Алая линия: Разрушенные краски

Съёмки продолжились по своему расписанию, не взирая ни на какие преграды. Огата-сан пребывал в очень задумчивом состоянии, заставляя даже хорошие дубли переснимать по несколько раз. - Режиссер какой-то не в духе в последнее время… - переговаривался стафф. – Ему кто-то испортил настроение? Вот опять… - Еще раз! – крикнул в рупор Огата-сан. Натаниэль повиновался. Щелкнул дубль, и молодой мужчина повторил свою реплику. - Еще раз! – настойчиво потребовал Огата-сан. Все повторилось. Натаниэль вновь и вновь переигрывал одну и ту же сцену, пока дублей не насчиталось тридцать три. - По-моему, и так неплохо… - робко поделилась своим мнением Мураи-сан, но ее скромное замечание осталось проигнорированным. Кьёко наблюдала за всем этим и каждый раз, когда Огата-сан снова кричал: «Еще раз!», его слова казались ударом хлыста с громким звуком пощечины. По телу девушки пробежал холодок. Потому что это вызвало дежавю. Нечто подобное она испытала в свой проект, от которого зависела ее дальнейшая карьера. Когда она балансировала между пропастью, стоя на тонкой корочке льда. Она поставила все на тот проект и испытала небывалый стресс. Слова режиссера эхом отзывались в ее голове: - Не так, не так, не так! Снова по новой, Могами! Еще раз, еще раз, еще раз! Вы точно читали сценарий?! Вы хотя бы готовились?! - Прошу прощения, я попробую еще раз… Прошу прощения! - Еще раз, Могами! Такими темпами наша дорама никогда не выйдет! Вы хотите загубить труд всей команды?! - Нет-нет, я не подведу… Только, пожалуйста, дайте мне шанс! От этого сериала зависит вся моя жизнь! - Думаете, я не знаю, что у вас сейчас проблемы? По доброте душевной и замолвившим за вас словечком я принял вас в проект, а потому требую полной отдачи! Вы слишком рассеяны и невнимательны! Вы уверены, что хотите остаться в шоу-бизнесе?! - Очень хочу! Это… все, что у меня осталось. Чтобы снова подняться на ноги. Эти воспоминания пробежали ожившими картинками перед закрытыми глазами девушки, и когда она открыла их снова, то увидела в Натаниэле себя несколько лет назад. Продюсер не выказал Огате-сану ни слова протеста или возражения. Он смиренно раз за разом повторял то, что от него требовали, и Кьёко с трепетом зауважала чувство его выдержки. Спустя какое-то время актриса снова поймала себя на том, что не сводит с мужчины глаз. - Наш режиссер наконец-то проявил себя, - раздался неподалеку голос Такако. – Огата-сан перестал играть в толерантного коллегу и превратился в расчетливого босса. Давно пора. А я уж гадала, сколько можно было давать форы для такого робокопа. «Я совсем не улавливаю связи», – со вздохом подумала Кьёко. - Мне казалось, что ты изменила свое представление о господине Натаниэле, - безучастно высказалась девушка. - Я не смешиваю личные отношения с рабочими, - пожала плечами Такако в ответ. – Если я недооцениваю его в качестве актера, это не относится к моему мнению о нем как о мужчине. А ты, Кьёко-сан, похоже, прониклась к его способностям большой симпатией. Благодаря словам Сато Кьёко подметила для себя, что неосознанно наблюдала за всей сменой игры Натаниэля и действительно увидела в них прогресс и… поняла, почему Огата-сан стал так строг к нему. Когда над Натаниэлем сжалились и устроили пятиминутный перерыв, уставший продюсер присел на раскладной стульчик, потеряв немного бдительности. Поэтому он даже вздрогнул, когда почувствовал, как нечто холодное коснулось его щеки. - Я заметила, что вы любите холодный чай, - сказала Кьёко, любезно принеся напиток. – Осторожнее, летом легко простудиться. Натаниэль, ничего не сказав, принял бутылку и безропотно кивнул в знак благодарности. Кьёко даже сравнила его с послушным котенком, которого укротили из самодовольного тигра. - Не принимайте замечания Огаты-сана близко к сердцу, - приободрила девушка. – На самом деле на каждое его действие есть логическое объяснение. Мужчина упорно продолжал молчать, не собираясь участвовать в диалоге, но Кьёко не сдавалась: - На самом деле он заметил в вас зачатки талантливого артиста, вот и гоняет, будто