Связующий браслет

- Лучше бы вам пока не заходить к ней, - долговязый баджорец с сомнением покачал головой, запуская пятерню в растрёпанные вихры, торчащие из-под головной повязки. Дукат сделал шаг вперёд, и баджорец качнулся к стене, не решаясь задерживать префекта, но всё же бросил настороженный взгляд на матовое стекло палаты. - Вероятность заражения невелика, кардассианский иммунитет в большинстве случаев справляется с вирусом, но рисковать вашим здоровьем, гал Дукат… - Как она? – Дукат указал взглядом на дверь. – Врач из госпиталя был? - Да, глинн Арвал обследовал госпожу Тору. Он согласился с нашим диагнозом и подтвердил наш вывод о том, что жизнь госпожи Торы вне опасности, - молодой баджорец сглотнул, не отводя глаз, глядя префекту в лицо. – Ей нужен покой и своевременный приём лекарств – об этом я позабочусь. - Разумеется, - мягко произнёс Дукат. – Лаан, верно? Полагаю, вы будете относиться к своему главному врачу с должным вниманием. Лаан быстро кивнул: - Всё будет хорошо. - Не сомневаюсь, - Дукат слегка усмехнулся. – А пока я хочу увидеть её. - Но, гал Дукат… Остановившись у порога, он покосился на раскрасневшееся лицо Лаана: - В чём дело? - Госпожа Тора ещё не пришла в себя. - Она спит? Помедлив, Дукат потянулся к панели замка. - Я не потревожу госпожу Тору, - он слегка понизил голос. – Я только взгляну – и уйду. Мы, кардассианцы, умеем очень тихо ступать, - он улыбнулся уже без всякой насмешки, но Лаан помотал головой: - Гал Дукат, она, в некотором роде, в беспамятстве. Глинн Арвал говорит, что это вполне естественно для течения болезни и что к утру она должна прийти в себя, но сейчас она… - Она что-нибудь говорит? - Да, она… - О чём? - Ну, о Баджоре, о всяком… это ничего не значит, гал Дукат, у неё просто лихорадка, она не осознаёт, что с ней и где она. Я уверен, если вы придёте к утру… - Приду, - сухо произнёс Дукат, ввинчиваясь глазами в розовое лицо молодого баджорца. – Но сейчас я увижу её. Не дослушивая сбивчивой речи, он приложил ладонь к сканеру и вошёл. В палате было темно, панели на стенах рассеивали тусклый синеватый свет. Ноздри Дуката уловили слабый щекочущий запах эфирных масел, влаги. Над Напрем, свернувшейся в комок на кровати, склонялась баджорка в больничной робе, вкалывала ей какой-то гипо. Напрем совсем не походила на Меру, тонкую, белую, утопавшую в подушках, в хрустящих больничных покрывалах. Но у Дуката внутри скрёбся давно, вроде бы, изживший себя страх потери – и тоскливая, безысходная обида от звука нежного, влюблённого голоса Меру, смотревшей ему в глаза и видевшей только своего баджорского мужа, клявшейся ему в том, что ни на секунду, ни на единое мгновение она не забывала его. - Хватит, - донеслось от кровати – сонно, гнусаво. – Не хочу, пустите, дайте поспать! Мне через полчаса на дежурство… опять из блока покалеченные… Нет у кардов совести, придурки ложкоголовые… Дукат скорее угадал, чем расслышал за спиной обречённый вздох Лаана. Баджорка-медсестра подняла голову, поклонилась, приветствуя префекта. Она отступила в сторону, и Дукат подошёл к кровати, опустился на стул рядом с Напрем. Протянул руку, коснулся ладонью её лба – влажного, но прохладнее, чем он невольно ожидал. Красные губы дрогнули. Напрем наморщила нос, словно собираясь чихнуть. - Всё ты, - буркнула она в подушку. Дукат наклонился ниже, стараясь расслышать. – Всё ты и твои ложкоголовые. Он неуверенно прочистил горло: - Напрем… - Сколько ещё мне будут из блоков привозить переломы? – капризно, по-детски протянула она. – Опять туда идти… там жарко… Её рот с усилием разомкнулся, язык обвёл нижнюю губу, зализывая трещинки. Дукат повернулся, отыскивая взглядом репликатор, но медсестра уже подала ему стакан воды, предусмотрительно нагретой. - Давай-ка, осторожно, - Дукат тронул её за плечо, подсунул под спину ладонь, помогая приподняться. – Вот так, не торопись… Понемногу, да. Она выпила жадно, неохотно оторвалась от стакана – зубы клацнули. Дукат взглянул на медсестру: ещё? Та покачала головой. - Подожди немножко, - Дукат поправил угол подушки, придержал затылок Напрем, когда она ложилась. Волосы спутались – рыжевато-русые, обычно такие мягкие, послушные. Гребень бы сюда, расчесать. Он хотел подняться, и её ладонь поймала его запястье, неловко стиснула – стрельнуло болью. - Дукат, - она всхлипнула, потрескавшиеся губы капризно сжались. – Не уходи. Пожалуйста. Посиди со мной. Он накрыл свободной ладонью её мягкую руку, погладил тонкие пальцы, неохотно ослабившие хватку. Бросил взгляд в полусумрак палаты – медсестра деловито перебирала что-то в шкафчике в дальнем углу, Лаана уже не было, видимо, вышел в коридор. - Я здесь, - тихо произнёс он, дотронулся костяшками пальцев до её виска, до горячей щеки. – Напрем, маленькая, я здесь.