Neighbour

— Я становлюсь слишком эмоциональной, — притворно плачет Эшли, кладя руку на сердце во время просмотра сайта Мельбурнского университета. Последние два часа мы искали различные альтернативы университета, но всегда возвращаемся обратно к нему, — Мы же сможем жить в одной комнате в общежитии! Помнишь, когда мы были маленькие, то всегда мечтали об этом? Ты всегда говорила, что у тебя будет одна сторона комнаты, у меня другая. Будто Рай и Ад поделили целую комнату. — Да, я помню, — хихикаю я, отталкивая ее ноги с кофейного столика, чтобы я могла пройти к другой стороне дивана, — А других мест, что, вообще нет, — фыркаю я, садясь на диван. — Ты уж прости, Соф, — Эшли посмотрела на меня извиняющимся взглядом, и мое сердце полностью сжимается, — В Сиднее не так уж и много университетов, где можно получиться диплом по искусству и ухаживанием за детьми. — Серьезно? — Ну, не совсем, — она пожала плечами. — А что, если пойти учиться на медсестру? — все также продолжала настаивать я. — Ты же больницы ненавидишь. — Если это означает оставаться рядом с Люком, то нет, ненавижу, — пробормотала я, ударяясь затылком о диван. Эшли неубедительно улыбнулась мне. — Вы что-нибудь придумаете. — Легче сказать, чем сделать, — досадно проговорила я, — Господи, можно я просто пропущу эту главу с университетом. Это все просто ужасно. — Эм, ни, а что. Ты видела тех недоучек, которые живут с нами? — она поморщилась, указывая из окна своей гостиной на Майкла, который гонялся за Калумом у дороги с пластиковым топором, — И кроме того, мы с тобой заключили сделку. — Это какую? — Когда нам было 8, мы заключили некий договор, помнишь? Мы вместе и пойдем в колледж, и найдем парней тоже вместе. Ты можешь поставить галочку во втором пункте, даже проткнуть его дырой, но дело сделано. Остался только шаг номер один, подруга. — А что, если первый шаг может помешать второй? — Тогда нам придется выпить бутылку водки и повторить шаг номер два, — серьезно заявляет она, прежде чем увидеть ужас на моем лице и поднять руки в знак поражения, — Я же шучу! Шучу! Ты ведь знаешь, насколько сильно я шипперю Лофи. — Что за, черт возьми, такое Лофи? — Ваши с Люком отношения, которые я буду раскрывать с каждым разом через социальные сети и грязные пошлые фанфики, — она снова пожала плечами, будто в этом нет ничего такого, и у меня отвисает челюсть, — Что? — Я, эм… — Мне послышалось или кто-то говорил о пошлых фанфиках? — быстро подкалывает Эштон, просовывая голову чрез дверную щель в гостиную вместе с Калумом, — Вам, девочки, лучше не сидеть на сайтах, которые не одобряют ваши мамочки. — Хватит вести себя так, будто ты гребанный отец, — простонала Эшли, бросая подушку в его сторону, — И с каких пор тебя пустили в мой дом без стука? — С тех пор, как ты начала оставлять свою дверь открытой. А еще, Майкл съел всю нашу еду из холодильника, и я просто умираю с голоду, — он указывает на кухню, — Так что, мы совершим набег на ваш. — Какие у меня прекрасные друзья, — проворчала Эшли, отмахиваясь от них, — Держи мое благословение, сын. — Я имею в виду, мы бы все равно сделали это, но… — пробормотал Калум, не отставая от кудрявого парня, идущего впереди него. Эшли только закатила глаза на это заявление, скрестила руки на груди и повернулась ко мне, надувая щеки. Я слышу, как Эштон закричал от счастья на кухне, что заставило меня улыбнуться. — Попробуйся в SSPA, — выпалила Эшли из ниоткуда. Я поднимаю брови, ожидая, что она возьмут свои слова обратно и рассмеется над моим ошеломляющим выражением лица. Но она стоит с серьезным лицом, и я качаю своей головой. — А ты забавная. — Что? Я серьезно говорю, — сказала она. — Эшли, у меня нет каких-то талантов, кроме как дышать и ходить, — я остановилась, — Да я даже дышать нормально не могу. У меня с детства астма. — Да, но сейчас все затихло, так что это был побочный эффект твоего таланта, — говорит она бодрым голосом и хлопает меня по плечу. Затем лицо Эшли быстро меняется, и она серьезно смотрит на меня: — Мне жаль Софи. Я больше ничего хорошего не могу придумать. — Все в порядке, — равнодушно говорю я, хотя мое сердце сдулось быстрее, чем воздушный шарик на день рождения. Я даже думать не хочу о том, что не буду видеть Люка каждый день, потому что: во-первых, он мой сосед; во-вторых, он ой парень; и в-третьих, мы спим вместе почти каждую ночь. Как бы странно это не звучало, но он часть моей повседневной жизни, которая помогает не оставаться в здравом уме. Если я отпущу его, то разрушу и саму себя. Эшли возвращается к планированию обустраивания комнаты в общежитии и бюджета, а я остаюсь наедине со своими мыслями, снова позволяя свому разуму дрейфовать по альтернативному будущему, где нет Люка. Это вряд ли может случиться, потому что я не вижу будущего без него. Думаю о том, как он найдет кого-то себе, пока я буду в Мельбурне, думаю о той одинокой ночи, где единственным средством общения будут телефонные звонки и ночные сообщения, думаю о том, как мы будем медленно отдаляться друг от друга. Каждая сказка рано или поздно должна закончиться. Мой внутренний голос твердит об этом, и я хочу промыть свой разум