А приводят ли ссоры к добру?

Адриан, как и многие другие люди, вынес много уроков из детства. И, пожалуй, самым главным из них был «Ссоры к добру не приводят». Первый раз он стал свидетелем ссоры, когда разводились родители его подруги детства Хлои. Ему тогда было от силы лет пять, но он на всю жизнь запомнил перекошенные от гнева лица взрослых, крики, слёзы. И потерю друга. Нет, Хлоя не перестала с ним дружить. Только вот это уже была не Хлоя. Это была не маленькая девочка в платье принцессы, которая мечтала сбежать на крышу, смотреть на звезды и стать астрономом. Нет, это была маленькая дочь мэра, которая в точности знала, что именно ей нужно. Но Адриан не перестал с ней дружить — ведь если и он уйдет из её жизни, то кто у неё останется? Адриан ни на секунду не забывал этот урок. Ссоры приводят к чему-то плохому. И Адриан боялся поссориться с папой. Он стал идеальным сыном для отца. Все для того, чтобы с ним не поссориться. Что, пап? Ты считаешь у меня отличные модельные данные? Хорошо, я не против одной фотосессии. Нет, пап, что ты, мне вовсе не сложно. Мне это нравится! Да, кажется, мне и взаправду стоит задуматься о карьере модели. Хотя, о чем тут задумываться? Я согласен! От притворства порой тошнило, но Адриан не мог остановиться. Одна мысль о том, что он может разочаровать отца… Нет, не бывать этому! Плевать, что он хотел пойти в школу, отец прав, на домашнем обучении он сможет получить больше знаний. Плевать, что фотосессии были интересны только первые пару раз. Он не разочарует отца. Отдушиной парня была его мама. Она была против этого насилия над самим собой, как она это называла, но Адриан не смог повернуть назад. Он был вынужден продолжать играть свою роль идеального сына для отца, идеальной модели для многочисленных фотографов, идеального друга для Хлои и… самого себя для мамы. Лишь с мамой он мог позволит снять маску месье Идеала и побыть собой — просто запутавшимся в себе мальчиком, который больше всего желал видеть родных счастливыми. И если для этого надо носить маску… он был готов на такую жертву ради них. Все пошло наперекосяк, когда впервые на памяти Адриана мама поссорилась с папой. Она говорила, что он ограничил её свободу, что он не тот, за кого она выходила, ведь она выходила замуж за живого человека, а не глыбу льда, которому и на собственного сына плевать. Она ушла, а через пару часов её насмерть сбила машина. Тогда урок детства превратился в константу жизни — ссоры к добру не приводят. Маска намертво приклеилась к лицу Адриана. Дни превратились в череду серого цвета. Они похожи настолько, что Адриану порой казалось, что он попал во временную петлю. Каждый день он следовал расписанию, сделанному отцом, и каждый день он на корню душил тот тоненький голосок, говорящий, что скоро все наладится. Ничерта не менялось, тем более в лучшую сторону! Но не прав был Адриан и он был рад признать свою неправоту, когда свобода явилась в виде маленького черного прожорливого квами. Да, Адриан Агрест был идеальным. Кот Нуар был свободным, он был счастливым. Кот Нуар был влюблённым. ЛедиБаг могла показаться идеальной, но он слишком долго был в маске, чтобы не узнать её. ЛедиБаг была сильной, непоколебимой. Девушка под её костюмом боялась ошибаться, боялась, чего греха таить, использовать свои силы, боялась злоупотребить ею. Казалось, она была создана для защиты людей, даже от самих себя. И все же, она не отвечала на его чувства, переводя все в шутку. Но однажды… — Моя Леди, постой! — Нуар, я понимаю, ты любишь поболтать, но у меня еще дела. — Она достала йо-йо и уже собралась убегать, как вдруг Кот понял, что если она сейчас уйдёт, он вряд ли решится еще раз. Так что… — Я люблю тебя! — скороговоркой выпалил Нуар, на всякий случай зажмуриваясь. Когда скорая расправа не наступила, он рискнул приоткрыть один глаз, затем второй. ЛедиБаг стояла, широко распахнув глаза, в которых плескалось сожаление, йо-йо выпало из её рук. — Нуар, пойми, ты любишь не меня, а… — Маску. Это ты хотела сказать, верно? Но ты не права. — Я люблю