Переломный момент

Важен тот человек, который приходит на помощь тогда, когда его даже не просят.

Flashback — Ты хорошо подумала? Ребёнок взрослый, детдомовец. Намучаешься ты с ним. Полина видит в глазах Борисовой не понимание. На секунду ей даже кажется, что Маша пытается отговорить её…Или так и есть? Это был не секундный порыв. Полина действительно давно задумалась об этом и долго взвешивала все «за» и «против». Маша еще не выросла до того, чтобы понять, что движет Синельниковой. Она не слышала, как парнишка, захлёбываясь собственной кровью, в бреду шептал ей: «Мама… Мама…». Она не видела, как вмиг изменилось выражение лица Полины, как она сняла свою тёплую куртку и аккуратно укрыла дрожащего от переохлаждения парня. И, наконец, Борисова не чувствовала того, что испытала в тот момент Синельникова. Не зарыдать от своей беспомощности ей помешало только то, что она на службе. — Полин? — девушка смотрит на Ивана и понимает, что он пришел далеко не с хорошими новостями. В его руках её куртка и крест. — Что? — нетерпеливо отзывается Синельникова, предчувствуя неладное. — Васюк умер, — говорит Крестовский, а внутри у Полины всё рушится, словно карточный домик. От удивления она раскрывает рот и внимательно следит за тем, как напарник бережно кладет крест на стол, прямо перед ней. Умер. Умер. Умер. Слова эхом звучат в голове, на глаза наворачиваются слёзы. Этого не может быть. Дрожащими руками Полина берет в руки крестик и, всё ещё не веря в реальность происходящего, смотрит на растерянную Машу. Это не кошмарный сон, это чёртова суровая реальность. Иван кладёт свою руку на плечо девушки, но она мотает головой, встает со стула и поспешно выходит из комнаты отдыха. Если её начнут жалеть будет только хуже. Синельникова мысленно благодарит Крестовского, что он не пошел за ней и выходит на улицу. Конец flashback Девушка уже третьи сутки не выходит за пределы своей квартиры. Эта неделя была очень тяжелой для неё. Слёз давно не осталось, их она выплакала в первый день, когда кинула куда-то за диван мобильный телефон, сделав лишь один звонок. Она позвонила исполняющему обязанности директора лагеря и сообщила, что все расходы на похороны берёт на себя. Многие не поймут такого поступка, но это было для Полины действительно важно. Во второй день Синельникова глушила свою боль, делая в квартире уборку, морально готовясь к третьему, самому сложному дню. Сегодня похороны Толи. Ему было всего четырнадцать лет. Он никогда больше не сможет познать чувство первой влюблённости, чувства счастья, что он не один в этом мире, что его любят. Полина смахивает выступившие слёзы и находит в себе силы открыть гардероб в поисках одежды. Её выбор падает на чёрную водолазку и тёмные штаны. Девушка заплетает колосок, надевает шубу, обувается и, прихватив ключи от машины из сумки, выходит из квартиры. Автомобиль, запорошенный снегом, стоит на парковочном месте, и Синельникова понимает, что выехать будет не так просто. — Полин! От неожиданности Полина выпускает ключи из рук, резко оборачивается и видит Платона. — Мне так жаль, — сочувствующе говорит он, и девушка слабо кивает. Наверняка, сообщения и пропущенные вызовы от Быковского и от других коллег по работе она найдет в своем телефоне, когда осмелится взять его в руки. — Я подвезу тебя. — В этом нет необходимости, — отмахивается Полина. — У тебя руки дрожат, — говорит Платон, наклоняясь, чтобы поднять ключи. — Ты когда ела в последний раз? Ты спишь вообще? Быковский не дурак, он видит в каком она состоянии, видит её синяки под глазами, подрагивающие руки, впалые щеки и бледный цвет лица. Как будто кто-то взял и разом выкачал из неё жизнь. — Синельникова, так нельзя, — выдыхает он, проведя рукой по волосам. Ему хочется отругать её, но Платон лишь поджимает губы и молча ведёт Полину к своей машине. Она и не сопротивляется, у неё даже сил на это нет. Полина просит остановить у ближайшего магазина, чтобы купить венок и молчит всю оставшуюся дорогу. На кладбище девушка держится стойко до того момента, пока гроб не начинают опускать в землю. Она смотрит на ребят из лагеря, которые не могут сдержать слёз и понимает, что для них она должна оставаться сильной. Не отрывая взгляда от происходящего, Полина находит руку Платона и крепко сжимает её. Они не расцепляют рук даже тогда, когда доходит их очередь бросать в могилу горсть земли. Синельникова мысленно благодарит напарника за настырность, потому что, если бы не он, она бы не продержалась. Её тошнит, она едва ли держится на ногах, и Платону всё ещё хочется её прибить за то, что она так извела себя и свой организм, но они молчат и ещё долго стоят у могилы, не замечая, что за ними наблюдают. Крестовский, всё это время прятавшийся за деревом, грустно улыбается и так же незаметно, как и пришёл, покидает кладбище. Полина в хороших руках и для него это главное. Всю дорогу домой ребята молчат. Полина не сводит взгляда с бокового окна, не желая смотреть куда-либо ещё. — Ты проехал поворот, — тихо говорит она. — Ага, — Платон утвердительно кивает. — Минут пять назад. Девушка непонимающе смотрит на него. — Мы едем ко мне, — пожимает плечами Быковский, не отвлекаясь от дороги. Платон морально готовится к тому, что сейчас Синельникова начнет на него кричать и потребует немедленно остановить машину, но вместо этого Полина снова поворачивает голову к окну. Платон открывает дверь квартиры ключом и пропускает девушку вперед. — Если хочешь, проходи в гостиную, — кивает в сторону комнаты Быковский, после того, как помогает Полине снять верхнюю одежду. — Я сейчас разогрею нам поесть. — Я не хочу есть, — она качает головой. — Но тебе надо поесть… Она смотрит на него, прежде чем отвести глаза. Он нежно берет её руки в свои, заставляя снова посмотреть на него. — Полин, ты сделала всё, что смогла. В этом нет твоей вины, — выдыхает Платон, едва шепча. Синельникова слабо кивает. К курице с картошкой Полина едва притронулась, но съела хотя бы немного, чему Быковский был несказанно рад. Держа её за руку, он ведет девушку в спальню, говоря, что ей нужно хорошенько выспаться. Укрывает Полину одеялом и идёт к двери. — Платон, — шепчет она настолько тихо, но он слышит и оборачивается. — Останься со мной. В тот день Полина заснула в объятиях Платона, чувствуя себя лучше впервые за эти дни. Девушка была готова поклясться, что во сне видела четырнадцатилетнего детдомовского парнишку, который улыбался ей и шептал: «Спасибо». Луис Ламур сказал: «Придет время, когда ты решишь, что все кончено. Это и будет начало».