Без свидетелей

Ей всегда нравились татуировки. Без разницы какие — большие или маленькие, броские или едва заметные, вычурные или простые, главное, чтобы рисунки были на мужских телах. На нежной девичьей коже подобное зрелище вызывало не совсем чувство отвращения, скорее — непонимания. Да, Полина с трудом могла представить как, например, будет смотреться татуировка Борисовой, если та, например, решит предстать перед ними в летящем вечернем платье. А ещё были те, кому татуировки категорически не подходили. Например, Платон. Синельниковой абсолютно не понравился узор, которого ради боя, нанесли на спину Быковского. Парня он «портил». Вторая категория людей с татуировками вызывала симпатию. Как, например, Валеев с его рисунком на правой ноге. Смотрится органично. А вот третья категория откровенно возбуждала. Полина никак не могла понять, с чем именно это связано, но порой, к счастью, очень и очень редко, любуясь замысловатым узором на крепких руках, плечах, шее и т.д. чувствовала, как потеют ладошки, и учащается дыхание. К таким категориям принадлежал и майор Крестовский. Его палец замирает на клавише мышки, так и не нажав на нее, когда Иван чувствует тепло женской ладошки. Еще какое-то время ему кажется, что все это померещилось, а потом он медленно, опасаясь спугнуть видение, поворачивает голову. Полина не исчезает. Более того, она и не думает прекращать задумчиво водить пальчиком по контуру его татуировки. Ее тоненькие пальчики настолько выбивают его из колеи, что майор теряется, не зная, что сказать. Наверное, необходимо поинтересоваться, что она делает, но неожиданное прикосновение оказывается таким приятным, что Крестовский теряется. Давненько он не испытывал ничего подобного. И меньше всего на свете ему сейчас хочется, чтобы Синельникова прекратила. — Красиво, — задумчиво тянет девушка, абсолютно не смущаясь пристального взгляда, — тебе идёт. В горле пересыхает, а язык будто прилипает к нёбу. Так что вряд ли получится произнести что-нибудь внятное. Да Полина, в принципе, и не ждёт от молчаливого напарника особой реакции, и только ее пальчики с аккуратным маникюром скользят чуть выше, задирая рукав его футболки и открывая взору недостающую часть узора. Она не видит его взгляда, устремленного прямо на нее, хотя и не может его не чувствовать. Пойманный врасплох майор соображает с трудом. Чувствует только, что дышать становится труднее, а ее прикосновения вызывают весьма двоякие чувства. А теплая ладошка уже скользит выше, обжигая кожу своим прикосновением. Полностью деморализованный мозг совсем уж вяло пытается напомнить Ивану о том, что тату заканчивается на плече, а ее пальчики, исследующие шею, остановились на пульсирующей венке. И пальцы разжимаются сами собой, выпуская из руки компьютерную мышку, вот только майор никак не может заставить себя даже моргнуть, не говоря о том, чтобы произнести хотя бы одно мало-мальски членораздельное слово. Какого она творит? — Обожаю татуировки, — хрипловато признается Полина, параллельно придвигаясь ближе вместе с креслом. Крестовский нервно сглатывает, но по-прежнему молчит, отдаваясь во власть таких подзабытых им ощущений, когда все нервы и ощущения связываются в тугой узел. И если раньше он совершенно точно знал, что именно с этим делать, то в данной ситуации теряется. Ноготки ласково царапнули кожу на шее и, виновато улыбнувшись, девушка тут же погладила еле заметный след. Между их губами практически не остаётся расстояния, ему даже кажется, что он чувствует их вкус, как вдруг все резко заканчивается. Полина отстраняется с такой скоростью, что от столь быстрого движения у нее темнеет в глазах. Временное оцепенение спадает. — Я… — она смотрит на напарника с неподдельным ужасом, нервно кусает губы, — я… Задумалась… Да… — поспешно поднявшись на ноги, девушка спешит покинуть помещение, — да… Это все татуировка. Прости… Красивая. Она лопочет ещё что-то, пытаясь оправдать свой необдуманный поступок, но Крестовский толком не вслушивается в ее бормотание. Зачем, когда ее красные щеки и бегающие глаза говорят гораздо больше. Полина уже успевает взяться за дверную ручку, когда ее бесцеремонно сгребают в охапку. Она успевает только удивлённо моргнуть, как уже оказывается зажата между стеной и сильным телом майора Крестовского. Слишком близко. Можно сказать, неприлично близко. Все, что Полина сейчас видит перед собой — это тяжело вздымающаяся грудь Ивана, выше глаза поднимать стыдно и страшно. — Полина… Жар его тела, хрипловатый шепот и рука, все ещё лежащая на ее плече, сводят с ума, заставляя тело плавиться. Воздух накаляется, становясь тягучим, и дышать становится нечем. Девушка судорожно вдыхает, чувствуя, как осторожно, всего двумя пальцами, Крестовский приподнимает ее подбородок, заставляя заглянуть ему в глаза. — Нравятся тату? Собранности хватает на то, чтобы кивнуть. Иван улыбается, ему явно нравится ее состояние, ведь ещё минуту назад это он был в таком положении. — У меня есть ещё одна, — взгляд многозначительно опускается ниже, — хочешь посмотреть?