Станцуй со мной!

      Одетта беззаботно покачивалась, изредка кружась в сопровождении метлы, спокойно подметая пол и даже не замечая, что за ней наблюдают.       Ее движения были элегантны, но вокруг девушки правили грусть и печаль. Эти чувства охватили ее, а танцы во время работы были неким методом их преодоления. Это то, что заставляло ее так красиво смотреться. Это помогало ей жить после потери мечты. В каждом ее движении наблюдалась страсть.       Луи Мерант тяжело вздохнул. Мастерство и техника Одетты остались идеальными. Даже спустя одиннадцать лет, она все так же обладала грацией лебедя, под стать ее имени. Совершенно внезапно он почувствовал невероятное желание присоединиться к ней, но, вероятнее всего, она бы не позволила ему. Мужчина желал разделить ее скорбь с ней, забрать всю боль. Хотел сказать девушке, как восхищается ею, что она не заслуживает всего этого.       Мерант не знал, сколько он простоял вот так, ведь потерял счет времени, но через несколько минут почувствовал чье-то присутствие сзади. Это была Фелис. Мужчина подавил желание закатить глаза. Она, оказывается, умеет тихо подкрадываться, когда хочет. Он неохотно признавался себе, что очень полюбил ее. То, чего ей не доставало в технике, она с легкостью дополняла страстью и энтузиазмом.       Думая, что будет лучше, если он все же нарушит молчание, Мерант сказал ей:       — Она даже подметает грациозно…       Краем глаза он заметил, как Фелис засияла, а Одетта на мгновение застыла. Очевидно, она так и не заметила его присутствия.       — Она была хорошей балериной? — спросила рыжая девочка.       — Не просто хорошей, — отвечал он, не в силах оторвать взгляд от Одетты, продолжающей танцевать, — лучшей в своем поколении, — наступила пауза, и он грустно вздохнул, — а потом на сцене случился пожар.       Он замолчал, больше не в силах продолжать рассказ.       В то время ему было двадцать два года, и он был подавлен, увидев Оперу Ле Пелетье в огне, но узнав, что Одетта присутствовала там и была травмирована, ужаснулся. Они были очень близкими друзьями в 1873 году, и Луи не смел отрицать, что у него были чувства к ней.       Одетта перестала танцевать и посмотрела в глаза мужчине. Ее взгляд был полон печали. Мерант почти сдался.       Он сделал неосознанный шаг вперед.       — Одетта, — позвал он. Его голос был так мягок, словно он боялся спугнуть ее, — Одетта, — сказал он еще раз, приближаясь, — Станцуй со мной! — мужчина протянул руку.       Услышав его просьбу, Одетта даже не подняла взгляд.       — Пожалуйста? — снова попросил хореограф.       — Зачем тебе танцевать со мной? — подняв бровь, спросила она. После этого девушка тяжело вздохнула и посмотрела на свои ноги, — Я ведь не смогу сделать это должным образом… — пробормотала она.       Мерант грустно улыбнулся. Он слегка приподнял ее подбородок, чтобы заглянуть в голубые глаза.       — Потому, что ты прекрасна! — честно ответил он.       Затем его блуждающие руки заправили прядь волос девушке за ухо, и он почувствовал, как ее кожа багровеет и нагревается при его прикосновениях. Одной рукой взяв девушку за талию, а другой сжав хрупкую ручку, он медленно повел Одетту на вальс.