Man. Woman.

Лара села на пол, прислонившись спиной к холодной стене. Наручники позвякивали вместе с дрожащим телом. - Даже куртку не оставили, ублюдки, - шепнула девушка не столько со злостью, сколько с долей грусти и даже отчаяния. Она сделала глубокий вдох, словно не позволяя себе сломаться в начале пути, а затем ловкими движениями вытащила припасенную отмычку из волос, собранных в давно растрепанный, но густой и крепкий хвост, и через полминуты руки девушки уже были свободны от наручников. - Дешевка, - уже более самоуверенно произнесла Лара, хотя будто равнодушно. Она поднялась и окинула взглядом помещение: ничто в старой советской тюрьме не могло зацепить взгляд, кроме, разве что, статуэтки Ленина на столе надзирателя и торчавших из деревянного шкафа агитационных флагов и плакатов, которые все же были сомнительными раритетными артефактами. Лара вновь опустилась на пол, закинув голову так, что глаза упирались в белый, с желтыми подтеками, потолок. Ее мысли были совсем не о дурацких штампованных фигурках, которыми она пыталась занять свое внимание. Она снова встала, словно не находя себе места. Она должна думать о том, как выбраться отсюда. Проламывать стены с трещинами, вскрывать замки, выдирать из решетки давно проржавевшие части и выбираться. Она повернулась лицом к стене, укрываясь от шутливого взгляда вождя. Сцепила руки на затылке и нервно закусила губу. Она не хотела думать об отце. Об Анне. Но думала. Думала об этой... "Сука, которая обманывала его все это время. Помогала этим чертовым сектантам. Предала его. Ради Троицы. Тварь!" Резко. Боль. "Использовала!" Снова. Сильнее. - Твою мать! - прошипела Лара, согнувшись, опустив глаза на сжатые, окровавленные кулаки: костяшки были разбиты, а кровь на бетонной стене указывала, почему. Вдруг в камере через стену, дыра в которой была заделана на скорую руку слепленной решеткой, послышались довольно громкие шорохи. Лара дернулась, приняв отточенную боевую позицию, в мгновение забыв о кровоточащих кулаках и боли, жгучей, разливающейся по всему телу боли. - Держи, - раздался низкий, слегка хриплый голос, после чего в решетке показалась смятая, плотная ткань куртки и белеющий на ней кусок бинта. Девушка дышала коротко и бесшумно, все ее тело было в напряжении. Она была наготове даже несмотря на то, что их разделяла стена и, по крайней мере, ждала одинаковая участь. - Возьми-возьми, тебе явно не помешает, - настаивал голос, явно обращая внимание на лужицу крови и неравномерно падающие алые капли с рук Лары. В этом полумраке было сложно задержать взгляд на лице - все черты расплывались и сливались с окружающей темнотой. - Я тебя не знаю, - фыркнула девушка, попутно сменяя позу бойца на более естественную, - не знаю, кто ты такой и почему тут сидишь. Хотя именно позиция воина была для этой девушки максимально естественной. - Я тебе точно не враг - тихо заговорил мужчина, - нам нужно думать, как выбираться отсюда. Этот мягкий тон смутил девушку, учитывая, что пару минут назад она не могла справиться с собственными эмоциями, дала выплеск боли, которую она привыкла скрывать. По телу пробежали неприятные мурашки, а к щекам прилила кровь от этого дурацкого чувства случайно выданной тайны. "Ты слишком привыкла..." - пронеслось в голове Лары, - "сближаться, жалеть, верить, а потом..."- она бросила взгляд сперва на свои руки, а потом на бинты, аккуратно уложенные на куртке. - Извини, но сейчас я не склонна кому-либо доверять, - смягчившись, произнесла она задумчиво и отвела взгляд от бинтов. После чего, словно ищейка, стала обследовать комнату, абстрагировавшись словно бы от всего. Приметив гнутые полосы над дверью, она довольно быстро расправилась с ними, сделав небольшое, но вполне подходящее миниатюрной девушке окно. - Впечатляет. - Ага. - Но без меня тебе далеко не уйти, - сказал мужчина. Но он не казался самоуверенным. Он был просто уверенным. Она оглянулась на него через плечо. - Это мы еще посмотрим, - ответила Лара и с энтузиазмом стала подниматься к самодельной лазейке. - Тебе не справиться в одиночку. Я помогу, - Лара немного задумалась: он не был самоуверенным ровно так же, как и не был жалким. Скорее, наоборот, его тон был спокойным и даже успокаивающим, а сами фразы были такими непринужденными, как если бы он предложил помощь в покраске стен или сборке нового шкафа. Однако Лара предпочла продолжить прокладывать свой путь дальше. Она помнила, почему и зачем она здесь. - Я справлюсь, - она безучастно бросила ему в ответ, ловко преодолев злосчастную решетку, - что тут у нас... - и начала копаться в старых ящиках в поисках полезных (ну или хотя бы своих) вещей. - Я местный. Я знаю все здесь. После недолгого молчания под шум то открывающихся, то закрывающихся ящиков он продолжил: - И... знаю, что ты ищешь, - с нежеланием и долей смирения сказал мужчина, оправляя свои волосы. Случайно коснувшись свежих ссадин на скуле, он бесшумно поморщился. Лара подняла свой взгляд, озадаченный и заинтересованный. Фиксация цели. Он смотрел ей прямо в глаза, ожидая ответа. Но его не последовало. Девушка отвернулась, уперев взгляд в полку, на которой лежал ключ. Она еле заметно покачала головой. Почему именно сейчас она не может отказаться от очередного знакомства, которое явно не пророчит ничего хорошего? - Черт, - одними губами произнесла Лара и взяла ключи. Повернулась и на два счета открыла замок от камеры. - Спасибо, - лица по-прежнему не было видно: мужчина сделал шаг вперед и встал таким образом, что единственное маленькое окошко, которое рождало хоть какое-то освещение вне камер, оказалось у него за спиной, - меня зовут Яков. - Лара. Это - если разделимся, - она протянула ему рацию, найденную в одном из ящиков, и устремилась вперед, даже не окинув взглядом нового спутника. Впрочем, она и не видела необходимости в этом.