Телохранитель для Гермионы

Нарцисса нашла внука в дальнем уголке поместья недалеко от большого круглого озера. Скорпиус сидел под старым дубом, отрешенно смотря на воду. Женщина вздохнула и ступила с каменной дорожки на покрытую росой траву. Внук вернулся в менор полностью разбитым и сильно поскандалил с Люциусом. Сути обвинений она не знала, но Скорпи никогда раньше не позволял себе такого тона по отношению к деду. Да и сам супруг наотрез отказался объяснить ей причину ссоры. Как будто несчастья с Драко им мало. Гордая и очень красивая несмотря на более чем почтенный возраст, она очень сдала за последнее время. Она и сама это видела: волосы посеребрила тонкая сеть седины, а следы тревожных ночей и слез все яснее отражались на лице. И самое страшное — у Нарциссы не было ни сил, ни желания с этим что-то делать. Ей было почти все равно. Драко избалованный, слабый, пусть жестокий, но он был ее сыном. Она рожала его в муках, помнила трогательным белокурым младенцем. Он всегда будет для нее в первую очередь сыном — маленьким мальчиком, которому она пела колыбельные и читала сказки. Мальчиком, которому они с Люциусом так и не научились отказывать. Много лет она закрывала глаза на недостатки сына, заставляла молчать мужа и недостатки стали пороками. Люциус чувствовал бесконечную вину за то, что им довелось пережить во время Войны. Драко был внутренне хрупок и надломился в то ужасное время уже безвозвратно. И вся их любовь не смогла сделать с этим ничего. Они старались помочь сыну построить нормальную счастливую жизнь. Но не получилось, Драко не желал забывать и прощать. Он терзался сам и терзал других. Когда-то влюбленная в мужа, Астория много лет тихо ненавидит его и боится. Нарцисса передернулась от отвращения — сын был столь груб и циничен по отношению к бедной девочке. Она годами терпела обращение, которого не заслужила и публичная девка. Прекрасно воспитанная, она умело скрывала весь ужас своей семейной жизни, но разве утаишь что-то, живя в одном доме? Пусть и в таком большом, как Малфой-менор. Они сумели оградить только Скорпи… Единственным выходом было свести общение внука с отцом к минимуму. Иначе Драко покалечил бы и собственного сына. Скорпиус в отличие от Драко родился крепким и сильным. Он мало болел и был очень активным и любопытным. И еще мальчик просто обожал сказки. Для нее внук стал спасением — играя, заботясь о нем, Нарцисса забывала о сыне. О том что не сумела ему дать — не вырастила человеком. Узнав о том, что сделал сын, она лишь обронила горько «Этого стоило ждать…» и сбежала в свои комнаты, где прорыдала целый день. Это был конец, ни она, ни Люциус уже не помогут. Сердце матери кричало, заливаясь кровью, что она обязана, должна попытаться спасти непутевого, но ребенка. Нарцисса была готова упасть на колени перед Поттером. Но разум холодно замечал, что это не поможет. Покушения на Грейнджер тот не простит. Только ленивый не сплетничал о природе привязанности Героя к своей лучшей подруге.  — Бабушка? — Скорпиус встал. — Что ты здесь делаешь? Нарцисса с любовью и сожалением вглядывалась в лицо внука: глаза красные… плохо спал или, может быть, плакал? На щеках короткая щетина, а в волосах трава. Ночевал на конюшне? Или опять, как в детстве, убежал на дальние луга — там как раз сейчас косили.  — Пришла поговорить, — Нарцисса грациозно села на траву, совсем не заботясь о сохранности своего светло-голубого платья. — Ты же мне расскажешь?  — Ты всегда меня понимала… Скорпиус осторожно взял тонкую нежную руку, коснулся знакомых золотых колец. Легкий ветерок доносил невыразимо пленительный аромат любимых духов бабушки. Хотелось как в детстве зарыться в мягкие юбки и рассказать о своих бедах, точно зная, что поймут и утешат. Ведь Нарцисса Малфой одна из тех женщин с редким даром понимать и утешать, умеющая любить и дарить тепло и свет.  — Не будь вы моей бабушкой, леди, я бы на вас женился, — полушутливо-полугрустно произнес он. — Но я вырос, и не могу плакать у тебя на руках. Я люблю тебя, бабушка, но справлюсь сам. Еще одно отличие между сыном и отцом… Драко уже бы выплескивал свои эмоции не разбирая, совсем не заботясь о чувствах других. Нарцисса вздохнула: внук был упрям и если не хочет говорить, то ничего и не добьешься. Малфои сильные и даже личные трагедии переживают сами… Какая чушь! Сын потерян, но она не даст разбить жизнь внука. Люциус задолжал ей ответы и пусть только попробует не сказать, старый негодяй! Леди Малфой поцеловала светлую макушку и стремительно поднялась. Она собиралась поговорить с супругом и добиться правды. И если окажется, что в состоянии ребенка виноват Люциус, ему точно не поздоровится. Нарцисса не намерена больше смотреть на несчастных детей. На лестнице ей встретилась невестка. Астория не выглядела ни убитой горем, ни поникшей и, видит Мерлин, Нарцисса не могла ее винить за это. Сколько боли и унижений выдержала эта хрупкая девочка. Но все же сыну не удалось до конца сломать жену. Молчаливая, напоминающая больше тень, чем живую женщину, Астория тихо скользила по менору, но, когда дело касалось Скорпиуса, она осмеливалась бунтовать. Именно она забила тревогу и послужила причиной того, что Драко полностью отстранили от воспитания сына. За эту смелость она расплачивалась все эти годы, слишком гордая, чтобы попросить помощи для себя.  — На прогулку? — коротко поинтересовалась Нарцисса. — У дальнего пруда Скорпиус. В глубине души она надеялась, что мать сможет пробиться к нему — раз уж у нее не получилось. Астория никогда не была особенно близка с сыном, большая заслуга в этом Драко. Она боялась лишний раз приласкать ребенка и старалась держаться на почтительном расстоянии, чтобы еще больше не злить супруга. Неудачи превратили Драко в мелкого и деспотичного тирана. Он пользовался властью над женой по всякому поводу. Их брачный контракт был одним из пережитков прошлого, и пережитком довольно жестоким. Неравный брак в худшем своем проявлении. Нарцисса вошла в кабинет мужа, не утруждая себя вежливым стуком. Люциус работал над бумагами, как бы показалось постороннему человеку. Но ей, знавшей мужа, как никто другой, было понятно, что он только делает вид, что работает. Чтобы ни произошло, это выбило ее супруга из колеи. Даже арест Драко он пережил спокойней.  — Нарцисса, что случилось? — дорогой супруг напрягся, она не имела привычки врываться в его кабинет. Она обошла стол и взяла его лицо в свои ладони. Люциус на мгновение прикрыл глаза, а потом, повернув голову, поцеловал пальцы каждой руки. Ему было тяжело и больно. Просто он никогда этого не показывал. Люциус любил сына не меньше нее и переживал точно так же, как и она. Только он не имел права опускать руки. Глава Рода не может позволить себе слабости.  — Случилось, — Нарцисса отодвинула кожаные папки и села на стол. — Люциус, что произошло между тобой и Скорпи? И, дорогой, я желаю слышать правду, — надавила она голосом.  — Он тебе ничего не сказал? — хмыкнул Люциус. — Ничего серьезного, звезда моя. Нарцисса вздохнула и пересела на колени к супругу для удобства ведения допроса. А ведь предполагалось, что на крайние меры идти не придется. Руки мужа обняли ее за талию, нежно придерживая.  — Мне казалось ты на меня злишься, или? — с насмешливой нежностью спросил он, с удовольствием зарываясь лицом в ее волосы.  — Злюсь, — беззаботно согласилась Нарцисса. — Что ты сделал? Его руки непроизвольно напряглись, сжимая почти до боли, но Люциус тут же опомнился, отпуская.  — Всего лишь уберег мальчишку от крупного разочарования, — нехотя признался мужчина, пряча глаза.  — Люциус, — с досадой произнесла Нарцисса. — Правду, пожалуйста.  — Он влюбился…  — И что в этом плохого?  — В совершенно неподходящую женщину, — лорд Малфой встал и, с женой на руках, дошел до углового диванчика. — Это чувство разбило ему сердце.  — Почему ты так уверен в этом? — Нарцисса высвободилась из объятий и отсела подальше.  — Потому, что у этой любви нет и не может быть будущего, — отрезал помрачневший супруг.  — Кто она?  — Ее зовут Гермиона Грейнджер… Нарцисса вскрикнула от удивления, шока и мимолетного гнева. От понимания, что муж прав: здесь нет счастливого конца, просто не может быть. Не с этой женщиной.  — Я поговорил с ней, и она бросила его. Теперь Скорпиус меня ненавидит. Всегда сильный мужчина сгорбился, пряча истинные чувства за каменной маской спокойствия.  — Как долго это продолжается? — она не узнавала свой надтреснутый голос.  — Точно не знаю… Но после похищения я понял, что внук совсем потерял голову от любви. Нарцисса, она бы никогда не ответила ему… Мисс Грейнджер явно не та, кто ему подходит. Скорпиус жил бы мечтой, не имевшей шансов стать реальностью. Нарцисса никак не относилась к Гермионе Грейнджер, может быть уважала, как сильную личность. Но четко знала, что несмотря на все их послевоенные усилия, они останутся под подозрением. Она была благодарна всей душой Поттеру за защиту во время судов. Но не стремилась приблизиться к Герою, тому не нужны были ничьи благодарности. Благодаря изворотливости и мудрости Люциуса, им удалось восстановить, частично, влияние и репутацию. И, даже, найдя подход к новой власти, они не стали изгоями.  — После выходки Драко такие отношения тем более невозможны. Поттер ни за что не подпустил бы его к Грейнджер. А, попытайся Скорпиус настаивать, это не закончилось бы ничем хорошим. Ты это понимаешь?  — Я-то да, — Нарцисса положила руку мужу на плечо. — А вот наш внук — нет. И он не собирается сдаваться. *** Поттер долго отучал себя закатывать глаза — после первых новобранцев, которых ему вручили на заре карьеры, он всерьез боялся, что глаза останутся так навсегда. Щенки творили такое, что до сих пор вспоминать было дурно. А он ни разу не был мамочкой-наседкой… Терпения ему всегда было не занимать, а уж тем более на чужой идиотизм. Тогда же он усвоил, что процесс воспитания молодежи — это много кнута и крошечный пряник, если заслужили. Без животворящих пиздюлей никогда. Именно поэтому после полигона, где тренировали щенков, он выходил злой, как черт и, чуть что, ловил себя на желании кидаться Непростительными. Иногда Гарри ловил себя на том, что теперь понимает Снейпа… Два десятка идиотов-новобранцев мало чем отличались от малолетних учеников. И как добрейший профессор никого не отравил за годы в школе? Именно поэтому он вертел предложения Минервы о преподавании на одном очень неприличном месте. Ему нравилась его работа в Аврорате. Сеять доброе, светлое, вечное в детских душах — не его путь. Что бы ни говорила госпожа директор. Это Гермиона навещала школу по крайней мере раз в год и проводила лекции для учеников. Но она — оплот терпения и лучших качеств человека, почти совершенство во плоти. А не старый, потасканный жизнью Герой. Вот и сейчас он чувствовал себя усталым и умудренным жизненным опытом псом перед сворой шкодливых и шелудивых щенков. Пополнение этого года обещало быть худшим за последние лет семь. Чего стоили десяток строящих ему глазки девиц. Им бы замуж, а не в Аврорат. Он был более чем уверен, что каждая из этих райских птичек не выдержит и нескольких месяцев трудовых будней аврора без всякой романтики. Их работа — это грязь и, чаще всего, кровь. Раздав указания и замотивировав списком кар, он ушел, предоставив щенков инструкторам. Гарри рассчитывал тихо добраться до кабинета и восстановить равновесие, читая последние сводки и проверяя отчеты дежурных групп. Но в который раз убедился, что жизнь — сука, и любит делать неприятные сюрпризы, когда меньше всего этого ждешь. Мисс