отбеливателем. Я не хочу думать о чем-то негативном, учитывая весь стресс с поступлением в университет и нежелательное дополнительное напряжение. В конце концов, я устаю от всех этих раздумий, и еле иду домой с сумкой полной различными бумагами и заявками, которые я больше не увижу никогда. Уже очень поздно, да до такой степени, что даже в доме парней не горит свет. Холодный, резкий январский ветер со свистом бьет мне в лицо, заставляя обхватить себя вокруг руками, чтобы согреться. Я открываю входную дверь и безмолвно и быстро шагаю внутрь. Так тихо. Свет везде был выключен, а это значит, что Хлои нет дома, поэтому я сразу расслабляюсь: никто не будет беспокоить меня расспросами о моем будущем, по крайней мере, сегодня вечером. Может быть, все, что мне сейчас необходимо, это перерыв от всех моих забот, и неважно насколько он будет коротким. Не думаю, что когда-то в моей голове был такой конфликт. Я точно знаю, что не смогу оставить Люка. Это сломало бы нас обоих, и я не собираюсь провести свою студенческую жизнь сожалея и переживая то, что могла бы пережить с Люком. Я иду до кухни и бросаю сумку на пол рядом с дверью. Темнота комнаты заставляет меня прищуриться и не заметить знакомой кожаной куртки, висящей на спинке стула, потому что я была слишком занята, потирая глаза костяшками пальцев. Лунный свет просачивается сквозь щели слегка приоткрытых занавесок, и я протягиваю руку над раковиной, чтобы закрыть их, как тут же меня кто-то обвивает вокруг талии и разворачивает. — Добрый вечер, милая, — я слышу невысокий, рокочущий голос. Мой единственный пренебрежительный рефлекс на голос Люка — это издать негромкий и ошеломленный вздох, на который он никогда не обращает внимания, чему я так рада. Я медленно втягиваю воздух, чувствуя, как дрожь пробегает по спине. — Ты напугал меня, — тихо говорю я, наконец расслабляя свои плечи. Даже в темноте тускло освещенной комнаты я вижу тень улыбки на его лице. Я знаю, что она есть. — Извини, — отвечает Люк, хотя звучит так, будто ему точно не жаль, — Я хотел вести себя романтично и дождаться тебя в комнате наверху, но ничего не смог с собой поделать. — С каких пор быть романтичным означает, что нужно прижать девушку к кухонной раковине? — шучу я, проводя пальцем по его подбородку. Он кусает губу, играя с металлическим кольцом в ней. — С тех пор, как этой девушкой стала ты, — спокойно отвечает Люк, и внезапно наши позиции меняются, когда он наклоняется в сторону и кладет руки мне на бедра. Наклонившись, он шепчет глубоким страстным голосом: — Прыгай. Следовательно, я так и сделала. Я хватаюсь за его плечи, и в этот момент меня поднимают на холодную мраморную стойку рядом с раковиной. Люк без колебаний раздвигает мои ноги, чтобы встать между ними. Я хихикаю от такого смелого шага с его стороны и наклоняюсь, чтобы прижаться к его губам. — Какой ты милый, — говорю я. — Говорит мне девочка в маленькой розовой юбочке, — он сексуально хихикнул в ответ. Мои щеки заливает румянцем, когда его руки блуждали вверх и вниз по моим бедрам. Они движутся ближе к тоненькому материалу моего нижнего белья. Кончики его пальцев скользят о ткани, пока он не отстранился с улыбкой на лице, — Кружево? — Может быть? — смещенно улыбнулась я. — Мое любимое, — прохрипел Люк, прежде чем снова сомкнуть наши губы и потянуть меня ближе к себе за поясницу. Думаю, у Люка сегодня был длинны и тяжелый день. Его волосы взъерошены, что еще больше подчеркивает его суровую красоту, и галстук на костюме, который он должен надевать в колледж, уже был расстегнут, что дает не меньше работы. Однако, Люку есть над чем поработать, но уже вскоре моя рубашка расстегивается вместе с молнией на юбке. Я чувствую, как он стонет у моих губ. — Ты такая плохая, малышка, — дразнит он. Его рука задерживается на запутанной ткани моего нижнего белья, — Носишь маленькие кружевные трусики только для меня. Я простонала, чувствуя, как его большой палец давит на мой клитор, заставляя ой мозг взорваться в безумных мыслях. Комната уже давно начала вращаться вокруг меня, и я отчаянно пытаюсь заставить свои губы двигаться в том же ритме, что и у Люка, но при быстром движении его руки, я не думаю, что смогу этого сделать. Люк усмехнулся, поднимая мое теплое белье с рывком. — Уже мокрое, а ведь я еще ничего не сделал. Я еще больше краснею, когда ставлю руки за спину на стойку, выгибая спину и откидывая голову назад, приоткрыв губы в стоне. Я задыхаюсь, жадно нуждаясь в его прикосновении, жажду большего ощущения и его пальцев на моей коже. — Боже, — думаю я, — Что со мной не так? Нет абсолютно никакого времени думать о чем-о, когда Люк без предупреждения отстраняется от моих губ и спускается вниз по шее, в моему декольте, ниже к моему животу, прежде чем, наконец-то, дойти до пояса моей юбки. Он облизывает свои губы, изучая мое тело похотливым взглядом. Люк ухмыляется мне и, без колебаний, позволяет горячему дыханию обдувать мою кожу, что вызывает дрожь на моем теле. — Я очень люблю тебя видеть в нем, — говорит Люк, засовывая палец под эластичный материал, — Но думаю, что на полу она будет смотреться гораздо лучше. Не так ли, малышка?