Не я герой. Ты.

      Она не могла пошевелиться, животный страх смешался с надеждой, словно сковав Её. Вскоре Она возненавидит себя за это. За то, что осталась жива. За то, что не уберегла. За то, что не выполнила данную Уриэлю Септиму клятву.       Огненный дракон впился зубами в шею Мерунеса Дагона, словно пытаясь сломать шейные позвонки. Принц Разрушения повержен. Дракон опустился на землю, сев на задние лапы, и взглянул на возлюбленную, так нежно, успокаивающе. Мартин уже знал, что это в последний раз, хотел надышаться, запечатать Её образ в своём сердце. Он взмахнул крыльями, чтобы суметь удержать равновесие. И остался стоять навсегда.       Наконец, сорвавшись с места, Она ринулась к теперь уже статуе. Прижалась щекой к массивной лапе. Камень не был холодным, наоборот, он все ещё хранил тепло божественного огня. Мир поплыл перед глазами, горячие слёзы обжигали щёки. Мартина больше нет… Мартин пожертвовал собой ради своего народа. За изгнание Дагона в Обливион он заплатил слишком высокую цену. Слишком.       — Где Мартин Септим? Я должен поздравить его! Врата закрыты! — канцлер Окато не знал. Знала лишь Она. Знала и видела. Правду люди говорят: незнание блаженно. Женщина повернулась к альтмеру.       — У Вас кровь на щеке, — бесстрастно заметила она и пожала плечами, пытаясь остановить слёзы.       — Где Мартин? — более настойчиво спросил Верховный канцлер, недоверчиво глядя на статую дракона за спиной героя. Мер всё понял, лишь ждал подтверждения. А Она молчала, глядя на него. Молчала долго.       — Мартина… больше нет, — боль переполняла Её, Она говорила тихо и сипло.       Она дала волю эмоциям. Женщина не видела и не слышала ничего вокруг, лишь перед глазами проносились отдельные фрагменты Её жизни. Смерть Императора у Неё на руках, погибель Кватча на Её глазах, Великие Врата Брумы… Жизнь обошлась с Ней слишком жестоко.       Окато же говорил. Об Империи, о том, что она герой. Чемпион Сиродила.       Женщина вложила меч, эфес которого давеча отчаянно сжимала в руке, в ножны. Она твердым шагом направилась к выходу, задев канцлера плечом и оставив последнего в недоумении. Чемпионка побрела к кабаку — топить горе и боль в вине.

***

      В ту ночь дождь лил сплошной стеной. Капли барабанили по вымощеной дороге, по крышам, по Её доспехам. Капюшон женщина никогда не носила, Её волосы промокли насквозь.       Она вошла в Храм Единого и вздохнула, глядя на возлюбленного в обличии дракона. Женщина привычно опустилась на пол, облокотившись на каменную лапу.       — Посмотри, кем я стала… — протянула Она, грустно усмехнувшись. Звук дождя больше напоминал зловещий рокот в Мертвых Землях. Из-за тяжёлых мыслей появилась странноватая горечь на языке. Она никак не могла достичь такого хрупкого умиротворения на душе. — Во что же я превратилась…       Женщина смотрела на алтарь посреди Храма и отчего-то беззвучно, едва шевеля губами, прочла молитву Девятерым, которую Она с мамой учила в детстве. Но Ей почему-то казалось, что обращается в мольбах Она вовсе не к Богам. К Мартину.       — Я убиваю за бабки и торгую краденным. Какая ирония, да? Стать тем, кого презираешь. Ненавидеть себя. Мм, об этом ли мы мечтали?  — дождь усилился. Хотя, казалось бы, куда уж? — Ну, что тебе не нравится? Думаешь, я сама вне себя от счастья? Ха-ха… — женщина, порывшись в дорожной сумке, достала флакончик из темного стекла. — У меня есть скума. Хочешь? — Она зубами вытащила пробку и, вдохнув сладковатый, такой манящий запах наркотика, вылила оный на пол. Он смешался с дождевой водой и грязью — «Чемпионка» уже несколько минут сидела в луже.       — Меня провозгласили народным спасителем, я теперь, ха, Чемпион Сиродила. А ещё у меня есть доспехи, такие же, как твои. Я проверяла, подолгу засиживаясь в Храме Повелителя и сравнивая… не доспехи, Мартин. Нас, — Она не до конца осознала, с кем говорила, к кому обращалась. К стенам Храма, к Мартину, дождю? Но дождю было откровенно наплевать (накапать, налить?) на слова человека, он не давал ответов, продолжая тарабанить по полу, создавая монотонный, такой многозначный шум. Лишь глухой не услышал бы в нём свои думы. — Они так наивны и глупы. Не я герой, Мартин. Ты. — Она перешла на крик. — Ты спас их, блядь! Суки, неблагодарные суки!       Она вдруг замолчала — где-то рядом прошел патрульный. Стражник чихнул, вслух пожаловавшись на погоду. Женщина потерла нос ладонью и нехотя встала. Обернулась. В небе сверкнула молния, на мгновение озарив всё помещение.       — Не хочешь, чтобы я уходила? Я тоже. Я приду к тебе позже и принесу кое-что. В Раю я успела сорвать красивый цветок… Он, вроде как, называется «Цветок Маны». Он до сих пор не завял, представляешь? Это будет твой цветок. Он будет символом нашей любви.       Она ушла. Ушла, так и не выпив яд. Но Она сделает это в следующий раз. Она поклялась.       А что до дождя… Дождь замолк.