Связующий браслет

Дукат смотрел на неё с берега, из-за ветвей. Вода в озере была слишком холодной для того, чтобы он мог окунуться в своё удовольствие, зато она была очень чистой, тихой, и ему были хорошо видны очертания нежно-розового стройного тела. Напрем плыла, высоко держа подбородок, неспешно разводя руками, и иногда от неловкого движения из-под ладони вылетала стайка брызг. Солнце уже садилось, золотило её макушку, и, должно быть, Напрем приходилось щуриться от яркого света, заливающего водную гладь: пару раз она подносила руку козырьком ко лбу и наконец с тихим плеском перевернулась на спину, раскинув руки, давая себе отдых. Дукат беззвучно усмехнулся: купаться обнажённой — это была прекрасная идея Напрем. Рябь размывала, прятала её черты, но не могла скрыть от него длинные ноги, едва тронутые загаром, узкие бёдра, тёмный треугольник между ними. Дукат видел, как размеренно приподнимается и опускается плоский живот, грудь, и на вдохе вода чуть отступала, давая разглядеть тёмно-розовые горошины сосков. Напрем блаженствовала, закрыв глаза, подставляя нагое, беззащитное тело солнцу — и жадному взгляду Дуката. Ему нравилось лежать, опираясь на локти, чувствовать, как тяжело пульсирует кровь в паху и в шейных гребнях. Если бы она могла догадаться, что он наблюдает за ней, она бы тут же нырнула под воду и быстро вышла бы на берег, закуталась бы в свою накидку. Ещё бы глянула эдак через плечо — смущённо, с упрёком. Маленькая, пугливая, смешная — вот сейчас она выберется на песок, и он сможет коснуться её влажной и нежной кожи, накроет ладонями её упругую грудь, погладит, и Напрем вздрогнет, прижмётся к нему — она любит эти прикосновения его ладоней, которые кажутся ей жёсткими, шершавыми. Он притиснет её к себе, будет долго-долго пить её губы, дразня прохладное от воды, но уже распалённое его ласками тело, а потом крепко сожмёт её плечи, надавит, заставляя опуститься на песок… Ага, вот оно: перевернулась, плывёт. Скоро уже под ногами будет дно: тут неглубоко. Хорошо, что она его не видит, хорошо, что только он может видеть её. Здесь больше никого нет. И она будет кричать, не сдерживаясь, не боясь, что её может кто-то услышать. Он заставит её кричать, и впиваться пальцами в гребни у него на плечах, и сжимать, до боли дёргать его волосы. Она будет бесстыдно извиваться под ним, просить ещё и ещё. Иди же сюда, Напрем. Иди ко мне. Он невольно подался ближе, видя, как она выходит из озера расслабленной, чуть неуклюжей походкой. По светлой гладкой коже скатывались прозрачные струйки. Русые, бликующие рыжиной волосы тяжёлым плащом облепляли плечи. Дукат сглотнул, жадно втянул солёный воздух. Справедливо: ему принадлежит Баджор — ему принадлежит и самая желанная женщина Баджора, самая… Ледяной вихрь обдал его с головы до ног, и он вскочил с криком. Напрем, стоявшая по колено в воде, махнула ему — и захохотала, сгибаясь, прижимая ладони к бёдрам. Кажется, она намеревалась вновь окатить его, но допускать этого Дукат не собирался: он рванулся вперёд и побежал вниз по откосу, к ней. Ахнув, Напрем бросилась бежать по мелководью — из-под ног разлетались брызги. Она выскочила на песок, тяжело дыша, неловко шатнулась, оглянулась на Дуката сияющими глазами. Похоже, она и сама не сомневалась, что убежать далеко ей не дадут.