Перекрестье

Поправив сумку на плече, Напрем поднялась на платформу транспортатора, чуть отвела лопатки назад, ожидая щелчка кнопки и привычного покалывания во всём теле. Дамар наклонился над панелью, качнул головой: - Ионный шторм не ослабевает, аномально высокая активность будет сохраняться ещё как минимум в течение сорока семи часов. - Сорок семь часов нас не устраивают, - отозвался Дукат, сложил ладони под грудью. – Вы можете перебросить доктора Тору на Эмпок Нор без риска для её жизни? Чуть помедлив, Дамар наклонил голову: - При чётком выполнении алгоритмов погрешность в работе транспортатора остаётся в пределах допустимого. - Вот и обеспечьте нам чёткое выполнение, - кивнул Дукат и взглянул на Напрем. Едва приметная улыбка коснулась его губ: - Готовы, доктор Тора? - Готова, гал Дукат, - серьёзно отозвалась она. При других нельзя было допускать ни намёка на ослабление субординации, и Напрем держалась с ним, пожалуй, даже более отстранённо, чем другие офицеры. - Помните: не задерживаться. Проведёте трикодерный анализ, возьмёте пробы – и сразу назад. Если верно наше предположение о применении метагенного оружия, опасности уже нет – но не нужно рисковать. - Слушаюсь, - отозвалась она. Серые глаза Дуката чуть задержались на неё лице, и он повернулся к Дамару: - Включайте. Дамар опустил руку на кнопку, и стены транспортаторной расплылись, потонули в золотисто-белой вспышке. Тело стало лёгким-лёгким, и до Напрем вдруг донеслось: - Гал Дукат! Структура нестабильна… В ушах зазвенело, она уже ничего не слышала, и не видела, и, кажется, не ощущала… А потом её шатнуло, и она шагнула вперёд, оглядываясь. Просторная площадка, высокий потолок, выбитая эмблема Кардассии на стене – похоже, это действительно была станция Эмпок Нор. Но вместо слабого мерцания аварийных лампочек комнату заливал красноватый свет, откуда-то доносился острый запах хасперата, и несколько баджорцев, склонившихся над полуразобранной консолью, смотрели на Напрем не менее изумлённо, чем она, верно, смотрела на них. Откуда взялись эти баджорцы на заброшенной станции? Сенсоры не показывали никаких признаков жизни. Молодой мужчина в тёмной накидке шагнул к Напрем, осторожно протянул руку, словно опасаясь дотронуться: - Мы приветствуем вас на Эмпок Нор… Вы майор Кира? Ведек Фала должен был отправиться за вами, но ему помешал ионный шторм. Напрем качнула головой: - Я доктор Тора. Прошу прощения, что вторглась к вам, - медленно произнесла она. – К нам поступили данные, что станция брошена, на ней никого не осталось. Меня послали провести анализ. - Брошена? – удивлённо повторил юноша. – Мы живём здесь уже почти год. Хотя не удивлён, что на Баджоре по-прежнему не знают о нас. Мастер говорит, что нам пока рано являть себя. Взгляд Напрем зацепился за алую повязку у него на рукаве. Такие, как она слышала, носили последователи Призраков Па… может, сектанты и впрямь тайно переселились на станцию? Но не могут же они жить здесь год: пять месяцев назад Напрем была на станции в увольнении и не видела никого, кроме сотрудников-кардассианцев да нескольких торговцев с Ференгинара. Она накрыла ладонью коммуникатор на запястье: - Тора вызывает «Кат’нер». Приём. Вы меня слышите? Ничего, кроме шума помех. Наверное, из-за шторма. - С кем вы пытаетесь связаться? – спросила плотная чернявая женщина. – Поблизости нет никаких кораблей, не то мы бы о них знали. Напрем провела ладонью по лбу. - Наверное, будет лучше, если я поговорю с командиром станции. Вы можете проводить