Troublemaker

Я проснулась, как только услышала звук работающей кофемашины. На автомате я резко встала, даже не размыкая глаз после тяжелого сна, и побежала в сторону кухни. Не удивляйтесь, я уже наизусть помню каждый угол, поскольку это не в первый раз, когда я чувствую, что забыла что-то отключить или наоборот включить. Девичья память, что сказать. И как я уже говорила, я помнила каждую точку в своей квартире. Но тут я почувствовала, как врезалась в чью-то стройную не слишком мускулистую спину головой. Эта "преграда", как ни странно, удержалась на ногах, тогда как я просто стояла, как бык, не убирая головы. Я почувствовала, как неизвестный мне субъект развернулся и положил руки мне на плечи, чуть отталкивая, чтобы я опять не забодала его своими невидимыми рогами. — Саша? — он засмеялся. Узнав этот голос, я медленно начала открывать веки. — Том? - хрипловато спросила я. В этот момент где-то на фоне должно было прозвучать: «Осел?» — Прости, что напугал. Я приготовил завтрак. — Когда мне говорят слово «завтрак», меня словно обдает холодным душем. — Завтрак? — я медленно подошла к холодильнику, забывая посмотреть на стол — Я думала, у меня тут мыши повесились. — прокашлявшись, пробормотала я. Британец засмеялся. — Я приготовил омлет. Я медленно подошла к столу, и о Боги! Действительно, еда! Я думала, что придется идти в магазин или заказывать пиццу, а тут…еда. Меня усадили за стол, подали мне вилку и нож, и поставили кофе. Но еда на самом деле последнее, что меня должно было волновать. Важно то, что Том пробыл со мной всю ночь. Рядом с ходячей бактерией. — Ты не поехал в гостиницу? — Тебя нельзя было оставлять одну. Ты ведь простудилась, а ночью у тебя была температура. — обыденным голосом проговорил Том, пробуя получившийся омлет. — И именно поэтому тебе не следовало оставаться. - с укором проговорила я. - Ты что! Я ведь могу тебя заразить! —  Горло болело, поэтому мой голос напоминал голос курильщика с двадцатилетним стажем. Он отложил вилку и потянулся к чашке с кофе. — Вылечусь, — проговорил Том, сделав глоток. Внезапно зазвонил телефон Тома, и он вышел в комнату. Я сидела и ковырялась вилкой в омлете. Он такой заботливый. Беспокоится, будто я какой-то маленький зверек, а ведь я всего лишь сопровождающий, про которого он мигом забудет, когда полетит обратно в Лондон. Тем более, он актер, ему еще работать и работать, а я его тут заражаю. Через три минуты он вернулся обратно на кухню, а я к этому моменту уже успела слопать пол омлета. Да, это обычное дело. Не люблю сидеть и смаковать. — Спасибо за омлет. Очень вкусно, — едва слышимо проговорила я, пытаясь откашляться, — Нет, слушай, так не пойдет. Я тебя могу заразить! Я подошла к ящику с лекарствами и начала искать маску. Хоть как-то, но смогу предотвратить распространение бактерий. К своему удивлению, я нашла две и одну протянула своему храброму рыцарю. Он с усмешкой поглядел на меня. — А мне это зачем? — Бери, иначе, мне придется закрыться в ванной и не выходить. — я положила ему на стол маску, а сама села дальше попивать кофе и кушать. — Я не спросил тебя, как ты себя чувствуешь? Уже лучше? — он внимательно наблюдал за тем, как я ем, будто это даст ответ на его вопрос. — По сравнению со вчерашним вечером — гораздо лучше. Правда горло болит, тяжело разговаривать, насморк, усталость. Благо, что голова не болит и не знобит, — я протерла глаза, чтобы хоть как-то пробудиться, — Слушай, я знаю, ты не так хотел проводить время в Москве, поэтому если хочешь, я могу позвонить моему боссу и попросить, чтобы она назначила тебе Наташу на оставшееся время. Я не обижусь. — проговорила я, стараясь, чтобы мой голос звучал громко и уверенно, но получалось как-то не очень. — Ты так просто от меня не отделаешься, — проговорил он с улыбкой, внимательно вслушиваясь в мою речь. Он что, не понимает, что я болею?! — Давай рассуждать логически. У тебя в распоряжении десять дней, не считая день вылета. Два интервью, встреча с двумя блогерами. Уже остается шесть полных дней, включая сегодня. Я могу проваляться с простудой дня три, если без осложнений. Ты же не будешь торчать постоянно в отеле, а гулять один, ты вряд ли сможешь. — Почему ты думаешь, что не смогу? — не понимающе на меня посмотрел британец, словно я сказала что-то вопиюще странное. — Сможешь, но не далеко. А в пределах того места, где находится отель, смотреть практически нечего. Да и скорее всего ты уже все видел. Так что, я реально предлагаю тебе поменять сопровождающего. К этому моменту он уже доел свой завтрак и протер губы салфеткой. И это выглядело очень элегантно. Чем больше узнаю британца, тем ужаснее у меня мысли. Он встал и подошел ко мне, положив руку на мое плечо. — Значит, я просто обязан тебе помочь выздороветь как можно скорее. И возражения не принимаются! Или тебе со мной скучно? — Нет, нет, я просто… — Вот и славно. Допивай кофе, надевай свою маску и мигом лежать. Нифига себе. Ночь провел здесь, а теперь ведет себя, будто я к нему погостить приехала. Но противиться сил не было, поэтому я допила кофе и пошла лежать.

