Брат

Брат вернулся поздно. Дени просидела часов четыре-пять в грязной заброшенной мастерской гончара, которая на некоторое время стала их пристанищем. Уже стемнело, и девочка вздрагивала от каждого звука, доносившегося с улицы. Забившись в угол и стараясь сдержать слезы, так предательски рвущиеся наружу, Дени с нетерпением ждала появления брата, который предупредил её, что уходит найти работу, и если повезёт, заработать немного денег и купить хоть какой-то еды. Все их драгоценности уже были проданы, и сейчас нужно было зарабатывать деньги собственным трудом. Дени не ела уже почти двое суток, и её живот ужасно громко урчал, все внутренности простреливало болью, и Дени не знала, как её заглушить. Ей оставалось только ждать брата. Ведь он обещал, что добудет еду. И вот, брат вернулся. Визерис был ужасно помятым, одежда была порвана в нескольких местах, а на скуле красовалась ссадина, Дени увидела её даже в полумраке. Брат нахмурился, зайдя в тёмную мастерскую, пытаясь найти во мраке Дени. Она зажгла свечку и подбежала к брату, надеясь, что вот сейчас её брат-дракон избавит её от ужасных болей в животе. — Виз, ты добыл еды? — пискнула Дени и с опаской покосилась на брата, внимательно рассматривая его лицо при свете свечи. Брат выглядел ещё хуже, чем Дени показалось в начале. Он без слов протянул ей правую руку, в которой оказался свёрток с четырьмя пирожками. У Дени радостно заискрились глаза. Но прежде, чем наброситься на лакомство, девочка решилась спросить у брата кое-что. — Ты нашёл работу, Виз? Что… Что у тебя со скулой? — Дени слишком поздно поняла, что это было ошибкой. Не стоило вообще упоминать ссадину. Визериса сразу охватила ярость, он ударил её по щеке и со злостью выплюнул: «Не твоё дело! Лучше не буди во мне дракона, сестрица!» Дени испугано отступила, прижимая руку к покрасневшей щеке. Визерис же взял себе два пирожка и вторую половину отдал Дени, а сам устроился на полу в одном из углов мастерской, подальше от сестры. Дени с болью во взгляде посмотрела на брата, а затем набросилась на пирожки. Они были ещё тёплые, мягкие, вкусные, так что через минуту от них не осталось ни крошки. Умяв пирожки за обе щеки, Дени решилась все же подойти к брату, который, видно, не спешил есть свою порцию, и выглядел очень убито, устало прислонившись к холодной стене. Визерис поднял голову и посмотрел на сестру, когда она подошла ближе. В его взгляде больше не было злобы, только усталость и какая-то обречённость. Это Дени очень не понравилось, и она хотела было сказать что-то ободряющее брату, как неожиданно он протянул ей один из своих пирожков. Дени удивлённо уставилась на Визериса, но тот лишь буркнул: «Ешь, пока дают». Дени не хотела будить дракона, поэтому послушно взяла пирожок из рук брата и так же быстро его съела. Голод ненадолго отступил, но девочка чувствовала неловкость. Она хотела как-то отблагодарить брата, но в итоге не нашла ничего лучше, чем устроиться на полу у него под боком, утыкаясь головой в его плечо. Брат не отстранился, и Дени решилась попросить. — Виз, а расскажи какую-нибудь легенду? Брат посмотрел на неё с обречённостью во взгляде и тихо спросил: «Какую?» Немного подумав, Дени ответила. — Ту, что про трех драконов. Про пламя, про храбрость и про кровь. И брат принялся рассказывать. У него всегда это хорошо получалось. Его голос звучал сквозь мрак тесной мастерской, а воображение Дени уже вырисовывало картинки. Драконов, рыцарей, королей и королев. Так она и уснула, положив голову на живот брату, и уже не чувствовала, как Визерис погладил её по голове, поцеловал в лобик и произнёс: «Спи, сестрёнка». Он был единственным, к кому могла прийти Дени, когда ей было страшно, плохо, больно, голодно или одиноко. И несмотря на частые вспышки гнева и пощечины, он всегда был рядом, рассказывал истории из своего детства, о маме и о папе, о Рейгаре, а также древние легенды. Тогда весь её мир состоял только из объятий брата, его слов и улыбок, которые он дарил ей иногда, (нечасто, но все же дарил, и эти мгновения были самыми счастливыми в её жизни), поглаживая её серебристые волосы. И если бы Дени осознавала, от чего уберегал её брат все эти годы, чем жертвовал ради того, чтобы купить ей еду, по возможности оградить от всей жестокости этого мира, знала, как он на самом деле её любил, смогла бы она допустить его смерть? Но она была всего лишь маленькой девочкой, и потому допускала слишком много ошибок.