меня к нему? Произошло что-то очень странное. Такое ощущение… Поколебавшись, она обвела взглядом комнату: - Такое ощущение, что меня забросило не по тем координатам. - Мастера сейчас нельзя беспокоить, - юноша нахмурился. – Он медитирует у себя. Мы может провести вас к ведеку Фале. - Как вам удобно, - она пожала плечами. Вновь щёлкнула по комму – безрезультатно. – Мне нужно как можно скорее вернуться на корабль. - Пойдёмте, - вздохнул юноша и направился вглубь коридора. Напрем пошла за ним. - Я так понимаю, здесь у вас что-то вроде общины? – поколебавшись, спросила она. – Много ли в ней жителей? - Сто сорок три человека… уже скоро будет сто сорок четыре, - он улыбнулся, словно вспомнив о чём-то очень приятном. – Если и вы захотите остаться у нас, вы можете сказать об этом Мастеру. Если он сочтёт вас достойной, вы получите его разрешение. - Благодарю вас, но, надеюсь, мне недолго придётся злоупотреблять вашим гостеприимством, - пробормотала она, разглядывая узорные полотна на стенах. Чёрное на красном, красное на чёрном – резкими штрихами. Неужели всё-таки Призраки Па? Как же сектанты сумели забрать станцию себе? Поймав её взгляд, юноша приостановился, повернулся к ней. Бледное нервное лицо осветила улыбка: - Вам нравится? - Интересная техника, - отозвалась она. – Но смотрится как-то уж очень тревожно. Он кивнул: - Истинную красоту духа тяжело передать. Но я стараюсь. Это мои ранние работы, я писал их, когда мы только-только поселились здесь. А сейчас Мастер доверил мне написать его самого в окружении учеников – это великая честь. У узких створчатых дверей юноша помедлил. - Неловко отрывать ведека Фалу, - смущённо вырвалось у него. – Он, быть может, молится… Не дожидаясь ответа Напрем, он шагнул вперёд. Она последовала за ним. В комнате было темнее, чем в коридоре, но её заливали те же красноватые отблески. От душного, сладковатого запаха благовоний Напрем сразу почувствовала, как тяжело дышать. В кресле у низкого столика сидел с паддом на коленях черноволосый баджорец средних лет в длинной тёмно-серой мантии ведека, перехваченной массивной брошью у плеча. Напротив обосновался его собеседник, но в тени за высокой спинкой невозможно было рассмотреть что-либо, кроме острого профиля. - А, Беньян, - ведек повернулся, дружелюбно кивнул. – Входи. Кто это с тобой? Юноша растерянно покосился на кресло напротив, покаянно наклонил голову: - Простите, я не хотел нарушать вашей беседы… - Ничего, - произнёс глубокий низкий голос, от звука которого у Напрем неприятно затянуло под ложечкой. Она не успела ещё понять, что заставило её испугаться, как гость ведека поднялся, шагнул вперёд. В тусклом свете Напрем разглядела высокую статную фигуру, гладкие чёрные волосы, массивные лобные гребни, резкий изгиб носа, твёрдый подбородок и пронзительные светлые глаза Скрэйна Дуката. Она молча глотнула воздуха. Дукат. Он же остался на корабле. Он ждёт, когда она вернётся с данными. Что здесь творится? Может, при первом вдохе она наглоталась галлюциногенного газа и теперь ей всё это чудится? Дукат шагнул вперёд, оперся ладонью о крышку стола, словно ноги держали его нетвёрдо. Протянул руку, и пальцы чуть дрогнули. - Напрем, - глухо выговорил он. – Тора Напрем. Это ты. - Я, - тихо сказала она, растерянно вглядываясь в лицо Дуката, словно похудевшее, заострившееся. – Дукат… гал Дукат, что происходит? Он рассмеялся – резко, коротко. - Я давно уже не гал. Призраки Па избрали для меня иную судьбу. Откуда ты пришла? Из Небесного Храма? Из