собирается огранить алмаз. Это неплохая практика для совершенствования. Когда мне тоже было тяжело… и весь мир будто ополчился против меня… тогда ко мне в свое время подошел режиссер самолично и, оставшись с ним без чужих глаз, рассказал, почему так строго ко мне относился. В тот момент я подумала, что правильно сделала, что не сдалась. Натаниэль, все это время смотрящий куда-то в сторону и осушив бутылку наполовину, резко встал со своего места. - Спасибо за чай. – С этими словами он просто взял и ушел. «Э? Э? Э? Что произошло? Я сказала что-то не то? – потрясенно удивилась Кьёко. – Он просто проигнорировал меня!!!» - Кьёко-сан, ваш выход! - Иду! Все последующие сцены актрису не покидало странное ощущение, что Натаниэль и впрямь ее игнорирует. Он вроде как и играет все правильно и находится близко, и в то же время будто далеко, сохраняя невидимую дистанцию. «Он играет с Ханой. А не с Могами Кьёко, – с внутренним вздохом подумала девушка. – Все правильно, ведь сейчас он Арата. Тогда почему я продолжаю думать о странных мыслях?!» - Кьёко-сан, вы отвлекаетесь! – Голос режиссер вернул актрису из раздумий. – Еще раз!!! - Ох… прошу прощения! – Кьёко почувствовала себя немного стыдно. «Из-за треклятого Натаниэля Кима режиссер вымещает свою злость на мне! – дулась Кьёко. – Я тебе сама все дубли запорю, только попробуй разозлить меня снова!» После утомительной первой половины дня настало время обеда, когда всей съёмочной команде привезли еду прямо на площадку. В такие моменты Кьёко приятно было чувствовать себя частью единения всех коллег и разделить с ними трапезу вне зависимости от занимаемой каждым человеком должности. - О, сегодня курочка, - приятно переговаривался стафф. – Лапша и закуски! - Как приятно, когда нас поддерживают фанаты наших артистов… - Они такие самоотверженные… - Надеюсь, здесь есть салат… - пробормотала Такако себе под нос, а потом с наполовину пустой тарелкой села рядом с Натаниэлем. - Ох, Сато-сан, и вам этого достаточно? – искренне удивился Огата-сан. – Ведь нам впереди еще работать и работать весь день… - Я пью витамины, - пояснила актриса и улыбнулась. – Поверьте, чтобы держать себя в форме и не набрать лишнего веса, другие артистки еще и не таким питаются за весь день… – Ее голос медленно умолк, когда взгляд сфокусировался на порции Кьёко, усевшейся напротив продюсера и партнерши. - А у вас, Кьёко-сан, аппетита не убыло, - примирительно заметил режиссер. - Э? – отозвалась девушка, не следившая за ходом разговора коллег. – Ох… съёмки так выматывают, что я стараюсь питаться поплотнее, однако Момо-тян часто делает мне замечания… Но мне повезло, я не быстро набираю вес, да и постоянные тренировки этому способствуют. Такако завистливо закусила нижнюю губу, потому что была зависима от каждого продукта, которое потребляла и не могла позволить себе подобной роскоши. Пожелав всем приятного аппетита, съёмочная команда принялась за обед, весело переговариваясь друг с другом. Огата-сан, будучи очень строг и сосредоточен на съёмках, оттаял будто снег на весеннем солнышке, снова став приветливым, дружелюбным и очень общительным. И только тогда Кьёко поняла, что только Натаниэль сидит мрачнее тучи и молча кушает свой обед, избегая при этом вареной морковки и бобов. - Вы не любите овощи, Натаниэль-сан? – автоматически поинтересовалась Кьёко и едва мотнула головой, соображая, что спросила по инерции. - Не самый большой любитель, - сухо ответил мужчина, даже не взглянув на девушку. - И очень зря, - нравоучительно вставила свои пять копеек Такако. – Поэтому ваша кожа состарится быстрее, и будет не обойтись без дополнительных средств. - Насколько я могу видеть, Сато-сан, - тут же отпарировал продюсер, - вы и сейчас не можете без них обойтись, несмотря на то, что ограничиваете себя диетой, но она не меняет положения дел, заключающихся в получасовом нанесении грима. И целого тюбика тонального крема. Сидящие рядом подавили небольшой смешок. Никто бы не посмел так разговаривать с самой Сато Такако, да и с девушкой вообще, потому что как никак, но это