Королева Перстов

Весна потихоньку добралась и до богом забытых Перстов, но даже она не могла раскрасить их каменистую серость, навевающую чувство щемящей тоски. День клонился к вечеру, а темнеющее на горизонте небо и усиливающийся ветер говорили о том, что ночью быть буре. Только она совсем не пугала властителя этих мест, сидевшего на одном из прибрежных валунов. Он полной грудью вбирал дыхание моря – сладкое, как глоток свободы. За спиной зашуршала галька под легкими шагами, но он даже не обернулся. Детские теплые ладошки накрыли глаза, а бывший мастер над монетой улыбаясь заговорил: - Кто же это может быть? Неужели ворчун Лотор? А может быть Анни бросила свою стряпню на кухне? Тогда ей влетит от леди… -Нет, папочка, нет! А вот и не угадал! Это Я! – раздался над самым ухом звонкий голосок. Девчушка четырех лет с выбившимися из-под платка волосами, цвета опавших листьев, крепко обхватила шею лорда и прижалась щекой: -Это Я! -Алейна, - с необыкновенной нежностью произнес Петир, ласково глядя в такие же как у него серо-зеленые глаза, - ты моя проказница. -Алейна! Алейна! В сторону моря бежала молодая женщина, оглядывая пляж в поисках дочери. -Вот я тебе задам! Запыхавшись, она остановилась напротив Петира: -Где она? -А я почем знаю, Санса? – пожал плечами Бейлиш, - Должно быть занимается рукоделием, как ты велела. Но тут из-за его спины вновь раздался смех и девочка, подобрав подол платья, стремительно бросилась к замку. -Не стоит ее так баловать, - синева ее глаз обожгла Мизинца. Он готов был тонуть в них снова и снова как в этом волнующимся море. Только она по-прежнему была от него далекой, точно Солнечное Копье Дорна. Леди Бейлиш хотела было отправиться в след за девочкой, но Петир ухватил ее запястье и притянул к себе: -Я хочу знать, почему ты сначала от меня сбежала, а потом вернулась? – задал он мучавший его столько лет вопрос. Санса боялась его как огня. Ответ был прост, вот только казалось, что слова обожгут губы, если она их произнесет. Ветер усиливался, разметая полы одежды, пронизывая холодом. Она только нервно сглотнула, язык, казалось, онемел и не желал ворочаться. Петир улыбнулся уголком губ: -Вечером, моя леди, вечером. Пора открывать карты. -Я с тобой, чего еще ты хочешь? – ее шепот тонул в шуме волн. -Всего! *** Алейна давно сладко спала, подложив ручки под розовую щечку и не обращая внимания на бушующую за стенами маленького замка Бейлишей бурю. А Санса все не торопилась к своему лорду-мужу. Слишком много всего разделяло их, но в тоже время – это был ее выбор – перепрыгнуть бездну и прийти к нему вновь. Слишком долго он ни о чем не спрашивал, а поначалу даже не был сам на себя похож. Но теперь ее Петир вернулся, ей бы радоваться, но по телу пробегала дрожь. Тогда, в другой жизни, в Винтерфелле она хотела явиться к нему пылающей девой возмездия. Вся благородная кровь Старков и Талли кипела и негодовала, когда Саснса опускалась к нему в темницу. Ее сушила жажда бросить ему в лицо до суда и вместо судьи, то, что он предал ее отца, использовал ее в своих играх. Но его спокойствие заставило гневную речь застыть в горле. Эти призраки прошлого тенями скользили по сумрачным стенам башни Бейлишей, жгли память. Он даже не поднялся с каменной скамьи, когда она подошла к решетке, отделявший его от вольного света. Из-под расстегнутого дублета выглядывала белая сорочка, но он не потрудился оправиться. -Вы, вы, разрушили мою жизнь… Голос волчицы севера прозвучал не грозно, а жалко. -Ты мне льстишь, Санса, половину дела ты проделала сама, моя девочка, - прошипел он змеей, - неужели, ты все еще веришь в рыцарей? Санса опустилась на колени перед решеткой, чтобы взглянуть в его глаза. -Верю! Джон – он истинный Старк! Петир в одно мгновение оказался прямо перед ней с другой стороны, его пальцы ожесточенно вцепились в холодные прутья: -Ты будешь в их играх разменной монетой, запомни! И даже истинный из истинных Старков