В Азкабане всё только начинается

Январь, 1996. Где жил Сириус, Григорий знал, так что они с Лордом Ледумом дежурили перед домом. Правда, первый раз аппарировать не получилось, а добираться на магловском транспорте в мантии-невидимке — то ещё удовольствие. Вдвоём под мантией-невидимкой было неудобно, но выбирать не приходилось. Сириус был всё ещё сбежавшим преступником, так что из дома не выходил, надежда была только на то, что ему захочется прогуляться в собачьем обличии, подышать свежим воздухом. Григорий знал, что на Гриммо, 12 проходят собрания Ордена Феникса, поэтому соваться туда не рискнул, желания показываться всем этим людям у него не было, хоть он и мог войти в дом. Всё это он сообщил Лорду Ледуму, который с трудом согласился торчать на площади Гриммо. Но всё-таки согласился, другого способа пообщаться с крёстным не было. Так прошло несколько дней. Сириус всё не появлялся. Дом посещал Грюм, так что приходилось от него прятаться, Григорий помнил, что своим глазом тот видит сквозь мантии-невидимки. Но судьба была к Григорию благосклонна, и через пару дней дверь дома 12 приоткрылась, и из неё вышел большой чёрный пёс с короткой шерстью. Пока тот спускался с крыльца, Григорий успел выскочить из-под мантии-невидимки, взяв Лорда Ледума за руку. — Бродяга! Эй! Иди сюда! — позвал Григорий не очень громко. Пёс замер на месте. Будто очнувшись, посмотрел на него человеческими глазами… — Дай лапу! — попросил парень. — Быстрее, крёстный, меня никто не должен видеть! Тот послушался и положил лапу в протянутую руку. Они тут же аппарировали. Переместились они в уже знакомый лес. Сириус тут же превратился из собаки в человека и принялся обнимать крестника. — Гарри! — радостно воскликнул он. — Я думал, что ты умер! — Как видишь, я вполне жив, — развёл руками Григорий, отодвигая от себя Сириуса. Не нравилось ему обниматься со взрослым мужиком. Да и мужик этот Гарри даже не написал, хотя тот же Дамблдор спокойно мог передать письмо, с него бы не убыло. — Но тогда случился пожар, об этом писали в газетах, нашли только трупы, — сбивчиво поведал Сириус. — Правда, тогда особо не разбирались, на следующий день сбежали Пожиратели… — уже нормально продолжил он. — Вот и хорошо, что не разбирались, — подтвердил Григорий. — А теперь, Сириус, принеси Непреложный обет, тогда ты никому не сможешь рассказать, что я выжил. — Зачем так, Гарри? Я и так никому не расскажу! — поспешил заверить его Блэк, немного обидевшись на то, что крестник ему не доверяет. — Не удержишься, расскажешь хотя бы Дамблдору, — покачал головой тот. После некоторого препирательства Блэк всё-таки согласился на Обет, Григорий отказался разговаривать с ним дальше до клятвы. Тут Лорд Ледум снял, наконец, мантию-невидимку, чтобы скрепить клятву. Так что в формулировку Обета добавился и он. Когда с Обетом было покончено, Григорий задал интересующий его вопрос: — Почему ты мне даже не написал? Сириус сразу пригорюнился. — Я хотел… Понимал, что это подстава министерства… Но Дамблдор мне запретил, — ответил Сириус, опустив голову. — И ты его послушал? — риторически спросил Григорий. В ответ Блэк только кивнул, а парень подавил желание схватиться за голову. Зачем Дамблдору это надо, у крёстного спрашивать бесполезно, да и не особо хотелось узнать. Глубоко вздохнув, Григорий рассказал Сириусу про побег, тот уж очень настаивал. А потом попросил принести медальон. Про крестраж в нём Григорий не рассказал, всё равно звучит бредово. — Зачем он тебе? И я даже не знаю про такой медальон… — поинтересовался Сириус. — Это вещь Волдеморта. На медальоне проклятие, которое может снять только владеющий парселтангом, — ответил Григорий. Ничего лучше не придумалось, не очень правдоподобно получилось, но сойдёт. — Понятно, — протянул Сириус о чём-то размышляя. — Я сейчас позову Кричера. Григорий и Лорд Ледум скрылись под мантией-невидимкой, а Сириус позвал домовика. Тот появился, выслушал Блэка, а затем исчез и через минуту принёс медальон. Осмотрев медальон, Григорий признал, что это именно то, что ему надо, и сунул его в карман брюк. — Спасибо, Сириус, — поблагодарил он. — А теперь я бы хотел покинуть Англию. — Блэк было открыл рот, собираясь что-то сказать, но Григорий предупреждающе поднял руку и продолжил: — Здесь я беглый преступник, и если я вернусь, меня снова посадят в Азкабан. Направлюсь в Австрию или Германию и заживу спокойно. Надоели мне все эти приключения, надвигающаяся война, — он нахмурился. — Но это же твоя война, Гарри! Ты здесь нужен! Ты нужен Дамблдору! — возразил Сириус, с просьбой глядя на парня. — Ты меня не остановишь, крёстный, по крайней мере, уж точно не такими аргументами, — только и сказал Григорий. — То есть ты всё-таки можешь передумать? — с надеждой спросил Блэк. — Может быть, я вернусь… через пару лет, — Григорий решил оставить себе возможность в будущем открыться Блэку. Сам мужчина Григорию понравился, он явно был не лишён сообразительности, но в нём присутствовала некоторая надломленность, которая делала его похожим на побитую собаку. Целиком и полностью человек Дамблдора… Тот явно как-то повлиял на Сириуса, подавил его ум, заставив себе добровольно подчиняться. Но если с ним поработать, то получится побороть авторитет великого светлого. Да и деньги с домом в Лондоне никто не отменял, вряд ли у Сириуса будут дети… хотя в Григории не должно быть Блэковской крови, разве что самая малость, по линии Принцев (он узнал, что Ледумы с Блэками не роднились), род может и не принять такого наследника. Но об этом позже, через пару лет. Теперь Сириус не сгинет в арке смерти. Григорий надеялся, что тот проживёт ещё много лет. Но объяснить всё про Дамблдора надо до решающей битвы, если она будет. Так далеко Григорий не загадывал, и без того дел хватало.