прозвучало грубо и нетактично, однако со стороны Натаниэля это стало выпадом в ответ на выпад актрисы и никто не посчитал это оскорблением, скорее, типичной дружеской стычкой между коллегами. Хотя, даже Кьёко подумала, что дружбой тут и не пахнет. - Вы недостаточно разбираетесь в подобного рода вещах, господин Ким, - держа лицо, сумела найти ответ женщина. – Впрочем, я не собираюсь и дальше продолжать этот бессмысленный разговор. К слову, это не просто тональный крем, а BB-крем. – Порция Такако опустела, и актриса, слегка поклонившись, встала из-за стола. Огата-сан с невинным выражением на лице хлопнул глазками ей вслед, пожал плечами и вернулся к трапезе. - Возможно, мы не умеем понимать женщин?.. – обратился он в пустоту. - Хотите я съем? Не пропадать же добру! – внезапно не в тему выпалила Кьёко из своих лучших побуждений, но Натаниэль не сразу понял, что обращалась она именно к нему. – Тедзура тоже не переносит вареную морковку, хотя остальные овощи вполне уплетает за обе щеки. А на бобы у него аллергия. Натаниэль резко отложил палочки, и, все еще смотря куда-то мимо актрисы, сдержанно произнес: - Не сочтите за дерзость, но я весьма… брезглив к подобному роду вещам. Ведь это крайне негигиенично. – Он тоже поклонился, едва мотнув головой, и вышел из-за стола. «Пфааа, – чуть не закашлялась Кьёко. – Вот это неженка! Очевидно, я просто потеряла бдительность, привыкнув к выходкам Тедзуры… И не учла интересов «иностранца»… Но почему от его тона я чуть ли не инеем покрылась, настолько это прозвучало холодно и равнодушно?!» - Кьёко-сан, - вдруг заговорил Огата-сан, но актриса настолько была поглощена случившейся сценой, что едва обратила внимание на свое имя. – У Тедзуры аллергия на бобы? - Что? Ах… небольшая, но выступает ссыпь, - рассеянно объяснила девушка. - И морковку не любит? Но детям необходимо есть побольше овощей… - задумчиво продолжил режиссер. - Да, я знаю… Но его мутит только от одного ее вареного вида. Не могу же я заставлять его… Еще бы от брокколи его не выворачивало, красота бы была! Я стараюсь разнообразить его рацион не только традиционными продуктами, а почему, собственно, вы интересуетесь? Или это я заговорилась… - Да так, - улыбнулся Огата-сан. – Пора возвращаться к работе. Было очень вкусно.

* * *

Яширо направлялся в кабинет Президента LME для подписания очередного контракта между их агентствами. Лори относительно тепло отнесся к идее Яширо об образовании собственной компании и время от времени помогал парочкой выгодных договоров. Секретарь пропустила мужчину в кабинет, но стоило бывшему менеджеру открыть дверь, как его ослепил яркий луч заходящего солнца. Пришлось зажмуриться и привыкнуть к освещению. - О, проходи-проходи, Яширо, - раздался голос Такарады. – Как тебе? Ты первый извне, кто увидел мой новый замысел! Мужчина пораженно глядел на множество отражений себя в зеркалах. Они были по всему периметру кабинета, кроме зоны окон, и отражали солнечный свет. - Что… это точно ваш кабинет, Президент? – в замешательстве произнес Яширо. - Это японский Версаль! – пророкотал Лори и громко рассмеялся. – Ну, точнее, пока только… мм… идея Версаля. Японского. Яширо слабо улыбнулся и присел на диван, когда Президент радушным жестом указал на него. - Как идут дела? – поинтересовался Лори. – Агентство-то пока на плаву? - Вашими молитвами… - скромно отозвался Яширо. – Рад, что мы снова заключаем с вами контракт. Поверьте, моя юная Саки-тян обязательно справится с ролью сестры главного героя! - Не сомневаюсь. Что-нибудь выпьешь? - Спасибо, но у меня еще назначена встреча, так что… - Понял. – Такарада посмотрел в сторону своего письменного стола. Солнечный свет подсвечивал его волосы и бросал тени на некоторые части лица. – Тебе не будет сложно самому подойти и взять контракт? Мне кажется, я потянул спину сегодня… Яширо без слов вскочил со своего места и подошел к письменному столу. Он почти сразу обнаружил нужный документ и уже был готов направиться вместе с ним обратно к дивану и столику, как боковым зрением уловил что-то еще в кипах других бумаг