другого! Кот, не говори того, о чем будешь сожалеть, — сожаление сменилось таким знакомым упрямством. Кот сдержал раздраженный рык. Да он знает о ней чуть меньше её самой! Как она может такое говорить! Он на мгновение прикрыл глаза и в наступившей темноте сверкнули золотом слова, в правильности которых не сомневался ни на миг. Ссоры к добру не приводят. Он мог доказать ей правдивость своих слов, мог рассказать о её чудной семье, в наличии которой был полностью уверен, о её кулинарном таланте, ведь часто она перед боем или патрулём пахнет свежей выпечкой, а кончик носа измазан тестом или мукой. Он мог. Но он также прекрасно знал, что значит это упрямое выражение лица — её не переубедить. Она будет стоять на своем до конца. Ссоры к добру не приводят. Да, хорошая константа. — Да, ты права, мо… ЛедиБаг. Я, наверное, головой ударился. Прости, что отнял твое время. Прощай, — он растворился среди домов Парижа, а ЛедиБаг долго не могла избавиться от навязчивого голоса, утверждающего, что его она видела в последний раз. Но этот голос исчез, когда Нуар пришел на бой. И патруль. Он не изменился, разве что количество флирта существенно снизилось, а вот количество каламбуров и шуток взлетело до небес. Но ЛедиБаг на это внимание не обратила, а жаль, ведь не зря говорят, что громче всех смеется тот, у кого болит больше всего. Маска трещала по швам. Казалось, Адриан вместе с ней. Казалось, он горел. Ему хотелось вернуться назад во времени, в тот момент, когда он убежал после своего неудачного признания и сделать… что-то. Но в тот же момент он понимал, что ничего бы он не сделал. ЛедиБаг выглядела счастливой, так кто он такой, чтобы нарушать её счастье своими нелепыми чувствами? Со своими переживаниями Адриан совсем выпал из жизни класса, а потому он последний заметил некое оживление, несмотря на то, что его это касалось в первую очередь. Окинув стоящую перед ним Маринетт, он отметил слегка потрепанный вид и мрачную уверенность в глазах. Он не мог сказать точно, но с чего-то был уверен, что его вид, когда он признавался в любви ЛедиБаг был примерно такой же. Сто-оп! Вечнокрасная девушка, которая и двух слов связать не может в его присутствии, но при этом она спокойно общается со всеми остальными. То ли звезды встали в ряд и на Адриана снизошло озарение, то ли, услышав «Нет» от ЛедиБаг, у Адриана мозги из комы вышли, но факт остается фактом — Адриан понял, что, возможно, он нравился Маринетт. И если его предположение верно, то она на глазах у всего класса… собирается ему признаться. В голове всплыли еще свежие сцены с ЛедиБаг. — Маринетт, давай лучше выйдем, — он взял её за руку и аккуратно, но настойчиво вывел из класса, под громкий шепот остальных. — Продолжай, — он мягко коснулся её плеча, но она дернулась, как будто его прикосновение несло заряд молнии. — Я. Э. Да, точно. Я сотела хказать. То есть, хотела сказать, что я уже давно, ну, если точнее, не так уж и давно, всего-то с первого дня учебы, хотя если подумать, это было давно, верно? Хех. — Маринетт, успокойся. Я не кусаюсь. Что ты хотела сказать? — только бы он был неправ, только бы он был неправ… — Я… ты… ты мне нравишься! — мда, все-таки прав. Адриан почувствовал себя как на минном поле — один неверный шаг и те теплые дружеские отношения с Маринетт, которые он так ценил, полетят Коту под хвост. — Маринетт, послушай, — начал он, но так и недоговорил. Сколько раз он говорил это, сколько раз он отвергал разнообразнейших поклонниц — не пересчитать. Но ни одна из них не была Маринетт. Может… — Мари, скажи, какой я? — неожиданно даже для себя задал вопрос Адриан. Он не знал даже чего ожидал в ответ… — Ты? Ну, ты… Глупый вопрос, ты же идеал! Все, что ты делаешь, идеально! Разве не так? — …но явно не этого. Жаль, Маринетт повелась на его маску. Она была хорошим другом. Не в силах высказать все, что он думал, он покачал головой и развернулся прочь, намереваясь уйти. Что ж это такое?! Сначала он потерял ЛедиБаг, хорошо хоть более-менее нормальные дружеские отношения сохранил, иначе сложно