Огненных Пещер? Прохладные пальцы легли ей на щёку, прошлись вниз, к подбородку. - Ты такая же, - выдохнул он. – Тёплая. И коса, - ладонь коснулась волос. – Что это на тебе? – он тронул вырез ворота. – Это порождение моих безумных фантазий о том, чтобы увидеть тебя в кардассианской форме? - Фантазий? – она покачала головой, отстраняясь. – Ты видишь меня в ней каждый день. Я служу на твоём корабле – уже третий год. Разве ты не помнишь? Чёрные зрачки чуть расширились. Он наклонился к ней, осторожным, бережным движением взял в ладони её лицо. - Я помню, как провожал тебя и Зиял. Как мне доложили, что «Равинок» разбился. Как нашёл тебя на Дозарии… твою серьгу, браслет… Кадык на его шее дёрнулся. - Призраки Па вернули тебя мне. Он повернулся к ведеку, к Беньяну. Его рука легла Напрем на талию, сжала стальной хваткой. - Ведек, - гулко произнёс он. – Вот знак того, что Призраки Па явили свою милость. Они вернули мне женщину, которую я потерял девять лет назад. Она вновь жива. Она здесь, перед вами. Ведек Фала спешно поднялся, повернул ладони вверх. Веки его опустились. - Косст-новальт-Аморджан, - благоговейно выдохнул он. Напрем передёрнуло: это была хвала Призракам Па, давно запретная на Баджоре. - Косст-новальт-Аморджан, - с тем же трепетом повторил Беньян. Дукат шагнул к двери, увлекая за собой Напрем: - Зовите людей на молитву. Пусть все узнают о нашей великой радости. Напрем с испугом сжала его плечо ладонью: - Постой. Я не понимаю, что происходит. Почему ты говоришь, что я умерла? Мы прощались десять минут назад. С каких пор ты сделался поклонником Призраков Па? Что ты вообще здесь делаешь? Грудь Дуката под плотной тканью рубашки тяжело приподнялась. - Хорошо. Мы поговорим. Ведек Фала, возвестите, что случилось чудо. Пусть все прочтут благодарственную молитву. Я буду у себя, и пусть никто не беспокоит меня. Когда мы выйдем, я покажу Тору Напрем всему народу. Ведек почтительно поклонился: - Я счастлив, Мастер, что именно мне вы доверили сообщить эту весть. Люди так жаждут чуда! - Чудо открывается тем, кто идёт по пути истинных Пророков, - произнёс Дукат и повёл Напрем к выходу. Они молча шли узкими коридорами, прохладная тяжесть руки Дуката на талии заставляла что-то внутри у Напрем тревожно сжиматься. Он шагал быстро, не оглядываясь, едва отвечая на приветствия случайных прохожих. У всех у них, замечала Напрем, были красные повязки на рукавах. - Сюда, - он приложил ладонь к сканеру на двери, отстранился, пропуская Напрем. Она шагнула вперёд, в темноту, и створки захлопнулись со слабым шорохом. Жёсткие губы Дуката ткнулись ей в подбородок, нашли её рот, впились. Нос больно стукнулся о её переносицу. Рука обвила плечи, сжала. Он целовал её жадно, хищно, врываясь в её рот, стискивая её спину до боли. Пульс отчаянно колотился под рёбрами, колени подламывались – но упасть можно было не бояться, её держали крепко. Воздуха не хватало – и она наконец отстранилась, упёрлась ладонью ему в грудь, глубоко вдыхая: - Погоди. Мы договорились – первым делом объяснимся. - Компьютер, свет на сорок процентов, - хрипловато приказал Дукат. – Садись, - он указал Напрем на низкую софу. – Я не знаю, откуда ты пришла и что именно ты хочешь знать, - с расстановкой произнёс он. – Но я знаю, что сегодня я счастлив так… как не был очень давно. Он опустился рядом с ней, и она неуверенно коснулась пальцами чешуйчатого запястья. - Для начала – где я нахожусь? - Станция Эмпок Нор. Ты слышала о ней? Напрем кивнула. - Так. Какое