К Петре

Стоит мне обернуться и взглянуть на постель, я вижу твой силуэт на белых простынях. Сейчас они лежат ровно, но в тот день ты так возбуждающе сжимала их в своих пальчиках, что сознание само заставляет вспомнить каждый изгиб твоего тела. Вспомнить запах обработанных ран, смешанный с ветром и страстью, твой голос, что так горячо произносил моё имя. *** В тот день не было вылазки. Однако, от этого кипа бумаг и отчетов не становились меньше. Я разбирал их до позднего вечера, пока не услышал, как ты топчешься возле комнаты. Как котенок, ей богу. Я открыл дверь, а тебя и след простыл. Вернее, след остался — белый конверт призраком лежал на деревянном полу. Я поднял его и открыл, начав скользить по строкам взглядом. Каждая читалась твоим голосом. «Капитан Леви, Понимаете, иногда я чувствую себя слишком трусливой. Я не знаю, как могу убивать титанов, но при этом бояться сказать вам в глаза всего несколько слов. Может быть, я просто боюсь быть непонятой или отвергнутой, не хочу, чтобы вы смеялись или осуждали меня, поэтому предпочту не видеть и не слышать вашей реакции. Я вас люблю. С тех самых пор, как вы появились в разведкорпусе. Тогда я еще позволяла себе называть вас на „ты“, но, знаете, местоимение никак не влияет на мои чувства. Я хотела быть тебе ближе тогда, хочу быть вам ближе сейчас. Нет, я не думаю, что вы позволите мне это. Но я должна была тебе это сказать. Найди меня, если ощущаешь нечто подобное. Сожгите письмо, если это не так. П. » Я перечитывал его несколько раз. В один момент мне даже показалось, что я смажу чернила взглядом. Я и раньше задумывался о чувствах к тебе, но теперь всё стало однозначно, и я должен был найти тебя. *** Я подождал тебя возле столовой после ужина. Ты вздрогнула, увидев меня, и спрятала взгляд. Твои щечки тогда краснели, напоминая мне закат на бледном, как твоя кожа, небе. Чертовски прекрасно и романтично, но явно не для этого места. — Я нашел тебя, — вдруг произнес я, разрывая неловкость, — Не хочешь поговорить? — Да… Но не здесь, — смутилась еще больше, но стояла на месте. Нда, идти-то особо и некуда было. Хотя… Я взял тебя за руку и повел за собой. Быстро, чтобы избежать любытных глаз и ушей, в дальнейшем — похабных слухов. Не хотел, чтобы меня потом называли извращенцем или развратником, даже если это так и есть. *** Я был удивлен тем, что твои щечки могут краснеть еще больше. Сейчас они практически пылали, пробуждая во мне непонятное чувство. Забавное, щекочет где-то под ребрами. Прости, но я не смог найти места более уединенное, чем собственная спальня. Да, я обжил её с того момента, когда ты была тут в первый раз. Выдраил всё, навёл порядок, но, вместе с тем, эта комната с головой выдавала мою личность. То, чем я дышу и на чем держусь до сих пор. Фотографии Фарлана и Изабель висели рядом с постелью. Рядом с ними карты освоенных территорий, где кое-что помечено красным крестом. Да, Петра. Теперь там еще один красный крест. И новая фотография — твоя. Я встал прямо перед тобой, чтобы отвлечь твоё внимание от стены, заставил посмотреть в глаза и не позволил отвести взгляд. — Твоё письмо целое, — начал я, — Я его не сжег. Ты понимаешь, что это значит? — Что… Что я важна для вас? — спросила. Я не коснулся тебя, но почувствовал холод, пробежавший по твоей спине. — Я люблю тебя, — губам непривычно произносить подобное, поэтому голос немного дрогнул, — Прошу тебя: будь ближе. В шепоте не было нужды, но я, отчего-то шептал. Наверное, я просто боялся спугнуть тебя, словно пугливого