Урлок, пресс-секретаря министра, он терпеть не мог. Болтливая пустышка постоянно смотрела на него очами раненной лани. И это раздражало почище ее грандиозных идей. Нет, внешность Марион была выше всяческих похвал. Красотка с бархатным голосом, ей бы не официальные заявления читать, а стонать… Но у Гарри было правило: секс, только секс. Никаких игр в любовь. Дураком он не был и видел, что Марион влюблена. Что бы там ни думали женщины, но мужчины вовсе не слепые. Навязывать себе на шею такой геморрой не в его правилах. Несмотря на весь свой цинизм, обманывать чужие чувства он так и не научился. Он не мог ей ничего обещать, а уж тем более дать.  — Чем обязан? — равнодушно спросил Поттер, одобрительно кивнув плотному, как перчатка, белому платью. Снежно-белый к смуглой коже Марион удивительно шел.  — Я по личному вопросу, — тихо и очень смущенно произнесла Марион, чувствуя себя маленькой и слабой по сравнению с высоким Поттером. Зеленые глаза смотрели на нее с насмешкой. К этому она уже привыкла.  — Проходите, — массивный Поттер посторонился. — Надеюсь вопрос серьезный? — Гарри кивнул на свой стол, заваленный документами. — У меня много работы. Женщина мялась, как влюбленная школьница, кусала губы, а Гарри чувствовал, что еще совсем немного, и он заржёт, как жеребец. Не хотелось бы, чтобы его репутация урода бессердечного подтвердилась еще раз, не в этом случае. Эта миленькая куколка была подругой Гермионы. А ее не хотелось огорчать, бедняжка в последнее время и так расстроенная.  — Что у вас случилось, Марион, что вы решились прийти в мое логово? — мягко спросил Поттер, пряча насмешку подальше. И становясь почти человечным, почти добрым.  — Я давно должна была Вам сказать… Сказать тебе, — Марион перестала запинаться и посмотрела ему в глаза прямо. — Что… Поттер громко хмыкнул и поерзал, удобнее устраиваясь в кресле.  — Интересное начало, — заметил он. — Можете продолжать, — снисходительно разрешил он.  — Я люблю тебя, — отчаянно произнесла она с глазами, полными невыплаканных слез.  — Это все? — коротко спросил Гарри, чувствуя себя последним мерзавцем.  — Нет, — топнула ногой Марион. — Какой же ты гад, Поттер, — она отвернулась и холодно продолжила, глотая слезы. — Я не могла больше молчать и поэтому пришла к тебе. Больше не побеспокою вас, мистер Поттер.  — Ну зачем же так категорично, — ленивый голос Поттера застиг её, когда она бралась за ручку двери. — Вернись, пожалуйста, ко мне, Марион. Не дожидаясь ответа, Гарри резко встал и подошел к замершей женщине. Хмыкнул, увидев закрытые глаза и дрожащие плечи — плачет дурочка. И вдруг крепко, до хруста в ребрах, обнял, пресекая попытки вырваться с решительностью, свойственной ему одному.  — Ты должна знать, я закоренелый холостяк и не смогу дать тебе ничего того, что ты ждешь. Марион от возмущения открыла глаза.  — А откуда ты знаешь, чего я жду?!  — Не трудно догадаться, — Гарри наконец отпустил ее, теряя интерес. — Не делай из себя жертву, а из меня палача. Ты сама пришла ко мне, зная, что я циничный мудак, который пользуется женщинами. Чего ты ожидала, что я растаю от одного признания?  — Нет, — прошептала Марион. — Но зачем так?  — Чтобы потом не было иллюзий, — Гарри прикрыл глаза и уверенно произнес. — Ты нравишься мне, Марион, такой тихой, уязвимой и настоящей. Но я не романтичный Герой и не рыцарь печального образа. Не жди от меня многого. Сладкая, тебе не понравится настоящий Гарри Поттер, поверь мне. Иди и забудь этот разговор.  — Я не хочу забывать, — топнула ногой Марион и, наконец собрав всю свою смелость, подошла к спокойно сидевшему в кресле Поттеру. Дрожащей рукой коснулась колючей из-за щетины щеки. — Я могу поцеловать Вас, мистер Поттер? Вместо ответа на двери легли запирающие чары, а Поттер дернул ее к себе на колени. Губы обжег властный, почти болезненный поцелуй.