сегодня… На экране компьютера желтоватыми циферками светилась дата, и у Напрем внутри что-то ёкнуло, когда она разглядела её. - Дата правильная? - Конечно. Она сцепила пальцы на коленях. - Значит, я оказалась на семь лет впереди нашего времени. Я слышала, что ионный шторм может… но вот чтобы на самом деле… Дукат нетерпеливо качнул головой: - Семь лет назад тебя не было в живых. Ты погибла при крушении «Равинока». - Что за «Равинок»? – Напрем поморщилась. – В жизни не слышала такого названия. Я точно не служила на этом корабле. Он чуть слышно усмехнулся: - Как будто ты в принципе могла служить на кардассианском корабле. Ты же баджорка – или я и в этом ошибаюсь? - Конечно, баджорка, - хмыкнула она. – И нас не очень-то охотно подпускают к вашим кардассианским железякам. Но формально Баджор – такая же часть Кардассианского Союза, как и все остальные планеты. Так что иногда брать приходится. - Погоди, - он наклонился ближе, - ты хочешь сказать, что оккупацию так и не сняли? На Баджоре кардассианская власть? Напрем устало повела плечами. - Я не знаю, о какой оккупации ты говоришь. Баджор вошёл в состав Кардассианского Союза полвека назад – во всех учебниках пишут, что это было добровольно, - она фыркнула. – Хотя на деле мало нам от этого радости. Это вы богатеете за наш счёт. Она приложила руку ко лбу, потёрла его костяшками, пытаясь избавиться от ощущения абсурда. Она ведь говорила Дукату про обогащение то же самое, почти слово в слово, пару недель назад, когда они спорили в её каюте. Перебрасывались резкими фразами, уплетали хасперат, валялись в обнимку на кровати… - Не было оккупации, - задумчиво протянул Дукат. – Ты попала сюда после транспортации, так? - Так. Мне было поручено осмотреть заброшенную станцию Эмпок Нор, - она дёрнула плечом. - Значит, ионный шторм перенёс тебя из иной реальности, - серые глаза внимательно взглянули ей в лицо. – Из той, где Баджор не оккупировал Кардассию, где ты служишь на корабле… где ты жива. У тебя есть дети? - Что ты, - она качнула головой, - какие дети, за такое сразу в отставку отправляют. Я пока не планирую. Серых губ коснулась улыбка: - И я не планировал – с тобой. Но у нас родилась дочка. Напрем выдохнула, не пытаясь спрятать радостную улыбку. У них с Дукатом – общий ребёнок, дочка!.. Радость потухла, наткнувшись на пустой взгляд Дуката, из которого словно вымыли все эмоции. - Её убили, - тускло произнёс он. – Баджор ничего не оставил мне. Столько лет он убивал меня своей ненавистью – и убил мою дочь. - Дукат… - она накрыла его ладонь своей, сжала. Холодные пальцы стиснули её руку в ответ. - Возможно… - уголки жёсткого рта чуть дрогнули. – Возможно, это было лишь испытание. Призраки Па готовили меня к тому, чтобы я обрёл истинную веру. А Зиял… она такая нежная, добрая, ей не под силу была бы эта жестокая борьба. Но я не прощу, - пальцы сжались в кулак. – Они все получат по заслугам, как только Призраки Па отвоюют Небесный Храм. Напрем вздрогнула: - Что ты говоришь? Если Призраки Па проникнут в Небесный Храм, Баджор погибнет! Дукат коротко, зло улыбнулся: - Знала бы ты, как сильно мне этого хотелось. Я надеялся, что однажды смогу разнести Баджор в пыль. Чтобы ничего не осталось от этой планеты, где только и умеют, что проклинать. Но теперь я познал любовь Призраков Па. Я знаю, что их замысел – привести Баджор к лучшей судьбе. И я склоняюсь перед их волей. Напрем подавила вздох. Тихая, покорная радость в выразительном голосе Дуката пугала её сильнее, чем злоба и едкая