зверька. Но ты же оказалась смелее — ты улыбнулась, и я увидел в уголках твоих глаз чистые слезы. Боже мой, только не плачь. Я не знаю, что нашло на меня тогда, но я безумно благодарен этому наваждению. Я рывком прижал тебя ближе к себе, сокращая расстояние между нашими губами до несуществующего. Твои ладошки вцепились мне в куртку на спине, мои руки обвели линию плеч и успокоились на тонкой талии. Какая же ты маленькая. Как ты только могла носить УПМ, поднимать клинки? Никогда этого не пойму. К тебе влекло. Влекла твоя забота, свет, прикосновения. Влёк твой запах почти святой невинности, которую хотелось опорочить. Если каждому демону положен свой ангел, то своего ангела я выбрал сразу, кидаясь вместе с ним в омут глубокого поцелуя. Снимая с узких плеч куртку, слыша, как она падает на пол, ощущая, как ты не пытаешься сопротивляться. Но я не хотел быть насильником и делать что-то, не спросив тебя. Я остановился, пряча лицо в твоей шее. — Продолжить? — Да, — ты ответила с придыханием, и я больше не переспрашивал. Подхватить тебя на руки легко, донести до кровати — еще проще. Я навис над тобой, чувствуя, как растворяюсь в янтаре карих глаз и аккуратности тонких рук, что так трепетно развязывают платок, переходя к пуговицам. А затем, в поцелуе, снова касаются волос на затылке, чуть сжимают их, когда мои руки уже давно избавили тебя от белой рубашки и скользят сейчас пальцами по бархатной коже, избегая бинтов на левом предплечье и ловко справляясь с застежкой бюстгальтера на спине. Но ты тоже не оставала: твои пальчики так по-женски ласково согревали нежностью, не задевая ни единой ссадины. В тот день мне повезло, и на мне не было бинтов. Но я бы с удовольствиие забрал все эти увечья, нанесенные тебе огромными ублюдками, на своё тело. Даже сейчас я бы хотел поменяться с тобой местами. Упираясь ногой в постель между твоих ног, я словно впадал в забытье, исчерчивая бледную кожу росписью засосов и поцелуев. Покрывал ей шею, ключицы, грудь и плоский живот, что ты так судорожно втягивала при каждом моём прикосновении. Гладил стройные бедра, сжимал их в ладонях, обводил каждый изгиб, заслушиваясь твоими стонами и сбитым дыханием. Черт, в какой момент мы вообще оказались без штанов? Я не запомнил. Но я всё еще помню, как подцепил твоё нижнее белье пальцами и откинул его в сторону. Одежды на мне не было вовсе, а я чувствовал, что горю и пылаю. Тебе тоже было жарко, знаю, но ты всё равно заставляла всё внутри меня трепетать этой манящей невинностью. Я сходил с ума от твоей безропотной позы, доверчивого взгляда и по-ангельски рыжих волос. Держаться больше не хотел и не мог: вновь впился в приоткрытые губы и вжал тебя в постель. В тот день ты отдала мне самое ценное. И нет, я не о девственности. *** Всё бы отдал, лишь бы проснуться и увидеть тебя рядом хотя бы еще раз. Чтобы еще раз приоткрыть глаза от того, как ты гладишь мои волосы, а потом виновато отводишь взгляд, думая, что разбудила. Смеешься, целуешь в губы, обнимаешь, шепчешь нежности на ухо и в сотый раз заставляешь меня трепетать. А потом приподнимаешься и садишься, так естественно прикрывая одеялом наготу прекрасного тела спереди, совершенно не подумав о том, что абсолютно обнажена сзади по самую поясницу. Совращаешь меня, сама того не понимая. Я резко сажусь и утыкаясь лбом в твой затылок. Целую шею, позвоночник и лопатки, завожу руки под одеяло, упиваясь твоим смущением и наслаждаясь собственным счастьем. Пусть все вылазки подождут. Жизненно необходимо совратить ангела ещё раз.