было бы спасать Париж. Теперь потерял Маринетт. Она и близко не стояла возле ЛедиБаг, но она была его другом, она всегда была готова подставить плечо. — Ты идеален. Точнее, ты пытаешься им быть, что у тебя получается. Но ты одинок. Ты слепишь всех окружающих своей улыбкой и все свято уверены, что ты счастлив. И никто не замечает грусть и боль в твоих глазах. Ты идеален, но разом с тем ты разбит. Я не уверена, но мне кажется, это из-за твоей мамы. Я… я, возможно, не права… но это то, что я вижу. Прости, если я тебя оскорбила, — она вся невольно сжалась в небольшом укромном уголке, где они спрятались от любопытных глаз. Эта девушка… эта невероятная девушка смогла увидеть его настоящего. Поразительно. Еще неделю назад Адриана замучила бы совесть, ведь еще неделю назад он был свято уверен в возможности завоевать сердце ЛедиБаг. Теперь же… — Маринетт, ты завтра вечером свободна? У меня чисто случайно завалялась пару билетов на премьеру фильма. Да, она не ЛедиБаг. Она не такая сильная, смелая и ловкая. Но Маринетт лучше неё. Ведь только Маринетт смогла увидеть его настоящего. А еще у неё очень красивая улыбка. После кино был поход в ресторан. Потом прогулка в парке. Круиз по Сене. И еще свидание. И еще, и еще. Вскоре в Париже сложно стало найти место где не было бы их, а Адриан в какой-то момент понял, что… влюблён? Да, именно. Невозможно было понять когда милая Принцесса заняла место ЛедиБаг, но факт остается фактом — Адриан Агрест влюблён в Маринетт Дюпен-Чен. И тем сложнее было обманывать её, говоря, что он отправится на фотосессию, а после идти на патруль. Маринетт была чистейшей души человеком. И Адриан чувствовал себя ничтожеством, не достойным ни её, ни ЛедиБаг. И он злился. На себя, ведь кто еще в этом виноват, кроме него? Каждый день чаша терпения наполнялась и наполнялась, пока однажды… — Эй, Нуар, что с тобой? Ты в последнее время сам не свой, — тепло ладошки ЛедиБаг, которую она опустила на его плечо, ощущалось даже сквозь два костюма. И Кот сорвался. Он кричал на неё, хотя она была не виновата, отчего он чувствовал себя еще хуже. Он был готов рвать на себе волосы, но Маринетт слишком любила их перебирать. Он сходил с ума. От осознания собственной ничтожности, любви к Принцессе и к ЛедиБаг, которая, как оказалось, никуда не исчезала. И он говорил. Говорил обо всем том, что его беспокоило. О том, как ему больно от невозможности рассказать любимой правду, ведь если её захватит акума, Бражник узнает личность Нуара. И многое, многое другое. Когда он понял, что пошел второй круг его нытья экспрессивной речи, он умолк. И прежде чем ЛедиБаг хоть слово успела сказать, он сбежал. С той поры все пошло кувырком. ЛедиБаг привычно спасала Париж, Кот Нуар привычно спасал ЛедиБаг, но командой они уже не являлись. Они поссорились. Всё, чем жил Кот, потерпело изменения. Он не мог быть уверенным в чем-либо. Но Нуар терпел. Ждал. Пытался разобраться. Но не удавалось. С каждой ссорой пропасть между героями увеличивалась и Нуару пришлось сделать то, что он сделал. — Эй, ЛедиБаг, — он подозвал её, когда патруль уже заканчивался. — Нуар? — она настороженно подошла к нему, ведь за последние пару недель это, пожалуй, самое спокойное начало разговора. — Я устал. Устал каждый раз лгать ей. Каждый раз делать вид, что утром я бодр и весел, когда хочется упасть и спать пару дней кряду. И я… Я устал быть Котом Нуаром, — он печально склонил голову, ожидая ответной реакции, которая не заставила ждать. — Ты… Ты что? Прошу, скажи, что ты пошутил, — ЛедиБаг не на шутку испугалась — одной справляться с акумами не просто не легко, это практически невозможно. Кот одним своим присутствием вселял ей уверенность. И без него… — Не волнуйся, Париж без защитника не останется. Ты упоминала, у тебя есть парень? Отдай ему кольцо. Конечно, сходу он не научится сражаться, но, думаю, ты ему поможешь. — Зачем? Тебе нравится быть Котом. — Нравилось. До появления Принцессы. Знаешь, сложно осознавать, что приходится выбирать между спасением Парижа и свиданием с девушкой. Точнее, что