***

— А я думал, что тебе нравятся только черно-белые фильмы, — задумчиво протянул британец, когда мы досматривали «Вам письмо». Он посмотрел на меня и даже удивился. Да, на моем лице была улыбка и слезы. Я очень чувствительная. — Я люблю этот фильм. Пересматриваю его всегда, когда меня нужно подбодрить. Он такой добрый и… — сквозь слезы, засмеялась я. — И романтичный… - он слегка улыбнулся, а а в его глазах были маленькие искорки. Даже не знаю, может опять свет на него так падает. — Несложный для восприятия. Есть мужчина, есть женщина. Мысленно они друг с другом, но в реальности они против друг друга. Но в конце концов они вместе. Было довольно странно смотреть на всю картину происходящего. Я лежу, зарывшись в одеяло, а на другой части углового дивана, сидит, вытянув свои длинные ноги Том. Конечно, его длиннющие ноги не смогли уместиться на всей оставленной ему части. Было странно, он находится у меня уже почти ночь и полдня, и постоянно спрашивал меня, как я себя чувствую, что мне принести, заварить ли мне чаю. Каждый час приносит что-то из лекарств и даже, если я не хочу принимать это, он начинает меня кормить из ложечки. Когда мы успели стать такими близкими людьми? Ведь прошло всего три дня… — Ну, что будем смотреть дальше? — потянувшись к шкафу с дисками, спросил он. — Касабланку…- продумывая в голове все, что есть у меня в ящике -… или Психо Хичкока. Как раз сейчас уже почти вечер, самое оно. Я услышала, как актер засмеялся, перебирая диски. — Знать бы еще, что есть что. Точно! Он же не понимает названия написанные на коробках, поэтому и внимательно просматривает каждую. — А это еще что? — заинтересованно проговорил он, показывая мне CD с нарисованной мной обложкой, где было написано «My first film*». — Да, так чепуха. Я думаю, стоит посмотреть Касабланку все-таки. Давно не пересматривала. — А я думаю, вот это, — сказал он все также показывая мне тот же диск. Я попыталась вылезти и выхватить у него из рук злостный диск, но не получилось, так как он сразу одернул руку, засмеявшись. — Я серьезно, отдай! - блин, ну почему ты такой высокий?! — Нет. Скажи мне, что это, и я возможно, тебе его отдам, — он спрятал руки за спину, чтобы я не могла видеть диск. — Мой первый снятый короткометражный фильм. Для одного проекта. Но это было два года назад и не правда. Так что верни мне его, пожалуйста, — я особо подчеркнула последнее слово, думая, что для британца этот жест, что-либо значит. Но, видимо, я неправильно понимаю британскую вежливость. — Ты училась в киношколе? — и как я и думала, мой собеседник проигнорировал «пожалуйста». — Нет, я хотела подать заявку на грант в британскую киношколу. Но я передумала, и вот он пылится здесь. — я протянула руку — Я рассказала, а теперь отдай мне его и я достану Касабланку. — Ты хотела стать режиссером? — спросил он заинтересованно, прежде чем вернуть мне коробку. Боже, Хиддлстон не смотри на меня так. Как мне тебе объяснить, что я никто и никуда меня не возьмут? — Хотела… Но не хватило храбрости отправить… — он мне протянул руку с диском, но когда я попыталась забрать его, он сильнее его сжал. — Когда хочешь чего-то, нужно идти к этому, и не бояться. — Ты не знаешь, что такое отказы и косые взгляды в твою сторону, — он ослабил хватку и сел на диван, при этом внимательно разглядывая что-то в телефоне. — Ты не права, — задумчиво протянул он. Но я не хотела дальше продолжать эту дискуссию, иначе это ни к чему не приведет. — Возможно, — со вздохом произнесла я, — Так, мне кажется, что тебе пора в отель. Ты и так нянчился со мной практически целый день, — на часах было уже четыре часа вечера, а Том уже тут торчал так долго, что мне стыдно. — Что меня уже выгоняешь? — позади послышался смех, — Но ты возможно права, мне нужно поработать немного, — он встал с дивана, снова всматриваясь в телефон. Видимо его агент уже завалил его письмами, — Я сейчас позвоню Владиславу, а ты не могла бы принести мне стакан с водой, так пить хочу. Если тебе не сложно? Я лишь кивнула. Странный он. Целый день не давал мне с дивана сдвинуться, а тут иди принеси мне воды. Видимо время царицы прошло, наступило время «иди на кухню, сваргань чего-нибудь». Все мужчины одинаковые. На минуту мне показалось, что я его чем-то задела. Ну, не надо было ему лезть не в свое дело. Так что пусть не корчит из себя надутого хомяка. Когда я вернулась, он уже надевал пальто. Странно, вчера я так извазюкала это пальто, но на нем ни видно ни складок, никаких пятен, ничего. Как будто его только с магазина привезли. Вот что значит качество! А может он стирает с Лаской? Хи-хи-хи — Водица для сеньора! Ой, простите, Бога! — я сделала поклон и протянула ему стакан. Он лишь засмеялся. — Даже когда болеешь, ты всегда на позитиве, — он сделал глоток и внимательно посмотрел на меня, — Вот таким и должен быть твой настрой по жизни, — он допил стакан и отдал мне его. — Владислав уже здесь? Быстрый он. — Да. Говорит неподалеку был. Может у него здесь живет девушка или родственники, — он зашнуровал ботинки и повернулся вновь ко мне, — Так, сидеть дома и пить лекарства. Отчитываться о самочувствии каждые полчаса! Завтра приеду проверю! — Да, мама! — я закатила глаза, а он засмеялся. — Колючка! — проговорил он и вышел за дверь. Что делать остальную часть вечера — не представляю. С ним как-то весело было смотреть фильм. Обычно, когда я устраиваю посиделки с друзьями, все проходит как-то скучно. Фильмы волнуют только меня, содержание тоже. А мои друзья начинают разговаривать во время просмотра, ходить — выходить из комнаты. Создается впечатление, что им настолько все равно, что можно было даже включить оперное представление или симфонический оркестр — везде одна и та же реакция. Хотя я должна понимать, что не все воспринимают кино, как я. И не все обязаны это делать. Я взяла оставленный диск Касабланки и начала смотреть…

