Неслучайная жертва

Детектив Ханэм отделалась ранением в плечо, благодаря реакции капитана и парочке сотрудников, которые задержались в здании. Алексис попросила умолчать Райана о том, что она участвовала в операции - не хотела лишний раз волновать отца. Поэтому в газетах не мелькало ее имя, только капитанов трех участков, раскрывших громкое дело по горячим следам. В камерах двенадцатого участка сидели Аарон и Грег Бакеры. Оказалось, что отец втянул в дело и старшего сына, предусмотрев ему роль «мальчика для битья». Алексис это не удивило. Ей достаточно было одного взгляда, чтобы понять: перед ней - отмороженный ублюдок, разрушивший собственную семью и обозленный на целый мир за свои грехи и ошибки. Именно увольнение из армии послужило спусковым крючком. Аарон заявил, что всю жизнь потратил на служение государству, которое не удосужилось обеспечить нормальную жизнь его семье и не наказало убийц его Роланда. Когда Алекс спросила, почему он убивал родных, Бакер не без удовольствия ответил: «Они отняли у меня сына, а я отнял тех, кто им дорог. Надеюсь, теперь эти твари будут мучиться чувством вины до конца своих дней …». От этих слов Алексис передернуло, захотелось смыть с себя всю ту мерзость, что сочилась из Бакера-старшего. Касл не без удовольствия сидела в зале суда и слушала, как оглашали приговор – пожизненное заключение, как лязгнули наручники на запястьях убийцы ее друга и еще двоих человек. Грега приговорили к двадцати годам - за пособничество в совершении серии умышленных убийств. Он сам выбрал свою судьбу, поддавшись на провокацию отца, поэтому чувства жалости Алексис к нему не испытывала. Когда дело было закрыто, родители Энтони, наконец, смогли заказать мессу по погибшему сыну. Как истинным католикам им была невыносима мысль, что их сын не найдет упокоения в загробной жизни. Касл не была верующей, но пришла в церковь. Шарлотта горячо обняла ее и поблагодарила. Алексис видела на лицах родителей смирение, а не бескрайнее отчаяние, как было на похоронах, и, наверное, именно тогда сумела простить себя. Тони был отомщен. Алексис сидела в кофейне и потягивала капучино. В Нью-Йорке наступила золотая осень. Кроны деревьев в Центральном парке превратились в пестрое лоскутное покрывало, а нежное сентябрьское солнце дарило свое тепло всем желающим. Алекс слышала вдалеке крики детей, играющих на детской площадке. Какой-то парень подмигнул ей, но она не заметила, жадно всматриваясь в толпу, выискивая взглядом того, кого ждала. Он задерживался, но Алексис не злилась. Она знала, что при первой же возможности он приедет, потому что на протяжении последних нескольких месяцев привыкла к этому. Ожидание не раздражало, наоборот, скорее раззадоривало и подстегивало. Наконец, она заметила его улыбающееся лицо и помахала. - Прости, что задержался, - выдохнул Кевин, целуя ее. - Ничего. Главное, что ты пришел.