горечь, прорвавшиеся вначале. Дукат вглядывался в её лицо и, казалось, ждал ответа. - Я не думаю, что Призраки Па могут принести Баджору благо, - наконец произнесла она. – Как случилось, что ты стал их последователем? Рот Дуката скривила досада: - Ты такая же, как все. Все баджорцы ненавидят то, что не могут понять. И гордятся своей ненавистью, своей ограниченностью, несут её, как знамя! – он поднялся, развернул плечи. – Предложи вам любовь – вы её оттолкнёте. Назовёте её злом. Напрем стиснула пальцы в замок на коленке, вслушиваясь в горячечную речь Дуката. Разве он считает баджорцев ограниченными? Зачем столько слов о ненависти? Он ведь любит Баджор, она столько раз это подмечала – когда они плыли по руслу Холаны, когда гуляли по улочкам Джаланды… Не он любит, напомнила себе Напрем. Любит Дукат, который остался на «Кат’Нере». А этот… - Дукат, - тихо позвала она. Он обернулся. Напрем поднялась, всматриваясь в серые глаза под набухшими надбровными гребнями. - Я не ненавижу Призраков Па. Я не считаю их злом. Вот только… Призраки Па – это хаос, это разрушение. Они сокрушают всё, к чему прикасаются. Напрем подняла ладонь, видя, что он готов возразить: - Не потому, что они плохие или ненавидят нас. Просто такова их природа. Мы не можем идти с ними одной дорогой: один обязательно уничтожит другого. И, судя по соотношению сил, выживем не мы. - Тебе это ведеки нарассказывали? – бросил Дукат. - Я и сама читала. И думала над этим. - Разумеется, читала, - он повернулся к овальному окну. – Читала то, что одобрено служителями так называемых Пророков. Но теперь ты с нами, - он вновь взглянул на неё – ласково, почти одобрительно. – Ты увидишь, как мы живём. Ты поймёшь, что наш путь – истинный. Призраки Па послали тебя мне, - широкая ладонь легка ей на плечо, - чтобы укрепить мой дух и чтобы даровать тебе свет истинной веры. Мы предназначены друг другу, Напрем. Мы вместе поведём людей к любви Призраков Па. - Постой, - она тряхнула головой, словно пытаясь сбросить с себя дурман. – Я не из этой реальности, ты же сам сказал. Мне нужно вернуться домой. Надо что-то придумать сейчас – пока не кончился ионный шторм. - Домой? – глаза Дуката насмешливо сузились. – Теперь твой дом здесь, Напрем. Мы нужны друг другу. - Но там моя семья, - она шагнула ближе. – Друзья. Мой корабль. Там моё место. - И там, вероятно, есть некий гал Дукат, за которого ты меня приняла? – невинно обронил он. – Как трогательно. - Гал Дукат – командир моего корабля, - сдержанно произнесла Напрем. – Я глубоко уважаю его. - Ну разумеется, - он сложил руки на груди. – У гала – корабль, экипаж, а у меня нет ничего, кроме моей веры. Наклонившись к ней, он негромко произнёс: - Ты не вернёшься к нему, Напрем. Ты моя. И если он будет горевать о тебе – тем лучше. Ему тоже не мешает узнать, каково это – терять. Напрем покачала головой: - Никогда бы не подумала, что ты захочешь причинить боль самому себе. Дукат взглянул на экран компьютера: - Мы задержались, Напрем. Пойдём. Ты увидишь тех, кого я веду к свету. - А мне ты тоже хочешь сделать больно? – с нажимом продолжила она. Дукат улыбнулся – мягко, устало: - Я хочу, чтобы тебе было хорошо со мной. Боль пройдёт. Ты будешь счастлива здесь. Напрем иронически улыбнулась: - Не знала, что твои Призраки Па наделили тебя способностью к предвидению. - Ты смеёшься над моей верой, потому что твоё сердце ещё не открыто свету, - кротко отозвался Дукат. – Но любовь Призраков Па тебя изменит. - Как изменила тебя? – Напрем стиснула