История одного перевода в четырех днях и одной бессонной ночи

День первый Однажды усталого, но амбициозного автора попросили перевести одну колыбельную. И понеслось. Оригинал «Mirror bright shines the moon Its glow as soft as an ember When the moon is mirror bright Take this time to remember…» «Those you have loved but are gone Those who kept you so safe and warm The mirror bright moon lets you see Those who have ceased to be…» «Mirror bright shines the moon As fires die to their embers…» «Those you loved are with you still The moon will help you remember.» А потом был он, мучительно прекрасный подстрочник… Луна сияет зеркальным блеском, Её свет нежно тлеет, Когда луна сияет зеркальным блеском, Вспомни о… Тех, кто любили тебя, но ушли, Тех, кто оберегал и согревал тебя. В зеркальном блеске луны Увидишь тех, кого больше нет. Луна сияет зеркальным блеском, Огонь угасает и слабо тлеет. Те, кого ты любил, всё ещё с тобой, Луна напомнит о них. День второй Зеркальным блеском месяц светит, К утру истлеет лунный диск, Пока он в небе — время вспомнить, И мысли дымкой вьются ввысь. Любим был, верил, улыбался, Согрет теплом был добрых рук, Они ушли — а ты остался, Луна хранит их песен звук. Зеркальным блеском месяц светит, На горизонте тень зари, Но деликатный день всё медлит — Душа с душою говорит. «Нет, — подумал вдохновенный автор, — здесь слишком мало от песни». И снова принялся строчить. День третий (на мотив «Лунное стекло», кинофильм «Чародеи») Лунный диск полуночный Дремлет в зеркалах, Родинками звездочек Память в небесах. Кто остался позади, Кто ушел в закат, В лунном хрустале, смотри, Чей-то теплый взгляд. Чуть видны Покрытые пеплом небеса, На изнанке серых звезд — Лунная роса. По ту сторону звезды Где-то есть земля, Где ты смотришь в небеса, Чтоб возникла я. «Нет, — подумал измученный автор, — слишком мало претензиозности. Нужно больше метафор!» День четвертый. В зеркальном хрустале небес Стыдливый месяц мягко тлеет, Усталой страннице-душе Он мысли прошлого навеет, О тех, кто был, но в ночь ушел, Чьей лаской каждый день согрет, В зеркальном хрустале живет Родного дома желтый свет, Пусть в раме из полночных звезд Сгоревший пепел вскрикнет хором, Кого любил — всегда с тобой, Кого так ждешь — увидишь скоро. «Нет, — снова подумал этот зануда, — я же не добавил альтернативный варианты концовки». И добавил. --- Пожар луны уснет в золе, Но в зеркалах небес не гаснут, Улыбка, голос прошлых лет, Их светлый лик, простой и ясный. И тогда раздался Глас Небесный. «Кончай редактировать, графоман проклятущий. Лучше бы что путное написал». И автор заткнулся. Но он до сих пор уверен, что можно было сделать лучше.