будет слушать ту, что по ночам раздвигает для него ноги, и это совсем не ты. -А кто я для тебя? Та же монета…- ее голос звучал обреченно. -Неужели ты так и ничего не поняла, - его дыхание почти касалось ее лица, - я хотел, чтобы в этой игре мы были заодно… Уходи… Она побрела вверх по лестнице, сгорбившись, точно старуха, не в силах обернуться на того, кому так верила. События следующего дня превратились для Сансы в ночной кошмар, от которого она не раз просыпалась с пылающим челом и бешеным стуком сердца. Казнь. За свою жизнь она видела слишком, слишком много смертей… И все повторялось вновь. Богорощя. Джон с мечом. Помня заветы Нэда, он ждал осужденного Бейлиша, чтобы лично притворить приговор в жизнь. Позади, среди чардрев ежилась от холода его будущая королева - Дайнерес Бурерожденная. Петир был для нее пустым местом, но поскольку так решили лорды Севера и ее будущий супруг, она не была против и хотела только одного – вновь вступить в побежденную Королевскую Гавань. Впереди предстояло соединение государства, восстановление города, и ей было даже жаль тратить время на Мизинца, хотя и он смог оказаться полезным. Сердце леди Винтрефелла дрогнуло, когда Бейлиша вывели из темницы. Он поморщился от яркого света, отыскал ее взглядом в толпе и послал одну из своих полуулыбок. И тут она не выдержала, зажмурила глаза, но услужливое воображение рисовало, как сейчас покатится по помосту голова ее Пересмешника, также, как когда-то голова отца… Но вместо этого раздался голос Джона: -Лорд Бейлиш, суд уже вынес Вам свое решение, оглашать ваши преступления вновь у меня нет желания. Но учитывая, что Вы спаcли жизнь леди Сансе, а также то, что завтра состоится наша свадьба, я заменяю смертный приговор пожизненной ссылкой в ваши родовые земли. Отныне Вы не имеете права находится на земле Семи Королевств. Завтра на заре Вы отправляетесь в Персты. Король Севера вложил меч в ножны и под шепот толпы отправился прочь. А вот Мизинец казалось был ни капли не удивлен такому исходу. Сансе на мгновение показалось, что он едва кивнул головой Матери драконов, шагающей навстречу Джону.

***

Буря даже и не думала униматься. Холодные капли дождя разлетались о каменные стены, ветер шумел в четырех маленьких башенках, только теперь Петир уже не маленький, и нет в живых матери, укрывавшей его от всех страхов в своих ласковых руках. Он всю жизнь стремился сбежать с этой неласковой земли, и вот судьба точно в насмешку, вновь отправила его в Персты, туда, откуда начался его путь. День за днем среди серого неба и серых камней ему казалось, что он начинает сходить сума. Он, привыкший действовать, анализировать, смотреть на три шага вперед, сумел лишь выторговать собственную шкуру. Спасение он нашел на дне бутылки с терпким борским. Бейлиш потерял счет времени, отмеряя его чарками, голову застилал дурман, путающий явь с плодами распаленного винными порами сознания и отрывками памяти. Когда Санса появилась на пороге его маленького замка, то он принял ее за видение и запустил стаканом, а потом поник головой на руки и заплакал. Леди Севера по-хозяйски, помня путь, отправилась наверх, а Лотор с улыбкой на морщинистом лице, потащил за ней ее скудный скарб. Они почти не разговаривали, только бросали друг на друга взгляды. Санса ничего не объясняла, не требовала и не спрашивала. Не прошло и месяца с ее появления, и Персты стали меняться. Первой ожила кухня, стал обновляться хлев, корабли стали чаще приезжать за шерстью и мясом, а Пожиратель яблок летел со всех ног, чтобы исполнить ее приказ. Изменился и он сам, наконец, привел себя в порядок, внешне стал собой. Но Мизинец никак не мог рассеять туман, охвативший разум. Он крался мимо нее точно кот, выслеживающий мышь, проклиная свой глупый язык, не смеющий просто спросить, как, зачем ты здесь? Поначалу даже не мог садиться с ней за один стол. В душе жили гнев и обида, ведь она его предала, как маленькая