пальцы в замок. – Что они с тобой сделали? Что с тобой случилось здесь, Дукат? Болезненная улыбка, тронувшая его лицо на несколько секунд, тут же сменилась безмятежным выражением. - Пойдём, Напрем. Нас ждут. На церемониальной площадке и впрямь собралась толпа. Мужчины, женщины, совсем молодые баджорцы и старики с глубокими морщинами – все с красными повязками, все нараспев повторяли молитвы Призракам Па, и от мерного, монотонного звука их голосов у Напрем по спине пробегали мурашки. Как это было похоже на службы в честь Пророков: курящиеся благовонии, колеблющийся свет свечей, поднятые в благоговейном жесте ладони, вдохновенный голос ведека, начинающего каждую строку молитвы – и десятки людей, подхватывающие её. И в то же время – совсем не так, словно в кривом зеркале, искажающем каждую черточку. Напрем не знала, сколько времени она уже стоит здесь, под взглядами собравшихся, сколько ещё будет длиться служба. После той шутки, которую время уже сыграло с ней, не хотелось ни на что рассчитывать. Сколько же часов прошло дома, на «Кат’нере»? Дамар, конечно, пытается понять, что произошло, исправить ошибку, а Дукат… Под рёбрами что-то тоскливо сжалось. Напрем выпрямилась, подняла подбородок, обводя взглядом толпу. Она должна вернуться. Что, если пробраться в транспортаторную, попробовать переместиться по координатам, сохранённым у неё в падде? Переместиться-то можно, но, скорее всего, она так и останется в этой реальности, и в заданных координатах не будет ничего, кроме космического вакуума. Даже если ионный шторм вновь сможет отправить её в нужную вселенную и в нужное время – что, если «Кат’Нер» уже находится в другом месте? Но должен же быть выход. Она не останется здесь, в чужом времени, с чужим, потерявшим голову Дукатом и его фанатиками. Фанатики, впрочем, выглядели совершенно мирными, доброжелательными. Напрем ожидала перешёптываний, любопытных взглядов, а эти люди смотрели на неё с восхищением, с любовью, словно именно её они ждали очень давно. Не её, конечно. Чуда от Призраков Па. И таким чудом стал сбой в работе транспортатора. Их можно понять… но что же случилось с Дукатом? С прагматичным, циничным Дукатом, не раз отпускавшим насмешливые комментарии, когда кто-то заговаривал с ним о Пророках, о Небесном Храме. Что заставило его повернуться к Призракам Па? Он потерял близких – и, кажется, так и не оправился после гибели дочери. Почему? В нём же было столько внутренней силы, столько воли, способности к борьбе… столько желания радоваться жизни. А сейчас как будто что-то треснуло, надломилось, и сама его жизнь утекает сквозь этот разлом. Напрем слегка повернула голову, рассматривая отстранённо-сосредоточенное лицо Дуката, по которому скользили огненно-алые отсветы. Веки полуприкрыты, губы чуть разомкнуты – такое выражение Напрем не раз видела у раненых, когда начинала действовать анестезия. Дукат тоже нашёл себе обезболивающее. И всё-таки, почему не пиратство, не контрабанда, не голограммы, не канар, наконец? Почему Призраки Па? Набрякшие веки дрогнули, Дукат пристально взглянул Напрем в лицо, словно угадав её мысли. Она не отвела глаз. Кажется, будто он очень устал, не спал несколько ночей… Кожа неестественно-светлая, с каким-то зеленоватым оттенком – или это от освещения? И ложка гребня на лбу как будто припухла. Задумавшись, Напрем не сразу поняла, что плавный властный жест Дуката означает окончание службы. С поклонами люди начали расходиться, но многие подошли к ведеку Фале, остановились, почтительно