High Noon

Болела голова, будто горячие пальцы какой-то твари сжимали виски, давили на затылок. Но разочарование было хуже: как ни старайся, как ни помогай людям, всё равно кто-то будет тебя ненавидеть. И ошибок не простят, не важно, сколько для них сделала — один неверный шаг, и всё, ты… а, черт. Кочевник резко дернуло и повело в сторону. Труп переехали? Мусор? Из головы не выходили Роэккар и её чертово желание быть честной, потому что так правильно. Для кого, черт побери, правильно? Кто мешал соврать ангарийскому астроному? Тогда Сопротивление, скорее всего, наконец выступило бы против Роэккар. Кто мешал соврать насчет азарийского первопроходца? Кто мешал прикрыть провал Эддисон? Это политика. Здесь не может быть правды. Только нужная в данный момент ложь, та, что поможет добиться целей и сделать хорошо всем. Ну, или тем, на чьей стороне мы. Ха-ха-ха. Сара выжимала из несчастного Кочевника всё, на что он был способен. Разочарование медленно превращалось в злость. Чертовы лицемерные ангара. Из-за нескольких ублюдков-изгнанников и собственной идиотской честности она такого наслушалась на Айе от этих милых эмоциональных созданий. Как будто Роэккар чем-то лучше. Или только ангара могут убивать и быть мудаками? Губы невольно растягивались в довольной ухмылке, когда она представляла, как стреляет в лицо каждому уроду, который что-то вякает насчет Инициативы и первопроходца, которым нельзя доверять. После ледяного ада на Воэлде. После джунглей на свихнувшемся Хаварле, который эта такая-сякая инициатива вместе с таким-сяким первопроходцем починила исключительно альтруистически и заселяться туда не собиралась. На резком повороте сильно занесло. Сара сбросила скорость и сосредоточилась на дороге. К черту. Она никогда не хотела всего этого — всей этой власти, ответственности, необходимости принимать решения и держать лицо. Она хороший солдат, вот и всё. Почти как Танн. Он хорош в математике, но чем ему приходится заниматься? И ещё вопрос, кто их них хуже справляется. Память любезно подкинула, как она облажалась с Авитусом. А ведь ей не нужно было выступать перед толпой и договариваться с кроганами. И это не говоря уже о неловких подкатах к Лиаму. Стоп, что?.. Сара засмеялась от внезапности мысли. Цель поездки неумолимо приближалась. Разборки криминальных боссов, о да, именно этого не хватало в её биографии и списке провалов. Хотелось предложить Драку ворваться в пещеру и убить всех, кто попадется на глаза. Может, это решит проблему с аванпостом. Ха. Не решит. Власть же. Политика. Дерьмо. Изгнанники не признают людей из Инициативы, а кто из местных прорвется наверх — лучше не проверять. Сара затормозила резко, с заносом, вырывая колесами комья земли. Выпрыгнула из машины и пошла к пещере, не оглядываясь. Приветствие Слоан прошло мимо сознания. Боль в голове пульсировала в такт шагам. Драк переговаривался с Ветрой. Хотелось скорее всё закончить и напиться в Кралле, чтобы не думать обо всех своих провалах. Я хреновый первопроходец, давайте напьемся — хороший тост, нет? Нет. Давайте просто напьемся. Позже Сара с трудом могла вспомнить события в пещере. Театрально, с коронной фразой, из тени появился Рейес-Шарлатан и что-то говорил про смерть от тысячи порезов. Это было красиво. Он всё пытался делать красиво. Сейчас — получилось. И паззл хорошо сложился. Все детали на месте. От этого чувствовалось смутное удовлетворение. Ей всегда нравилось, как он себя вел, может, потому что он был её полной противоположностью и был хорош там, где она всегда терпела неудачи. Планирование. Скрытность. Связи. Политика, мать её. Сара даже думала, что окажись Рейес на месте Танна, он бы справился. В отличие от неё. Может, и на её месте справился бы лучше. Что в ней вообще стоящего, кроме намертво привязанного СЭМа? Она хорошо стреляет. Остальное делает СЭМ. Планы резко поменялись. Прикрывать Слоан? Да ладно. И дураку ясно, с кем будет проще и приятнее иметь дело. Нечестно? Это политика. На другом уровне, но она самая. О какой честности может идти речь? Не хочешь, чтобы все были по уши в дерьме, изволь запачкать руки. Это тоже твоя работа, первопроходец. Двое кружили, как хищники, готовые к броску. Воздух искрил от напряжения. В душе смешались страх, вера и предвкушение. Предвкушение очередного трюка: у Рейеса всегда припрятан джокер в рукаве. Страх, что он мог и просчитаться. Сара понимала, что может слишком им восхищаться и слишком верить в его способности. Может, он и не настолько хорош. В конце концов, все ошибаются. Иногда смертельно. Только вера в то, то всё продумано, что это снова красивая постановка и совсем не то, чем кажется, не давало ей вмешаться и выстрелить. Не хотелось всё испортить. Это не её игра. Она здесь случайный и лишний зритель. СЭМ развеял сомнения: — Снайпер! Целится в Слоан. А что, красиво. Совсем не по-джентльменски, но красиво. Эффективно. Умно. Она бы не догадалась и как всегда решала бы все в лоб, как Слоан. И проиграла бы. Даже в бою почти всегда побеждает тот, кто умнее и хитрее, а не тот, кто лучше стреляет. Сара смотрела на медленно оседающее тело с аккуратной дырочкой в