Не связывайся с драконами

      Так много говорят про Год Хаоса, 2011 год, когда случилось Пробуждение, когда магия возвращалась на Землю. Когда погиб предыдущий мир и зародился новый. Когда у людей начали рождаться эльфы и гномы, что вызывало, конечно же, страшную панику, и первое время многие такие дети просто пропадали без вести…       Орки и тролли появятся ещё на десять лет позже — может, кто-то сверху смилостивился и решил, что паники на Год Хаоса хватит, а остальное можно досыпать и потом. А может, просто магия прибывала постепенно и на всё сразу не хватило.       Много странных и страшных вещей случилось в 2011 году, и те, кто помнит его (и то, что было до него, — предыдущий мир), предпочитают об этом молчать. Но есть один слух, самый странный, упорно циркулирующий в среде магов и шаманов — всех тех, кто имеет дело не только с реальностью и кибермиром, но и с астральными сущностями.       О Пробуждении говорят, что тогда Земля соприкоснулась с другим миром и вобрала в себя кое-что оттуда. И даже кое-кого. И что эти, другие, потеряли от потрясения память и никогда не узнают о доме, но будут видеть его во снах и тут же забывать их. И что, может быть, они даже завели детей с земными партнёрами, но, скорее всего, в ужасе оставили их. Неутолимая тоска, говорят, всё гнала их вперёд и вперёд в поисках своего места, но не было им места на Земле — и за сорок лет, прошедшие от Года Хаоса, они наверняка все свели счёты с жизнью.       А что до их детей — тут всё, конечно, несколько сложнее…       ***       До никогда не помнит своих снов — ни одного за всю свою жизнь — но каждую ночь плачет. А просыпается в вечной компании рвущего душу отчаяния.       Оно было с ней с самого детства, но тогда его можно было списать на то, что она совсем одна — беспризорница, да ещё и эльфийка в городе, полном расистов. Очень долго До готовилась к скорой смерти. А потом встретила Лидию — точно такую же, как она, чью-то брошенную дочь. Вдвоём выживать было веселее и проще, им даже чаще удавалось поесть, чем привыкла До. Лидия таскала откуда-то старое оружие, подолгу тренировалась и пыталась приобщить к этому До, но у неё мало что получалось. Лидия всё сокрушалась, что эльфийка До всегда будет выше неё, человека, и поэтому её сложно будет нормально защищать — голова останется неприкрытой…       А годам к пятнадцати До наконец нашла себя — у неё открылись магические способности. Трущобы, в которых они жили, внезапно наполнились новым смыслом и новыми интересными вещами; за каждой аномалией, которые она раньше принимала как данность, вроде «сдуваемого» без ветра мусора, мог скрываться дух. Только протяни руку, сосредоточься, позови — и вот у тебя уже новый неплохой собеседник. Правда, временный.       Когда она более-менее научилась контролировать призываемых духов, её выбрал Драконоборец. Это она потом поняла, что он её выбрал, а тогда напугалась. И было с чего: сердце внезапно забилось часто-часто и в груди стало горячо, а в затылке покалывало, и всё её существо охватило новое, неведомое раньше желание — покорять всё новые и новые вершины, сражать всё более сильных врагов…       Тогда До впервые задумалась над тем, что, может быть, им с Лидией стоило рвануть в Берлин и присоединиться к раннерам. В конце концов, какие ещё варианты были у них — беспризорниц, у которых нет идентификационного номера, а значит, и человеческих прав? Бандитские шайки их совершенно не привлекали, а среди раннеров, как им казалось, существовало какое-то особенное братство. И даже кодекс чести. Да, работа опасная и нелегальная, но зато, если повезёт, можно даже накопить денег и зажить.       Мысль не прошла, даже когда спала яркость новых ощущений и она стала просто знать, что Драконоборец, её покровитель — её идол — всегда с ней, в её душе. Ведёт её, поддерживает её магию, одним своим существованием напоминает: она не просто маг, который учит и читает заклинания как хочет; она шаман. Это её выбрали, и теперь ей остаётся только оправдать этот выбор.       