Суини Тодд -2 (продолжение). Искупление

Не глядя по сторонам, Суини Тодд уверенно зашагал по хорошо знакомым ему безлюдным улицам, направляясь к приюту Фогга. Холодный моросящий дождь тонкими струйками стекал с его растрепанных черных волос по бледным щекам. Густой туман окутывал зловонную черную дыру, которую аристократы, прикрывая нос надушенным платком, снисходительно называли Лондоном. Тодд ненавидел эти бесконечно долгие часы, когда ночь на исходе, но еще далеко до рассвета. Сворачивая в узкий переулок, он вспомнил, что забыл запереть за собой дверь. В цирюльню забегает кто угодно… ворвется Энтони, зайдет клиент побриться. А этот парень, которого он обнаружил в сундуке… Он что-то лепетал, оправдываясь, похоже, искренне… Одет из рук вон плохо, но не похож на вора. Проведя пятнадцать лет среди подонков всех мастей, Суини Тодд умел разбираться в людях. А это на удивленье нежное, девически округлое лицо… О Боже! Суини словно пригвоздили к месту, а сердце готово было выскочить из груди… – Забыл дорогу? – Чья-то рука крепко вцепилась в его плечо. – Денежки, надеюсь, не забыл? – И в тусклом свете фонаря перед глазами Тодда мелькнуло лезвие короткого ножа. До тошноты знакомая картина вызвала у «демона-цирюльника» непроизвольный смех. – Чего ты ржешь, карманы выворачивай! – На мне – карманов нет! – Слегка повернувшись к бандиту, Суини сделал короткое, но резкое движенье головой, которое не однажды спасало его в опасных ситуациях: даже крепкие мужчины падали без чувств от такого удара в висок… Но в этот раз он, видно, промахнулся. С глухим рычанием грабитель отскочил в сторону, полосонув ножом по плечу Тодда. – Ты мне еще брыкаться будешь?! От неожиданности Суини не сразу ощутил боль. Вырвавшись из кольца обхвативших его рук, он повернулся лицом к противнику, который не замедлил напасть снова. Отчаянным усилием Тодд отбросил навалившуюся на него грузную мокрую тушу и внезапно почувствовал сильную слабость. В глазах темнело… Он слышал невнятные проклятья и звон в ушах. Шатаясь, он с трудом отвел от себя острие ножа и получил хороший удар по голове… «Прости…» – пронеслось в его мозгу. Перед глазами промелькнуло смутное виденье, и его тело медленно сползло вниз по шероховатой мокрой стенке… Довольный результатом, воришка обшарил одежду Тодда и, не найдя ничего, кроме бритвы, довольствовался малым. Несложная работа, да награда невелика! Смачно ругнувшись, он хромая побрел прочь, оставив своего «клиента» отдыхать в красноватой луже. Какими путями ведет нас к цели судьба? Какой дорогой приводит к гибели?.. Наверно, все они похожи – одни и те же острые изломы, о которые разбиваются колени, и та же пыль, что застилает горизонт. Однако ноги сами нас несут по этим тропам… Что означает «предначертано»? Возможно – только условный знак в черновике создателя, который можно зачеркнуть, придумав новый? Или нелепая ошибка в законе, который не отменить?.. Над площадями, закоулками и тупиками бледнело утро, превращая черное в серое. Безукоризненно чопорно-серое, как одежды почтенных матрон… – Да что вы, сэр, умерли что ли?.. Слышите меня? – Дрожащие от холода мокрые пальцы теребили воротник Тодда, пытаясь расстегнуть пуговицы. Приоткрыв глаза, Суини смутно различил над собой хрупкий женский силуэт в одежде, похожей скорее на лохмотья. – Да, слышу… Он попробовал подняться, но рана тут же отозвалась резкой болью. – Вы истекаете кровью… – Женщина обхватила руками его шею и, приподняв из грязной кровавой лужи, положила голову Тодда себе на колени. – Вам нужен врач… – она откинула с его лица темные слипшиеся пряди. – Мне кажется, я вас знаю, сэр!.. – тихо вскрикнула нищенка. Широко раскрыв бледно-голубые глаза, она глядела на Суини как на призрак. Голодный беспокойный взгляд, казавшийся безумным от лишений, худое изможденное лицо, поблекшие спутанные волосы… и все же он узнал ее! Забыв о боли, Суини протягивает руку, словно пытаясь удержать пугливое видение, и его губы, содрогаясь от рыданий, горячо шепчут в седой туман: – Люси! Как после долгого неистового шторма, они вдруг оказались в одной лодке. Два отверженных, вырванных из общества, но живых существа. Две части разбитого целого. – Как это романтично! – хихикает Фагот, не в силах отказать себе в привычке. – Забавно, – шутливо добавляет Сатана, покуривая длинную сигару, – Хмм… Остается лишь закончить наш роман одной красивой фразой «Свободен!» – неторопливо изрекает он своим густым хрипловатым голосом. И оба джентльмена, одетые, как подобает вполне приличным лондонским аристократам, со скучающим видом собрались покинуть «театр». – Свободен?! – мурлыкнули из-за угла. – Мальчишка-подмастерье, проныра-Тобби нашел лазейку и выбрался из канализации, правда, уже через квартал от Флит-стрит. Но… это не помешало ему сделать крюк и донести в полицию! Скоро в цирюльню явятся бобби*, Суини Тодда начнут искать и, в конце концов, арестуют! – И тогда уж точно казнят! – грустно хихикнул Фагот. – Мертвых не казнят! – осадил его Воланд. – Азазелло! – Да, Мессир! – отозвался почтенный господин в широком коричневом плаще и цилиндре. Неизменными остались только его рыжая шевелюра и желтоватый клык. – Азазелло, – наклонился к нему Сатана, шепотом отдавая приказание. С минуту один из них жестикулировал рукой, другой кивал, и в заключение последовало: – Все понял? Слетай и сделай! Азазелло мгновенно скрылся с глаз. Следом за ним испарился и кот. *Бобби. В 1829 году в Лондоне появилась Столичная полиция (Metropolitan Police). За полицейскими закрепилось прозвище «бобби» в честь секретаря внутренних дел, а затем и премьер министра сэра Роберта Пиля, благодаря которому был принят акт о создании полиции. Штаб квартира полиции находилась в районе Уайтхолла, на улице Большой Скотленд Ярд. «Бобби» носили синюю униформу и цилиндры, которые впоследствии сменились шлемами.