В Азкабане всё только начинается

Январь, 1997. Каникулы закончились, и Григорию предстоял обратный путь в Хогвартс. На платформе он встретил Блейза, вместе с которым и сел в купе. Дафны видно не было. Поблагодарив друг друга за подарки на Рождество, парни обменялись рассказами о каникулах. Всё-таки Блейз смог поумерить свою расчётливость, так что разговаривать с ним получалось без проблем, и это ни к чему не обязывало. Григорий не забыл о возникшем у него вопросе и поинтересовался, какой скрытый смысл был в дарении яда. Забини на это ответил, что скрытого смысла нет, просто это редкий яд, сваренный им собственноручно, чем он без стеснения похвастался.

***

Гермиона ожидала, что после окончания каникул дополнительные занятия по зельеварению продолжатся, только их дни нужно уточнить у профессора Снейпа. Поэтому в первый же день уроков на перемене она зашла в кабинет ЗОТИ, где надеялась застать профессора. Робко постучав и получив короткое: «Войдите», она переступила порог кабинета. Снейп сидел за столом в расслабленной позе, казалось, он только что с усилием открыл глаза. — Здравствуйте, сэр. Я хотела уточнить, по каким дням будут… дополнительные занятия по зельеварению? — спросила Гермиона с волнением, которое не смогла скрыть. Она чуть было не сказала «наши с вами», но вовремя заменила эти слова. — Я давал вам повод думать, что моё предложение распространяется не на один семестр? — холодно произнёс зельевар. Он сразу сказал Григорию, что занятия с Грейнджер только на семестр, а теперь его хотят заставить и дальше тратить время на эту… За время занятий Северусу пришлось признать, что гриффиндорка не так уж бездарна и вполне терпима, когда не заваливает вопросами, особенно такими, которые требуют развёрнутого ответа. Северус с удивлением понимал, что нашёл пусть и не гениального, но неглупого ученика, которому не требовалось объяснять всё по несколько раз. Возможно, он бы продолжил занятия с Грейнджер, если бы у него было чуть больше времени, возможно. Снейп устало потёр переносицу. — Нет, сэр. Но… — удивлённо ответила Гермиона. — Мисс Грейнджер, я занятой человек и не собираюсь тратить своё время на поощрение бездарности, — припечатал Снейп. Внутри у девушки всё похолодело. — Профессор, я что-то сделала не так? Спорить не хотелось. Гермиона понимала, что это абсолютно бесполезно, только ещё больше разозлит профессора, горький опыт уже был. Но от грустного вопроса удержаться не смогла. — Это уже не важно. Не тратьте больше моё время, сейчас уже начнётся урок, — холодно произнёс Снейп, махнув рукой в сторону двери. Гриффиндорке оставалось только послушаться. Возражения она проглотила, решив не бесить профессора ещё больше. В душе теплилась надежда, что это всё не всерьёз, что дополнительные занятия всё-таки будут, что профессор Снейп передумает. Гермиона закусила губу, с трудом сдерживая слёзы. Это точно из-за случая с отравлением, она даже не поняла, что в конфетах яд, не определила, а в результате чуть не умерла. И травму она получила на дополнительном занятии из-за собственной ошибки. Он не стоит её волнений, не так уж ей эти занятия нужны! Гордо вскинув голову, Гермиона пошла на следующий урок.

***

В среду вечером Григорий постучал в дверь кабинета профессора Снейпа. За прошедшие полгода еженедельные разговоры уже стали традиционными. Сначала Григорий закрывался, не стремился сближаться с отцом, но затем понял, что знания этого человека безграничны, да и наследственный талант к зельеварению никто не отменял. В конце концов, с умным человеком поговорить всегда приятно, когда он не стремится язвить и засыпать собеседника гадостями, как делал Снейп на протяжении четырёх с небольшим лет. Теперь он, видимо, усердно исправлял свои ошибки, пытался сойтись с Григорием. Только вот Северус не знал, что на месте Гарри уже другой человек, для которого все его придирки и колкости — лишь воспоминания тела, размытые воспоминания, которые уже заменили новые, куда более приятные. Думая обо всём этом, Григорий вошёл в кабинет. Сегодня у него была чёткая цель и заготовленные вопросы, ответ на один из которых он уже нашёл. — Здравствуйте, Северус, — поздоровался Григорий и получил скупое приветствие в ответ. Немного замялся, в очередной раз прокручивая в голове варианты начала разговора, но потом взял себя в руки и произнёс: — Правда ли, что легилименты способны противостоять сыворотке правды? — Не все и не всегда. — Был ответ. Григорий проигнорировал взлетевшую вверх бровь и не стал объяснять свой интерес: дальше всё будет понятно и без объяснений. — Вот вы, например, можете? — с внутренним трепетом спросил он, от ответа многое зависело. — Грегори, к чему такие вопросы? — с нажимом поинтересовался Снейп. Такую тайну сразу открывать он не стремился, даже собственному сыну. — Хочу научиться противостоять веритасеруму, — выложил все карты на стол парень. Он ничего не терял в случае отказа. — Понятно, — устало вздохнул Снейп. — Зачем, тебе это нужно? — Позвольте сохранить это в тайне, позже вы сами поймёте, обещаю. Северус недовольно нахмурился и сложил на груди руки. Рассказать? Ведь тогда сын попросит его обучить, а это может привести к неприятным последствиям. Григорий видел, что зельевар сомневается, недовольно кривит губы, думая о чём-то своём. Но вот объяснение, зачем всё это, точно заставит его отказать. Поэтому парень подавил порыв сказать: «Это для вашего же блага!» — и продолжил внимательно смотреть на зельевара. Ледум твёрдо решил, что если Северус ему сейчас откажет, то сам научится сопротивляться. Только вот веритасерум сложно будет достать, но он постарается. Видимо, по лицу определив его решимость, Снейп со вздохом сказал: — Мерлин с тобой, Грегори. Да, я могу сопротивляться веритасеруму, но не всегда. Вопрос не должен вызывать во мне сильных эмоций, которые я не в силах сдержать под давлением. — Но вы же меня научите? Я точно знаю, что в школе есть запасы сыворотки правды, — встрепенулся Григорий. — Научу, но не надейся, что это будет быстро. В лучшем случае полгода, — строго сказал Снейп. Противный мальчишка, опять подписал его на авантюру! Ведь придётся подменять водой веритасерум из школьных запасов, чтобы скрыть изменение его количества. Но Снейп в некотором роде гордился сыном: тот не стоял на месте, всё время изучал что-то новое, рос как волшебник. — Время у меня есть.