дурочка убежала к Джону, а он проиграл из-за слабости к ее синим глазам, нежным щекам и мягким губам. За тот день ему было стыдно, хотя казалось бы он навсегда лишился этого чувства. Внутренний зверь вырвался наружу и он не смог его остановить. Виной всему было яркое солнце, блеснувшее наконец-то над Перстами, лишний стакан с борским и Санса, сбросившая за завтраком с плеч шаль и дикое, яркое желание. Ее образ весь день преследовал Петира, она представлялась ему улыбающейся, трепещущей, беззащитной и манящей. Чтобы избавиться от наваждения он решил отправиться к морю. Но не успел выйти из замка, как услышал тихую песню, голос Сансы доносился из амбара. Он заглянул в дверь, она, напевая, помечала мелом мешки с шерстью, вдруг один из них упал, и девушка нагнулась, чтобы поднять его. Мизинец сглотнул, и дрожь пробежала по всему телу. Он захлопнул дверь и придвинул к ней бочку с зерном. Санса обернулась на звук, ойкнула и уперлась спиной в мягкие мешки. Мужчина, точно голодный зверь, надвигался на нее, расстегивая по пути дублет. Ее глаза расширились от осознания происходящего, но бежать было некуда. Слабыми руками она уперлась в его грудь, прошептав: -Нет, Петир… Не так, не надо… Но он ее будто не слышал, вжал железной хваткой в стену, и все аккуратно сложенные мешки покатились на земляной пол. Санса пыталась бороться, но ее сопротивление только раззадоривало Мизинца, он опрокинул ее на пол, задрал юбку и с рыком ворвался в девичье тело. Гримаса боли исказила его любимые черты, а крик болью отозвался в сердце. Он в ужасе отстранился, глядя на кровавые разводы на своих руках. Девушка закрыла лицо руками и свела беззащитные колени. А он, молча, сидел рядом, впервые в жизни не зная как поступить. И тут случилось невероятное. Она взглянула на него заплаканными глазами, придвинулась ближе и накрыла его губы своими. Он утонул в поцелуе, прижал к себе так сильно, как только мог, наслаждаясь ее теплом. Санса больше не отталкивала, а только несмело обнимала, заглядывая в глаза, позволяя жадным рукам касаться ее там, куда вело желание. Страха больше не было. Она оставила его в Королевской Гавани и Винтерфелле. С этого дня они не могли насытиться друг другом, хотя им никто не мешал. Без лишних слов и объяснений они отдавались друг другу, растворяясь в желании и наслаждении. Удивлению Сансы не было предела, когда спустя пару месяцев на одном из причаливших кораблей приплыл септон. -Ты моя, - коротко бросил ей Петир. Не о такой свадьбе она мечтала, но сейчас ей было все равно, имело значение лишь то, что плечи накрыл его серый плащ с пересмешником. *** Время близилось к полуночи, но Санса так и не появилась в опочивальне. Мизинец начинал терять терпение. Пять лет, прожитых вместе так их и не сблизили, общие фразы, будничная суета, бурные ночи, рождение дочери, и не слова о прошлом, будто его не было. Но сейчас, когда он все решил, было необходимо расставить все по местам. Судьба обещала еще один крутой поворот, который мог сблизить, спаять их в единое целое, или же навсегда разбросать по морю жизни. За спиной скрипнула дверь. Санса шла к нему, затаив дыхание. Петир приподнял ее подбородок, чтобы заглянуть в глаза: -Сегодня никаких секретов. Молодая женщина и сама понимала, что время пришло. Тягостное молчание о главном камнем давило на грудь, но она боялась, что ее Пересмешник так и не простил ей бегства из Орлиного гнезда, и того, что она готова была принять казнь. И больно было признать – Петир во всем был прав. Она прижалась спиной к выцветшему гобелену и прошептала: -Обещаю… Петир примостился в кресле напротив и лаконично сказал, будто отрезал: - Орлиное гнездо… Леди сглотнула комок, но молчать больше не было смысла: -Бриенна, это она нашла меня… Рассказала все о тебе, отце, Джоне. Почему ты сам мне не сказал, что Винтерфелл в руках брата, что он выиграл Великую битву? Мизинец прищурился: - Ты еще не была готова, но я наделся, что