глядя на Дуката и Напрем. - Кoсс-каром-Аморджан, дети мои, - благожелательно произнёс Дукат, шагнул к юноше, провожавшему Напрем по станции. – Беньян, как твоя жена? Я не видел её сегодня на молитве. - Ей немного нездоровится, Мастер, - Беньян смущённо наклонил голову. – Я посоветовал ей остаться в каюте. Сердцем она молилась вместе с нами. - Призраки Па услышат молитву её чистого сердца, - кивнул Дукат. – И пошлют плоду вашей любви счастливую судьбу. Видишь ли, Напрем, - он повернулся к ней, - скоро нас ждёт ещё одно счастливое событие: у Беньяна и его жены Мики родится ребёнок, первый в нашей общине. - Поздравляю, - Напрем улыбнулась Беньяну. Ответная улыбка сияла гордостью: - Спасибо. Это такая великая ответственность. Мы с Микой первые в общине, кому было дано разрешение завести ребёнка. - Разрешение? – Напрем нахмурилась. – Для такого требуется разрешение? Дукат слегка наклонился к ней: - Я не удивлён, что наши обычаи кажутся тебе чужими. Но прежде, чем принять на себя обязанности супружеской жизни, нужно испытать своё сердце воздержанием. Так мы укрепляемся в вере и в любви друг к другу. Напрем покачала головой: - От тебя я меньше всего ожидала услышать проповедь о целомудрии. Или я ошибаюсь, и здесь ты всегда вёл скромный образ жизни? Дукат негромко рассмеялся, серые глаза блеснули: - Не суди меня по моему прошлому, Напрем. Все мы поначалу плутаем в темноте, прежде чем выйти на верную дорогу. - Насчёт темноты – освещения здесь и впрямь не хватает, - заметила она. – Хотя твоим кардассианским глазам, конечно, привычно. И я не считаю верной дорогой попытки влезать в чужую семейную жизнь и диктовать другим, сколько раз в день им заниматься любовью. К щекам Беньяна прилил румянец: - Госпожа Тора, что вы такое говорите! Вы всё не так поняли! Мастер лишь хотел увидеть нашу готовность принять на себя ответственность! - Куда уж мне понять, - вздохнула Напрем. Ей очень хотелось спросить, соблюдает ли обет воздержания сам Дукат, но она чувствовала, что лишь заденет понапрасну и ведека, и всех этих людей, улыбающихся ей. - Ведек Фала, будьте добры, проводите госпожу Тору к репликаторам, - сказал Дукат. – Она теперь живёт с нами, и ей нужно подобрать себе одежду. - Да, Мастер, - Фала наклонился. – Найти для неё новую каюту? На верхнем ярусе как раз есть несколько, госпожа Тора может выбрать. - Благодарю вас, но не трудитесь, - Напрем повернулась к нему. – Я не намерена здесь задерживаться. Дукат поднял ладонь: - Госпожа Тора была и остаётся женщиной, избранной мною. Я знаю, Призраки Па благословят наш союз. Она поселится в моей каюте. - Да, Мастер, - Фала почтительно взглянул на Напрем, указал рукой в сторону коридора. – Пойдёмте. Боюсь, пока у нас не очень большой выбор, но ведь истинная красота – не внешняя, а та, что скрыта в течении Па. - Дукат, - Напрем подняла подбородок, вглядываясь в резкие черты покрытого гребнями лица. – А что ты сделаешь, - она понизила голос, - если я при всех скажу, что ни за что на свете не хочу оставаться с тобой? Если я буду кричать? Вырываться, царапаться? Что ты сделаешь, Дукат? Или Призраки Па уже решили за тебя, что нет ничего плохого в насилии? Надбровные гребни изумлённо приподнялись: - Я всегда восхищался твоим ясным умом, Напрем, но его затмил гнев. Я никогда не причиню тебе боли. Я могу лишь молиться Призракам Па, чтобы они излечили твою злобу и впустили меня в твоё сердце. Повернувшись, он пошёл к двери. Напрем с беззвучным вздохом кивнула ведеку Фале: - Пойдёмте.