груди и представляла себя на её месте. Вполне вероятный конец для зазнавшегося солдата. Ей нравилась Слоан, они были похожи: обе оказались не на своем месте по воле случая. Интересно, кто ей ударит в спину — если все сложится неудачно? Будет ли это кто-то незнакомый? Или член команды? Может, СЭМ? СЭМ, ты убьешь меня, если так будет нужно? — хотелось спросить. Но Сара не решилась. И как ты чувствуешь себя в роли предателя? — хотелось спросить себя. — Уместно, — был бы ответ. Кажется, на этот раз она все сделала правильно. Рейес отдавал приказы. Таким она его еще не видела: собранным, властным, без ироничной обходительности. Интересно, сколько у него граней, сколько лиц, сколько ролей? На все случаи жизни, наверное, подумала она с внезапной завистью. Труп унесли, осталось только пятно крови, еле заметное в тусклом свете. Сара не могла отвести от него взгляд. «Прощай Слоан, ты была хорошим солдатом и никудышным правителем. Я буду помнить тебя и постараюсь не повторять твоих ошибок». Напиться хотелось еще сильней. И разрыдаться. Андромеда, что ты делаешь со всеми нами? Во что мы, мечтатели и искатели лучшей жизни, превратились? Стоило ли лететь шестьсот лет — за этим? Серьезные испытания раскрывают человека, показывают, какое у него нутро — но, может, лучше было не знать, как много дерьма в потрохах у каждого? Рейес не оборачиваясь направился к выходу. Сара пошла следом, почти автоматически, не задумываясь. Нужно было что-то сказать, но тварь, сжимавшая виски, совсем разошлась и в голове было гулко и пусто. Тишина давила. — Кажется, ты получил всё, что хотел. — Я хотел только мира, а Слоан принесла в Элей войну. Нас слишком мало, чтобы её пережить. И снова правильные слова. Как он их находит? Конечно, это должно её успокоить. Это должно показать, что она всё сделала правильно. Что он — союзник лучше, чем Слоан, и совсем не потому, что с ним весело пить, расследовать убийства и флиртовать. Но голос, этот жесткий властный голос делал Рейеса совсем чужим и… опасным? И никакие слова не могли это исправить. Поэтому следующий вопрос прозвучал почти жалобно: — Почему ты мне не доверял? Их любимая игра в подтексты. Оставалось надеяться, что он верно поймет. Скажи, что ты не просто меня использовал. Скажи, что теперь будет с… с нами. Есть ли вообще какие-то “мы”? Долгий задумчивый взгляд. Лицо стало мягче и голос прозвучал уже знакомо и привычно. Хотелось верить, что вот такой он — настоящий. Но кто знает? Знает ли он сам? — Мне нравилось, как ты на меня смотришь. Боялся, что всё изменится. Понял. Ответил. Ты мне нравишься. Для меня все как раньше. Но я боюсь, что для тебя — нет. Всё изменилось, думала Сара. Тело внезапно обмякло, пришлось прислониться к шершавой стене пещеры. Холодный камень под пальцами успокаивал. Ты, оказывается, мне ровня. Я восхищаюсь тобой. Очень зря. Мне страшно, во что это всё выльется. Мне хочется убежать на другой край галактики. И мне хочется испытать всё до конца. Она подняла глаза. — Ничего не изменилось. Первыми она сняла перчатки. Пальцы ныли от невозможности прикоснуться. Наплечники и грудной щит ловко отстегнул Рейес, пока её руки зарывались в волосы и мягко касались лица. Это так глупо, думала Сара, стягивая с него жилетку. Так красиво. Так странно. Подходяще. Пояс они расстегивали вместе, мешая друг другу. Под ногами похрустывали камни. Голова больше не болела, теперь она кружилась, была легкой и пустой. Как удобно носить легкую броню. Несколько застежек, пара молний, просто надеть, просто снять. Шарф тоже несложно, но они превратили это в игру. Сара наконец рассмеялась, вся тяжесть, давившая на неё, все сомнения и страхи отступили. Прошлое, будущее, всё ерунда. К черту всё. Она не заметила, как Рейес справился с молнией на её куртке и избавился от своих перчаток. Теперь его руки забрались под майку и пытливо бродили по её телу, изучая и дразня. Она ответила тем же. Было здорово смотреть друг другу в глаза. Молча. Чувствовать, как дыхание становится все более тяжелым и сердце сходит с ума. Это самое отстойное место для секса, думала Сара, расстегивая его штаны. И самый подходящий человек. Который слишком любит дразнить. И чертовски в этом хорош. Она шептала какие-то глупости, постепенно всё больше теряя связь с реальностью и растворяясь в ощущениях. Это безумие, так не бывает, думала она, когда он вошел в нее. С каждым движением казалось, что это уже слишком, невозможно, нечеловечески… сознание сдавалось под натиском ощущений, мысли сбивались, путались и переставали иметь значение. Важно было ловить его губы, чтобы не задохнуться, потому что только ими можно дышать. Важно было двигаться вместе. Важно было прижиматься всем телом, будто только он удерживает от падения в бездну. Обратно Кочевник Сара вела медленно и аккуратно. И улыбалась. Драк и Ветра тактично молчали. В груди поселилось приятное тепло. Что будет дальше? А черт его знает. Её руки в дерьме по локоть, и от этого совсем не горько, наоборот — свободней. Все будет хорошо. Она справится, что бы эта галактика ей не готовила. — СЭМ, напиши мистеру Видалю. Скажи… а, не важно, отправь сердечко.