На новом месте До не забывает это ни на секунду. С тех пор прошли годы и её понятие о раннерах сбросило наивно-восторженный флёр. Да, конечно, можно разбогатеть, но так же легко можно и пулю схлопотать в жизненно важные органы. Да и кодекс чести был так себе. Хотя мечта оказаться в команде у До осталась. Когда на каждом забеге у тебя за спиной не один верный товарищ, на которого ты можешь положиться, а целых трое, да и дома ещё кто-то ждёт, а ещё посредник, который проверяет клиентов и убеждается, что работа не подставная, а оплата пройдёт вовремя…       Но у До — только Лидия. Не находится больше никого настолько надёжного, хоть и очень хочется. Верная подруга выучилась очень неплохо стрелять и вдобавок берёт на себя всё общение с клиентами, пока До тренируется удерживать контроль над очередным призванным духом.       Жаль только, заказы у них очень простые. Любая сложная — а значит, и хорошо оплачиваемая — работа требует декера, который взламывал бы вездесущие электронные замки, проникал в Матрицу, эту загадочную для До виртуальную реальность, и крал нужные клиентам данные прямо там… Говорят, сорок лет назад для взлома можно было просто сидеть за компьютером — хорошие были бы для них времена, наверное… А уже позже, с развитием технологий, стали нужны разъём в голове и кибердека, этот переносной терминал для доступа к Матрице, в котором До совершенно ничего не понимает и иногда называет его про себя просто доской — из-за отдалённого внешнего сходства.       До косится на напарницу и вздыхает. Сегодня снова ограбление — уже третье подряд. Не то чтобы кому-то из них так нравится шастать по подвалам чужих особняков и таскать брюлики, но больше ничего не заказывают и периодически кидают на и так небольшие деньги. Поэтому вдвоём они выживают, но и только.       Лидию-то это устраивает — дескать, так безопаснее и проще, насколько это вообще возможно, когда они всю жизнь только тем и занимаются, что ходят по грани с гибелью. Удобно, наверное, печься о сохранности своей шкуры, когда твоя сила не зависит от самого амбициозного, пожалуй, из шаманских идолов, который поощряет тебя за дерзость и готовность лезть на рожон…       — До, — негромко зовёт напарница, словно в ответ на её мысли.       Шаманка смаргивает и встречает её взгляд. Лидия кивает на раскрытые двери вагона.       — Приехали.       Особняк, на который дал наводку клиент, стоит недалеко от станции подземки. Вход для слуг не заперт, как и должно быть. Лидия проверяет оружие и входит первой, До идёт следом, сжимая в кармане амулет для вызова духа, и осторожно прикрывает за ними дверь. Внутри ни души, разве что в её ушах раздаются отголоски разговоров на грани слышимости — но это из потустороннего мира, она давно научилась отличать. Они бредут по небольшим комнатам, заглядывая во все двери — кухни, кладовые, необитаемые спальни… Везде пусто.       Дверь, ведущая в холл, приветливо распахнута. До безразлично скользит по ней взглядом — может, специально для них оставили, — но Лидия бросает взгляд назад, на компьютерный терминал, мимо которого они только что прошли, и качает головой:       — Она должна была быть прикрыта. Взломали. Берегись.       До тут же готовит заклинание, а Лидия проверяет предохранители, и они замирают, напряжённо вслушиваясь. Вокруг по-прежнему тихо. Тогда Лидия входит в холл и тут же резко тормозит. До чуть не врезается ей в спину. Знакомый сладковатый запах дразнит ноздри.       — Что там? — шепчет она, уже зная ответ.       Лидия перешагивает, и тогда До видит тело. Из ран ещё сочится кровь, заливая форму охранника.       — Мне писали, что на нашем пути совершенно точно никого не будет, — бормочет Лидия.       До вздыхает. Сам по себе охранник ещё не значил бы, что их подставили, но взломанная дверь… «Надо уходить», — думает До и, разворачиваясь, видит, как бесшумно съезжаются лишённые ручек створки, наглухо закрывая проход назад. Вот они и добегались. Чёрт.       До видит в нескольких шагах от себя магическую аномалию, чувствует духа там, но еле сдерживается, чтобы не призвать его и не допросить — на одном месте оставаться нельзя, надо уходить. Она кивает в сторону лифта, Лидия отвечает сомневающимся взглядом, но идёт вперёд. Двери открываются и закрываются мягко, почти неслышно, сам лифт идёт плавно — и это убаюкивающее ощущение так сейчас не к месту.       — Дорогущий, сволочь, — комментирует Лидия, озираясь. — Смотри, камера…       До с трудом не поддаётся желанию улыбнуться во все тридцать два. Интересно, кто сейчас на них смотрит — хозяева или те, кто оставил труп в холле? Хотя какая к дьяволу разница, всё равно уже слишком поздно что-то менять. Парадный выход охраняется, других нет, а значит, единственный выход — идти дальше. На всякий случай До даже мысленно не касается слова «ловушка» и старается верить: выберутся.       На цокольном этаже тоже ни души. По крайней мере, живой — по полу длинного коридора размазано несколько кровавых следов, слишком больших, чтобы их оставили ещё живые люди. «То есть отсюда они трупы убрали? Засаду готовят?» — мелькает отчаянно-весёлая мысль. Прикрыв глаза, она обращается к Драконоборцу: «Защити». Несколько секунд затылок покалывает, затем по телу разливается тепло. До улыбается: услышал. Живём.       — Ты в порядке? — шепчет Лидия.       До машет рукой: иди, мол, ближе. Та понимает и придвигается, и дальше они идут почти рука об руку. В первый раз, помнится, Лидия наотрез отказывалась: «А если в нас гранатой? Ты с ума сошла?» Уже потом, когда они вернулись домой, До сумела объяснить, что, пока она держится рядом, Драконоборец сможет хранить и её. Выстрел в упор его сила, конечно, не отразит, но смягчает многие раны и ожоги — по крайней мере, некоторое время.       Их шаги, несмотря на мягкие подошвы, тихим эхом отдаются от стен. До боится себе представить, как тут звучит, скажем, пение. Или выстрел. С такой акустикой их не могут не слышать, но пока никто не спешит. До чуть не зовёт духа с помощью амулета в кармане исключительно для собственного спокойствия, но затем передумывает: амулет один, если дальше не встретится аномалий, то духа можно будет призвать только так.       В конце коридора всего одна дверь. Самая обычная, без кодовых замков и с ручкой. Нервы До натянуты так, что она почти слышит тонкий звон: опасно… «Тут либо биться, либо голодать», — отвечает она сама себе и кивает Лидии. Та осторожно тянет за ручку, и стоит До заглянуть внутрь — их встречает вспышка.       В себя они приходят на полу той же самой комнаты. Голова До трещит по швам, а в горле пересохло, но она жива — и, скосив глаза, она видит, что Лидия тоже. Вокруг них, пялясь сверху вниз, стоят и держат их под прицелом четверо: двое высоких крепких людей, орк с кибердекой за спиной и тролль. Все в защитной одежде.       Троллей До и по сей день побаивается: уж на что она выше почти любого человека, но эти и над ней возвышаются, как небоскрёб, даже если не брать в расчёт рога — разные у всех, но у некоторых аж с локоть. А учитывая её хлипкость и их недюжинную что ширину в плечах, что силу мыщц, любой из них может её переломить одной рукой совершенно без усилий. Не говоря уже о клыках размером с её палец, которые торчат из-под нижней губы и весьма прозрачно намекают на то, что тролли могут ещё и раскусить. Так, по крайней мере, кажется До. Она торопливо отводит взгляд от огромного мужчины.       Орк же смотрит на неё хмуро, но совершенно беззлобно. В то, что у него нет намерения убивать их, поверить проще. Может, потому, что он по росту и комплекции ближе к ней, а не на добрый метр выше. Несмотря на почти такие же клыки, как у тролля; хотя и они поменьше размером.       В честном бою они с Лидией, конечно, дадут отпор любому, но в таком беззащитном состоянии очень сложно не бояться.       Но они пока не нападают; один из людей с интересом разглядывает винтовку Лидии, которую они, видимо, забрали, пока они валялись без сознания.       — Нам заказывали беглых работников одной корпорации, но вы совсем на них не похожи, — заговаривает он. Видать, главный. — Кто вы такие?       До хочет ответить, но губы совсем её не слушаются. Лидия, быстрее отошедшая от оглушающей гранаты, говорит вместо неё:       — Ты уже знаешь, иначе бы убил. У нас здесь тоже был контракт. В сейфе, дескать, некая ценная вещь.       Тролль усмехается и обводит рукой комнату:       — Видишь тут сейф, что ли?       — Да и так уже понятно, что нас всех кинули, — отзывается Лидия неожиданно бодро. — Со мной на связь выходил эльф, лет тридцать-сорок, весь в шрамах и глазищи такие… рыжие.       — Он, — кивает человек. — Приберите пушки, ребята. Тут свои.       До и Лидия осторожно поднимаются с пола. Их никто не останавливает, и мужчины вроде бы готовы к диалогу, но больше никто не успевает вставить ни слова: начинает сходить с ума сигнализация.       — У меня отсекли видео с камер! — кричит орк, глядя на экран своего запястного коммуникатора.       Человек коротко кивает и бросает напарницам:       — Поможете выбраться — не тронем, Флакс-стэйтом клянусь.       «Каков оригинал, — думает До, в два прыжка вслед за Лидией достигая укрытия, — клясться берлинской анархией…»       Мест, где можно было бы спрятаться, в комнате не хватает на всех шестерых, и До с Лидией вдвоём садятся на корточки за перевёрнутым металлическим столом, слушая отдающийся эхом от стен топот нескольких пар сапог. Нашарить амулет в кармане не удаётся — видимо, так и остался на полу, когда её оглушили, — поэтому До снова взывает к Драконоборцу и готовится колдовать.       Раннеры стреляют первыми. Через секунду грохочет вся комната, очень хочется спрятаться и зажать уши, но До заставляет себя не поддаваться слабости. Собирает на кончиках пальцев молнии и направляет их в противников. Охрана в особняке не самая тренированная, но они берут количеством.       Где-то на грани слышимости зычно матерится тролль; из своего укрытия До видит, как он разрывает зубами пакет с мини-аптечкой. Высунувшись на секунду из укрытия, До заклинанием замедляет одного из охранников, и главный добивает его метким выстрелом. Лидия вскрикивает — зацепило-таки; До торопливо подлечивает кровоточащее плечо. Все пятеро стрелков почти не выпускают оружие из рук, и До боязно попасть под перекрёстный огонь, часть которого выбивает из стен каменную крошку. Но она заставляет себя подняться ещё раз и бросить новую молнию в особенно меткого охранника. Оставшиеся двое уже сильно ранены, их добивают Лидия и незнакомый главарь раннеров.       Они выжидают некоторое время, но вокруг тихо. Если бы к ним спешили подкрепления, их было бы сложно не услышать.       — Идём, быстро, — бросает главарь и машет им рукой.       Вшестером они выбираются наружу и так же молча бегут в подземку — До слушает тяжёлое дыхание и старается не оставать. Лишь оказавшись даже не на платформе, а в спасительном поезде, она вновь выдыхает. Главарь, повернувшись к ним, заговаривает:       — Спасибо… без вас было бы хуже. — Даёт Лидии руку: — Буревестник.       Та пожимает:       — Лидия. Но я у нас не главная, а просто связной.       До протягивает ладонь сама, с усилием скатывает с языка полный вариант клички — слова всё ещё даются с трудом после гранаты и грохота перестрелки:       — Дороти.       — Из страны Оз? — улыбается орк. — Здорово, кто-то ещё её читал… Я Брок.       До кивает. Объяснять не хочется, но история девочки, оказавшейся не на своём месте, кажется ей почему-то очень родной, хоть она и узнала о ней сравнительно недавно — и читала только кусками, которые сумела найти в Сети.       Остальные двое не горят желанием знакомиться, и вновь установившуюся тишину нарушает Буревестник:       — Как вы относитесь к Флакс-стэйт?       Вопрос не из тех, что До могла бы ожидать первым в их ситуации. Спрашивать сначала о политическом строе, который уже двенадцать лет существует и пока никем не свергнут, а не о них самих?.. Она пожимает плечами и отвечает сразу за обеих:       — Мы когда-то сюда переехали именно ради него и, насколько я знаю, ни одна из нас не жалеет. Народная справедливость намного лучше, чем та, что у корпораций или полицейских. К тому же на самом деле всё намного лучше, чем в страшилках от корпораций: в сравнении с тем, во что может превратиться анархия, практически нет беспорядков. По крайней мере, тех, которые не разруливались бы по справедливости.       Буревестник удовлетворённо кивает.       — Отлично, вы подходите. Тогда у меня есть для вас предложение. Присоединяйтесь к моей команде. Лидия способный стрелок, а шаманов у нас никогда ещё не было…       — Погоди, ты серьёзно? — спрашивает его второй человек. — У этой… как её… Дороти ни винтовки, ни бронежилета, чем она защищаться будет? Или ты её в убежище готовить посадишь? И с чего ты вообще взял, что они надёжные?       — Я её винтовка и её бронежилет, — неожиданно холодно говорит Лидия. — И ты не знаешь ни её, ни на что она способна, так что будь добр, дружище, прикрой пасть.       — Серьёзно, Кулак, охолонись, — хмурится Буревестник. — Если у человека… или эльфа, прости, Дороти… в сердце горит любовь к Флакс-стэйт, он вряд ли будет плох. А если бы Дороти была так плоха, как ты говоришь, она бы уже давно кормила червей.       До и Лидия, переглянувшись, кивают.       — Мы не против, — отвечает Лидия.       До думает: это её шанс показать Драконоборцу, что она может служить ему верой и правдой, так, как хочет он. Если на её стороне будет такая сила, то она может послужить подольше, прежде чем настанет её черёд.       — Кстати о червях, — задумчиво подхватывает Брок. — Я всё вспоминал, где видел упоминание того эльфа и шаманов в одном контексте… Вспомнил. В общем, ходят слухи, что пробудился новый великий дракон. И с ним работает именно этот эльф.       Воцаряется почти полная тишина, только колёса шумят.       — Не понял, — хмурится Буревестник.       До бросает взгляд на Лидию, в её глазах читается плохо скрываемый страх. Нетрудно догадаться, о чём она думает: плакала её любимая стабильность и безопасность, если дело дошло до дракона… Неожиданно она ловит взгляд тролля; тот взирает на них обеих с плохо скрываемым раздражением и, видя, что До смотрит, резко отводит взгляд, словно обжегшись.       Брок продолжает:       — Первый заказ от эльфа получили год, что ли, назад. Или два. Он всегда говорит, мол, я предлагаю контракт от очень могущественного человека, заплатят вам хорошо. И заказывает убийства шаманов. Говорят, он ищет какого-то конкретного, и пока не найдёт — не успокоится. Но гонорар предлагает зашибись, хотя берут не все. А откуда дракон — совершенно непонятно. Вроде как был тут с самого Пробуждения, но активизировался только сейчас. Нет нормальной информации, в общем, только муть всякая.       — А чем ему шаманы насолили? — интересуется Лидия. — Я слышала только о смертях декеров, которые в Матрице залезли не туда, но никто не знает, от чего они, да и начались они раньше…       Брок пожимает плечами.       — Понятия не имею. Тут что-то новенькое… Тем более имя у него странное, нигде про такого не читал. Но, говорят, про него просто все старались забыть. Хотя так всегда говорят, когда пытаются скрыть, что накосячили, — он усмехается, демонстрируя клыки во всей красе. — А зовётся он… Хм-м… Вспомнил. Алдуин.       Кажется, никому из присутствующих это имя ничего не говорит. Лидия пожимает плечами:       — Я тоже не слышала. Единственное что… это не совсем к делу относится, но где-то мелькало, что у Моники в Крейцбазаре есть шаман. Может, его предупредить об опасности?       — Это у той Моники, которая декер? Которая там рулит командой раннеров? — уточняет До.       — Она же практически мамочка этого района, как ты можешь её не знать, — криво усмехается тролль.       В первую секунду До хочется оправдаться: не любит она смотреть на чужих и чужое, даже если это очень известная личность. Но Драконоборец бы не одобрил, прояви она себя жалко. Придумать достойный ответ она не успевает.       Кулак переводит взгляд с Лидии на Буревестника и обратно и наконец выплёвывает:       — То есть мало нам того, что сами подставимся, ещё и за других под пулю полезем? Кто вообще этот дракон? Не мы — так он кому-нибудь другому эту девчонку закажет…       Тролль одобрительно кивает, но Буревестник качает головой.       — Не дело это, когда дракон открывает охоту на людей. Дороти правильно сказала: народная справедливость. А я буду биться за народ до последней капли крови.       Кулак вздыхает:       — А я — за тебя. И доиграешься ты однажды, помяни моё слово.       — Да что со мной случится? Моника та же — вон как болеет за Флакс-стэйт, и ничего, жива, хотя столько людей мечтают о каком-нибудь несчастном случае с её участием…       К счастью До, на неё никто не смотрит, поэтому, наверное, не очень страшно, что она не может перестать глупо улыбаться. Ещё утром у них с Лидией не было ничего. А теперь — и достойный противник, и команда, которая может помочь в том, чтобы встретить его.       А остальное как-нибудь приложится.