не приходится, ведь я точно знаю, что, несмотря ни на что, пойду в эпицентр событий прикрывать тебе спину. Прошу, уйди. Через пару минут я исчезну, а все, что останется — это кольцо. ЛедиБаг хотела что-то сказать. Она должна была что-то сказать, ведь это, по идее, нормальная реакция на заявление об отставке напарника. Но она не сказала ничего. Ведь каждое слово Нуара, каждая эмоция, вложенная в эту короткую речь находили отклик в сердце девушке. Ей было знакомо это. Она чувствовала то же самое. Именно поэтому она молча зацепилась йо-йо за одну из многочисленных горгулий и скрылась с поля зрения бывшего напарника. Именно поэтому она вернулась обратно спустя несколько минут. И именно поэтому она расплакалась, стоило черному кольцу с зеленой лапкой оказаться в её руке. Так… так непривычно видеть его так, не на руке Нуара. ЛедиБаг оплакивала такую прекрасную дружбу с нахальным Котом, но вместе с тем понимала и принимала его выбор. Она наскоро вытерла слёзы и откинула эмоции. Ей предстоит еще «обрадовать» нового Нуара об этом. Адриан впервые за столько времени снял кольцо Кота. И, он должен был признать, это было крайне странно. Странно не ощущать привычный вес массивного кольца и вонь камамбера, не слышать ворчание наглого квами и не знать, что в любой момент он может сказать два заветных слова и стать Котом Нуаром. Парень тряхнул головой, отмахиваясь от воспоминаний. К чему печалиться, перед ним открыт весь мир! Он может слетать в Рим, к примеру, или, о, точно, взять Принцессу в охапку и рвануть в Милан! Или еще куда-нибудь! Да какая разница! Главное, он будет с ней и ничто этого не изменит. С мечтательных высот Адриан приземлила СМС-ка от Маринетт с просьбой как можно скорее приехать в особняк для одного важного разговора. Он пожал плечами — мало ли, вдруг ей нужен совет насчет цветовой гаммы очередной работы, но не решился испытывать её терпение на прочность и через полчаса подходил к своей комнате, где, по словам Натали и находилась девушка. А в костюме Нуара он бы и за пять минут управился. Адриан замер перед входом. Он отпустил прошлое, но прошлое не отпустило его. Он привык думать как Нуар, привык полагаться на силы Нуара, привык им быть. И теперь ему надо привыкать жить без этого. Но не хочется. — Адриан, мне надо тебе кое-что сказать, — Маринетт начала разговор, но Адриан невольно подсчитывал шансы найти ЛедиБаг и вернуть кольцо. Они были крайне небольшие, но все же… — Я… Мне, наверное, надо было сказать раньше, но… — Итак, откуда можно начать поиски? — Во имя Бражника! Неужели так сложно сказать эти чёртовы два слова? — Хм, можно начать с Эйфелевой Башни. — Так, Маринетт, спокойно. Просто скажи это. — Да нет, глупая идея, там вечно кто-то поблизости ходит. А вот насчёт базы… — Я ЛедиБаг. — Да, определённо стоит начать оттуда поиски! Стоп. Стоп-стоп-стоп! Что? Что?! ЧТО? — Нуар сегодня покинул свой пост ради того, чтобы не разрываться между обязанностями героя и отношениями с девушкой. Честно говоря, я ей даже завидую. Немного. По-доброму. Так, не о том речь. Прошу, Адриан, стань новым Котом Нуаром. — Маринетт выжидательно взглянула на него, протянув кольцо. Такое знакомое. Такое… родное. Как во сне, Адриан аккуратно взял его и надел. И вот… — Как это понимать, Адриан? Чем ты думал, снимая кольцо? Клянусь камамбером, ты самый кретинистый Кот Нуар за всю мою жизнь! Да, и еще, пополни закрома сыра. Я намерен лечить свои нервы, а для этого мне понадобится весь сыр! — Плагг черной молнией пролетел в тайник с сыром, а Маринетт начала постепенно понимать ситуацию. — Котик! — На большее её не хватило и она повисла на Адриане, заливая его футболку слезами радости. Адриан же неверяще схватил свою Принцессу. Он еще не знал, что уготовила ему судьба, но ему это и не требовалось. Он счастливо улыбался, отстраненно смотря на Тикки, ругающую Плагга, и чувствовал небывалое ощущение радости и покоя на сердце и душе. Две константы его мира встали на свои места — «ЛедиБаг — его маяк во тьме» и «Ссоры к добру не приводят. Обычно».