годы жизни в Красном замке и Орлином гнезде научили тебя тому, что наша жизнь далека от идеалов чести. - Научили, но… я тебе верила… а потом… это была мечта вновь увидеть дом, родных. В уголках ее глаз звездами блеснули слезинки, но она продолжила: - Я будто вернулась назад, мне казалось, что все было кошмарным сном, а Джон, Король Севера, все вернет. Винтерфелл ожил, ожили Старки... Санса больше не сдерживала рыданий, с ними выходила вся накопившаяся боль. -Но это были лишь иллюзии, - завершил за неё Петир. -Ты был прав, - наконец-то выдавила она из перехваченного рыданиями горла, сползая вниз по стене, - прав… Они играли мной, как шахматной фигурой, а я надеялась, что после всего пережитого имею права просто быть собой… Жена Брана, новая хозяйка Винтерфелла, ясно дала понять, мне там место только в роли няньки. В Королевской гавани сначала было не до меня, но потом Дайнерес завела разговор о том, что неплохо бы отправить меня к Тириону, который стал наместником Миэрина и Юнкая, и он вроде бы не против «воссоединения семьи». Только я против! Слышишь! Против! Ее грудь вздымалась, эмоции переполняли через край, но Санса продолжала: - А еще я поняла, что только с тобой я чувствовала себя в безопасности, только с тобой мне было тепло… Когда и Джон стал меня уговаривать уехать, я просто собрала первые попавшие под руку вещи и убежала в Персты… Пересмешник опустился на пол рядом с ней, взял ее руку в свою и легонько сжал: -А ты не боялась, что я тебя выгоню, или даже убью? Ведь поначалу мне действительно хотелось свернуть твою нежную шейку, - и он провел пальцем от ключицы вверх до подбородка, - я бросился за тобой на Север, хотел все объяснить, но ты привела с собой стражников короля, не дав сказать и слово. - Так почему же моя шея все еще на месте? – выдохнула она ему в губы. - Потому что мне дорога голова, которую она держит… Санса хотела поцеловать мужа, но он отстранился: - Так ты теперь со мной, что бы я ни сделал, и что не задумал? - Да… -Посмотри мне в глаза и повтори! Санса встала перед ним на колени и обхватила руками его поседевшую голову: -Что бы ни случилось, клянусь Старыми и Новыми богами быть с тобой, идти за тобой… - Тогда на следующей недели мы отплываем в Браавос, - сказал он так, будто сообщил, что собирается ложится спать или сделать еще что-то обыденно. -Как? Тебе, тебе же нельзя покидать Персты? – залепетали леди Бейлиш в замешательстве. И тут она увидела его прежнего, с хитрым взглядом и полуулыбкой на тонких губах: -Если мне не изменяет память, твой родственничек запретил мне появляться в Вестеросе, а вот про Вольные города не было сказано ни слова. Санса все еще непонимающе смотрела на Мизинца, который вдруг стал серьезным: -Или ты думала, что я так и буду здесь гнить под соленым ветром и смотреть, как моя дочь отрезана от мира? Собиралась всю жизнь быть королевой Перстов? Я ждал, пока про тебя и меня забудут, и сейчас уже не до нас. К тому же я по-прежнему номинально лорд Харенхолла, Джон как-то забыл лишить меня этого титула. И чем хуже Железный банк Железного трона? Деньги – всегда были не меньшей, а порой даже большей властью. -Ты хочешь стать властителем Железного банка? – женщина не верила своим ушам. -А почему бы нет? Скажу больше, меня там ценили, когда я был Мастером над монетой, и с прошлым кораблем пришел ответ, что ждут теперь, как управляющего делами Королевской Гавани. Для меня было важно узнать, со мной ли ты, не побежишь ли вновь за сказками, если позовет Джон? На последних словах его голос предательски дрогнул, выдавая внутренний страх потерять и быть вновь преданным. Она крепко обняла его за шею, прижалась как когда-то в амбаре и прошептала на ухо: -Мне страшно… но я с тобой, - и добавила впервые в жизни, - я тебя люблю… Петир облегченно выдохнул. -Нас ждет Браавос! Пора вернуться на прародину. Мизинец уже видел перед собой новую лестницу и просчитывал ходы новой игры.