Письмо

      Мы с мамой каждые выходные приезжаем на дачу. По соседству с нами живёт милой души дедушка по имени Василий Прокопьев, хотя все зовут его просто Василичем. Не знаю, сколько ему лет, но явно немало. Летом пожилой человек живёт в своём загородном домике в месте со своей женой, а зимой уезжает в город к родственникам.       Каждые выходные я прибегаю к нему на участок, чтобы послушать занимательные истории об его прошлом. Ух, сколько же всего Василич пережил! И революцию, и вторую мировую, и перестройку! Каждый момент своей жизни он старался запечатлеть на плёнку, оттого фотоальбомов у дедушки было много. Его жена, Антонина, была не такой болтливой. Когда я приходила, она сидела неподалёку в своём кресле-качалке и что-то вязала. Но к моему приходу Антонина готовила вкуснейшие домашние печенья, из чего я делала вывод, что нисколько её не стесняю. Так и проходили мои выходные за разговорами да рассматриванием фотографий.       Однажды, когда бабушка занималась делами по огороду, старик рассказал мне историю о девушке его возраста. Говорит, познакомились ещё до революции, общались как закадычные друзья, но до серьёзных отношений так и не дошло. Её выдали замуж за офицера, а он женился на соседской девчонке – дочери подруги его матери. Хотя их и связывали отношения с другими людьми, общаться они не переставали. «Так бы и прошли рука об руку, пока бы оба в гроб не слегли, да только СССР развалился» - говорил седой сморщенный мужчина, - «Я здесь остался, а она в уже другом государстве. Теперь только по почте и общаемся». Василич говорил, что живёт эта девушка в какой-то деревне, куда зимой добраться невозможно, и, стало быть, письма только летом и приходят. Но старик терпеливо ждал каждого письма от той загадочной дамы. Уж очень важно ему это общение.       «А знаешь, она обещала мне подарок на мой юбилей. Он уже на следующей неделе» - пробормотал мне старик, когда родители уже позвали меня собираться. «Это же хорошо» - с улыбкой отозвалась я и убежала.       В очередные выходные я с родителями приехала на дачу. Пока родители проверяли сохранность имущества и параллельно разбирали сумки, я дрожала от нетерпения. «Сегодня я услышу ещё одну интересную историю от Василича! Ух, жду не дождусь!» - думала я про себя. Дождавшись, наконец, разрешения от родителей пойти к дедушке, я сломя голову побежала к соседней калитке, но его там не увидела. Зато там сидела Антонина. Она сказала, что муж её на почту пошёл, вот только больно долго его уже нет. «Сходи, поищи его, поди затерялся где» - предложила мне женщина и я с радостью согласилась.       Путь к почте не такой уж и близкий, но и далёким его не назвать: может быть с остановку или две. По дороге я уже представляла себе, как замечательно проведу и эти выходные. Думала том, что же сегодня мне расскажет этот занимательный дедушка. А ещё мне было страшно интересно, что та женщина отправит в подарок. Мне не терпелось порадоваться столь приятному знаку внимания вместе с Василичем. Погрузившись в свои мысли, я и не заметила, как успела пройти весь этот путь. Мне тогда казалось, что я внезапно научилась быстро ходить и очень этому обрадовалась.       В глаза бросилось солидное для этих мест здание в два этажа с белой облицовкой. Было понятно сразу – почта. Других таких зданий здесь быть не может. Смело шагнув на порог, перед этим не без труда открыв тугую дверь, я заметила несколько старушек, сидящих на лавочке в ожидании своей очереди. Недолго думая я описала им дедушку и спросила, видели ли они того, кого я ищу. «Да, был тут один. Получил писульку да сразу открывать начал. Весь такой счастливый» - отозвалась одна из старушек. «Поди от внуков его письмо-то» - закряхтела где-то на другой стороне скамьи ещё одна. «Да какие внуки у него! Тьфу на тебя!» - перебила вторую старуху третья, - «Все ж знают, у него баба на стороне была! Вот она и строчит. Зуб даю!» «Да какие у тебя зубы в 80-то лет, Петровна!» - пробурчала та, кого перебили. Старушки начали что-то выяснять между собой, в то время как самая первая бабушка решила напомнить о себе. Она дёрнула меня за руку и тихонько прошептала на ухо: «Он как письмо получил так обрадовался, сразу раскрывать начал. А как прочитал так погрустнел. Как выскочит за порог да и след простыл!» - бабуся вздохнула, отпустила руку и начала причитать, - «Ох, не случилось бы с ним чего».       Мне было интересно, что же случилось с так любимым мною дедушкой. Что могло так сильно огорчить такого жизнерадостного человека? Мой детский ум решил во что бы то ни стало найти его и выяснить все обстоятельства.       Это заняло не так много времени, как я думала. Он был с другой стороны здания. Как и говорили бабульки – сидел мрачнее тучи. Я заметила, как он чиркнул спичкой и поджёг конверт, видимо тот самый, который так радостно сегодня открывал. Я молча подошла поближе, так, чтобы он меня не заметил. Отчего-то мне не хотелось, чтобы меня увидели. Старик подождал, пока догорит конверт, потушил небольшой недогоревший уголок, за который держал письмо, и выкинул в рядом стоящую мусорку. Посидев немного на скамейке и немного успокоившись, Василич засобирался к себе в дом. Тогда-то он меня и увидел. «И что ж ты не сказала, что стоишь здесь? А я тебя и не заметил» - он приободрился, стараясь не выдать свою грусть. «Почему вы сожгли то письмо? Разве вы не ждали его?» - возможно, мне тогда стоило сделать вид, что я ничего не видела, но меня просто распирало от любопытства. «Не этого письма я ждал…» - многозначительно пробурчал себе под нос Василич и молча поплёлся в сторону дома. Я последовала за ним.       На этот раз дорога уже не казалась такой короткой. Гнетущая тишина в купе с вопросами в голове, так и не получившими ответа давили на мозг, однако никто из нас не желал начинать разговор. Я молча шла уставившись в пол, то ли от обиды, то ли от скуки. Внезапно старик остановился. Так как я не смотрела вперёд, то не успела вовремя затормозить и упёрлась лбом ему в спину. На секунду мне показалось, что он дрожал.       «А ведь она ко мне собиралась…» - нерешительно начал старик. Было слышно, как трудно ему это говорить. Но, видимо, ему было необходимо кому-то выговориться. «Села на поезд и поехала… Да только так и не доехала…» Дедушка снова вздрогнул, но я этого не заметила и с нескрываемым любопытством спросила почему. Он долго молчал, пытаясь подобрать такие слова, чтобы я поняла его и при этом не расстроилась сама. «Люди плохо следили за рельсами и они износились. Когда поезд проехал там, он…» - Василич замолчал, а потом заплакал. Хоть я и была ребёнком, мне не нужно было продолжения фразы, чтобы всё понять. Наверное, письмо прислал кто-то из её родственников.       Возможно, ему было очень обидно. Она ведь была ему не просто другом. Точнее, чем-то большим, чем «просто друг». Но он так и не сказал ей об этом…