что в ответ? Тебя сутками не бывает дома. Я ведь тоже не железная,— насмешливо произношу я.
Ты молчишь.
Я вижу, как ты судорожно сжимаешь кулаки, в попытке успокоится.
Это даже немного странно. Ты такой спокойный. Я предполагала, что ты будешь все крушить, но нет. Ты и слова мне не сказал. А это намного хуже твоих вспышек злости.
Я заметила в твоих глазах боль и отчаянье.
Прости Ичиго, ради бога прости! Но я уверенна, со временем ты все же поймешь меня.
Она смеялась, стиснув зубы,
И сжав до боли кулаки.
И вспоминала его губы,
И нежность ласковой руки.
Мое сердце болезненно сжималось от одного взгляда на тебя, но я продолжала смеяться. Ты не должен видеть мою боль, иначе все было бы напрасно.
Ты продолжал складывать вещи. Твоя рука потянулась к нашей фотографии, но остановилась в нескольких сантиметрах, а потом, сжавшись в кулак, вернулась обратно.
Так будет лучше!
Полностью собрав свои вещи и закрыв чемодан, ты ушел, хлопнув дверью на прощанье.
И хлопнув дверью, он ушел,
Понять ее и не пытался.
А смех ее вдруг сам прошел
Как музыка вдруг оборвался.
Как только захлопнулась дверь, моя голова безвольно упала, а из глаз побежали слезы.
Так будет лучше! Будет лучше! Лучше…
Ичиго… прости…
Надеюсь, что ты все же простишь меня.
Я медленно подошла к окну и облокотилась на него.
Там внизу, ты быстро вышел из подъезда и остановил такси. Поговорив с водителем, ты залез в машину и уехал. Навсегда… навсегда…
Как же мне больно. Сердце просто разрывается на части.
Я нащупала небольшой складной нож на подоконнике, забытый тобой по неосторожности. Раскрыв его, я медленно надрезала запястье на обеих руках.
Она, застыв в окне, молчала,
Слеза бежала по щеке,
Она за все его прощала,
Вскрывая вены на руке.
Кровь медленно текла по руке и капала на пол.
Мне жаль Ичиго. Я такая трусиха. Я ведь так и не решилась сказать тебе, что больна, и эта болезнь не лечится. Я не смогла сказать, что жить мне осталось чуть больше недели. Я бы не вынесла видеть твои страдания.
Знаешь, а я ведь так мечтала о пышной свадьбе и двух чудесных ребятишках: мальчике и девочке. Провести всю свою жизнь рядом с тобой, ведь без тебя я не смогу…
Собрав все оставшиеся силы, я кровью на стекле написала четыре слова «Я люблю тебя, Ичиго!»
Ноги стали ватными, и я медленно сползла на пол. Мне вдруг очень захотелось спать.
Я знаю, сначала тебе будет тяжело, но ты справишься. Ты же сильный. А потом Ренджи расскажет тебе правду. О том что я была смертельно больна, и устроила весь этот спектакль лишь для того что бы ты меня возненавидел. Что бы тебе, не было больно после моей смерти,… хотя тебе все равно будет больно…
— Прости меня, Ичиго. – шепчу я, прежде чем мои глаза закрываются.
Душа тихонько отдыхала,
И с каждой капелькой крови,
Она все больше ощущала,
Боль от потерянной любви…