Президента. «Эмма Китагава. До замужества и принятия американского гражданства была известна как Анеас Ивасаки, хотя под этим именем не была официально зарегистрирована. Настоящее японское имя… Проживала в провинции… Закончила…» Зрачки Яширо расширились. Он застопорился, бегая по предложениям глазами. Далее шла информация о несчастном случае с авиакатастрофой в Америке почти семь лет назад. - Что случилось? Не нашел? – послышался голос Лори. – Я уверен, что положил его на видное место прямо посередине стола… – Он уже начал вставать с дивана, как Яширо быстрым шагом вернулся к нему, глаза его бегали из стороны в сторону в замешательстве. - Нет-нет, я нашел… - поспешил сказать мужчина. – Подпишем?.. Когда процедура была почти завершена, Яширо до сих пор выглядел потерянным и едва заметно нервным. - В чем дело? – повторил свой ранний вопрос Такарада. – Тебе нехорошо? - Немного жарковато… Возможно, я подхватил где-то простуду? Лег с мокрой головой спать или… - Я могу выключить кондиционер или приоткрыть окно, хотя вряд ли оно принесет свежий ветерок, скорее, духоту с пыльной улицы. – Однако Лори так и поступил. Договор был дописан. - Что ж, рассчитываю на вас… - сказал Яширо и поклонился. – Вверяю вам Саки-тян. - Мы позаботимся о ней, - обещал Такарада. – О, смотри-ка. Погода за окном переменилась. Тяжелые кучевые тучи со всех сторон обволокли солнце, которое из последних сил разрозненными лучами пробивалось сквозь них и бросало яркие отклики в многочисленные зеркала. Тона переменились из золото-коричневых в багряно-фиолетовые, и на город налетел сильный ветер. - Приближается буря, - заключил Президент, и с его словами в кабинет ворвался мощный порыв воздуха, разбросав все бумаги с рабочего стола на пол. - Давайте я… - вызвался Яширо, но Президент остановил его жестом. - Все в порядке. Я попрошу секретаря. У тебя, кажется, была назначена встреча… Яширо ничего не оставалось, как раскланяться и отправиться к выходу. Однако в отражении зеркал он увидел, что Лори собирает свои бумаги, не удосужившись вызвать помощницу. - У вас, кажется, болела спина… - неуверенно пробормотал Яширо. Но Такарада вроде не услышал его, а углубился в какой-то из поднятых документов. - Иногда я задаюсь вопросом, что может преподнести нам судьба и насколько наши решения зависят от нее, - задумчиво произнес он. – Я слышал, Шо хочет сделать предложение Кьёко. Он даже лично первым поставил меня в известность… - Что? – Яширо все никак не мог покинуть кабинет. - А тебе нравится Алиса в стране Чудес, Яширо?

* * *

После окончания съёмок за Кьёко должен был заехать Шо. Ей все еще было непривычно, и она даже побаивалась этих встреч под статусом «официально», будто была девочкой-подростком и жила с родителями, и не хотела, чтобы они знали о наличии у их чада молодого человека. Но и так все знали об их встречах, так за что она опасалась? Тем более, будучи взрослой женщиной… Кьёко помотала головой. Как это было мучительно трудно попытаться впустить кого-то в свое сердце, чувствуя, будто звенит колокольчик и предупреждает об опасности: «Не делай этого!» Но все это девушка пыталась гнать прочь от себя, занимая голову чем-нибудь более полезным, как например Тедзура или работа. Актриса как раз шла по направлению к лифтам на подземную парковку, когда услышала голоса за поворотом. - Почему ты так холоден в последнее время? Иногда мне кажется, будто ты не притворяешься, а на самом деле… Такако. - Наши встречи… Надеюсь это не последняя? Почему ты молчишь? Куда мы сегодня пойдем? - Я не люблю смешивать личные отношения с рабочими. А мы до сих пор в рабочей зоне. Давай погорим, когда выедем отсюда. И тут сердце Кьёко, отчаянно стучавшее мгновение назад от любопытства, упало булыжником на дно бездонной расщелины. - Кьёко? Почему ты здесь? А если бы мы разминулись?.. – Голос Шо звучал откуда-то издалека. Он взял девушку под руку и повел за собой, актриса даже не успела опомниться или выказать даже мгновение нерешительности или протеста. У лифтов стояла Такако под руку с Натаниэлем. И вместе они выглядели шикарно.