***

Том сидел в своем номере, отвечал на пересланные ему Люком письма. Там были приглашения на прослушивания, а также информация по предстоящим мероприятиям после отъезда из Москвы. В рамках тура нужно будет съездить на три дня в Китай, а после вернуться обратно в Лондон. Он сделал пару звонков, после чего умылся и подошел к пальто, оставленному висеть на спинке стула. Из внутреннего кармана он вытащил диск без коробки. На нем была продублирована запись «Мой первый фильм». Том взял ноутбук и пошел на кровать. Он выключил лампу, которая освещала комнату и включил диск. Просматривая внутренние файлы, он заметил один документ с надписью «заявка» и сам фильм. Для начала он решил просмотреть заявку. Как он и ожидал, там он нашел информацию о Александре, как о режиссере, операторе и сценаристе фильма, а также имена двух актеров, и информацию о самом фильме. Он пробежался глазами по остальной информации, которая касалась самой заявки на грант, где он и увидел название университета, в который Саша хотела подать документы, и мотивационное письмо. «…В этом письме я не буду говорить о своей любви к кино, которая началась еще в детстве. Вы наверно это слышали уже миллион раз. И я не хочу Вас утруждать чтением долгих толмутов о моей любви к Вашей киношколе и работам Ваших выпускников. Но я знаю, что Вас интересует. Вас интересует моя цель поступления. Все просто. Я хочу снимать фильмы о людях, которые меня окружают. Истории о простых людях, с простыми проблемами. Но если Вы взгляните глубже, просто посмотрите на них, Вы поймете, что-то, что Вы о них думали раньше, в разы отличается от того, что они в реальности из себя представляют…» Том вчитывался в каждую строку, словно он разговаривал с Сашей. Но это не простое общение. Это словно разговор по душам, ее исповедь. Она не пряталась за пафосными формулировками, только для того, чтобы понравиться, как это обычно делают многие поступающие. Нет. Она показывала всю себя и ей было не важно, что они ответят. «Ты не знаешь, что такое отказы…» — она сказала ему тогда. Вот, что ее подвигло на написание этого письма. Она выплеснула все, поскольку ей надоело, что все ей отказывают из-за каких-то неправильных формулировок, действий. Она устала от попыток понравиться людям. Поэтому она решила показать все, что она думает, чем живет, что любит или наоборот, не терпит. Все в этих строках. «О чем я хочу снять фильм? О крайностях, на которые готовы люди. О безумии, в которое они впадают, когда не получают то, чего хотят. О попытках найти в себе силы идти дальше. О неудачах, которые преследуют их на каждом шагу…» — Саша, позитивная внешне и такая расколотая внутри… — это были мысли в слух, но это первое, что пришло ему в голову, после прочтения письма. Он закрыл документ и приготовился к просмотру видеофайла. Но не успел он даже еще открыть его, тут же на телефон пришло сообщение от Саши. Ему показалось, будто она наблюдает за его действиями, но он тут же отбросил эти мысли. «Пам-пам-пам, собираюсь идти прыгать с парашютом, ты со мной?» — а рядом была прикреплена фотка с ней, показывающей неприличный жест. Том засмеялся. «Вот колючка». Он сразу написал сообщение. «Какой неприличный жест для такой девушки!;-)» Он отложил телефон и включил видео…