panacea

      Его глаза озаряет странная вспышка, медленно вытягивая сознание из глубокого омута. Он резко распахивает веки, но тут же пытается зажмуриться. Родной бело-синеватый свет, постоянно обитающий в больницах, теперь был ему крайне непривычен. Стивен чувствует, как игла капельницы впивается ему в правую руку. Он понимает, что из врача превратился в пациента, но не понимает, почему. Не понимает, потому что… Не помнит.       — Наконец-то Вы снова с нами, мистер Стрэндж.       Голос принадлежит незнакомке, сидящей в удобном, но простом кресле, около его кровати. Стивен пытается рассмотреть её, но от резкого движения головы всё плывёт перед глазами.       — Вам сейчас лучше не вставать, Стивен, — он замечает, что эта странная особа даже не смотрит на него, опустив глаза в свой планшет. Но она явно всё видит.       — Откуда Вам известно моё имя? — первый логичный вопрос, который приходит ему на ум. Помещение ему незнакомо. И люди, которые в нём находятся, тоже.       — Стыдно было бы его не знать, — отвечает незнакомка, наконец поднимая на него взгляд. В строгом больничном освещении её серо-голубые глаза кажутся тусклыми, однако они смотрят на Стивена ясно, будто заглядывают в душу. — Всемирно известный нейрохирург Стивен Стрэндж, спасший множество жизней. Честно говоря, я давно хотела встретиться с Вами. Мне было бы интересно узнать многое о Вашей карьере и Ваших методах. Но я не думала, что эта встреча произойдёт при таких обстоятельствах.       — При каких «таких» обстоятельствах? — спрашивает Стрэндж, снова пытаясь приподняться, что становится его первой ошибкой после пробуждения. В руках появляется резкая боль, отчего доктор недовольно морщится и возвращается в прежнее положение.       — Я же сказала, Вам лучше не вставать, — незнакомка едва заметно улыбается.       При виде её выражения лица Стивен в мыслях начинает возмущаться. Даже он не позволял себе лишней улыбки при пациенте. Ему кажется, что она едва ли не смеётся над ним.       — Должна сказать, Ваши травмы довольно тяжелы, и то, что Вы пришли в себя сейчас, просто удивительно, — произносит она, и улыбка мигом пропадает с лица, будто её и не было. — Но для остального мира картина иная.       — Какая же?       — Два месяца назад Вы поздним вечером ехали на машине в пригороде Нью-Йорка. Из-за телефонного разговора Вы потеряли управление. Машина вылетела с дороги, перевернулась и укатилась в овраг, — отвечает она, убирая от лица аккуратно уложенные темные волосы.       — Понятно. А… Могу ли я попросить телефон? Мне хотелось бы связаться со своими коллегами. Они наверняка интересуются, почему я не пришёл на работу.       Собеседница молчит, будто находится даже не в растерянности, а скорее в осадке и недоумении от того, что Стивен её перебил. Но она быстро берёт себя в руки, выпрямляет спину, и взгляд её пронизывает Стрэнджа странным холодом. Он тут же понимает: пока что ему стоит молчать.       — Спустя два месяца? — спрашивает она, спровоцировав у пациента очередной приступ шока. — Сомневаюсь, Стивен. Вы получили сильную травму головы и скончались до приезда службы спасения. Ваши коллеги уже отдали Вам дань памяти. Для этого мира Вас больше нет.       Несколько секунд Стрэндж молчит, не сводя глаз с собеседницы. Сказанное ею несколько раз отзвучало эхом в его голове. Он просто не мог поверить. Его, одного из лучших нейрохирургов, с безупречной репутации и большим карьерным взлётом в перспективе, просто берут и стирают из жизни против его воли. Это немыслимо!       — Значит, я умер? И где же я теперь? В аду? В раю?       — Пока Вы ни туда, ни туда не собираетесь, — отвечает она, откладывая планшет в сторону. — Раз Вы пришли в себя, значит Вам удалось вырваться из рук смерти. Теперь Вы будете жить в этом мире, но уже как другой человек.       — Но почему? Разве я не могу просто вернуться?       — Интересно, как вы объясните Ваше возвращение. Чудом? Смешно. Ну, а Ваши коллеги уж точно в это не поверят. В лучшем случае, Вас примут за двойника и будут избегать, — её голос звучит более чем серьёзно, и Стивен почему-то ловит себя на мысли о том, что просто не видит основания не верить этим словам, хотя сказанное не укладывается в его голове.       Она поднимается с кресла и подходит к большому монитору около стены. Её руки плавно касаются кнопок, после чего на экране всплывают окна с информацией. Если бы стена была не так далеко, Стивен, может быть, сумел бы прочитать, что там написано.       — Могу я узнать, кто Вы? — спрашивает он.       — София Риккин, — кратко отвечает она, не отрывая взгляда от экрана.       — Знаете, София, Вам следовало бы сразу представиться, — замечает Стивен. — Вы ведь врач, как я понимаю, а это крайне невежливое обращение с пациентом.       — С чего вы решили, что я врач? Да, у меня есть познания в медицине. Но специальность у меня другая. Я научный сотрудник компании Абстерго Индастриз, где Вы, собственно, сейчас и находитесь.       София подходит к столу и начинает копаться в ворохе различной канцелярии, перебирая скрепленные между собой документы, файлы, откладывая в сторону лишние листы. Она делает это так быстро, что даже Стивен, наблюдая за ней, поражается её умению так быстро анализировать информацию и находить нужное. Он понимает, что по части концентрации во время работы Риккин чем-то похожа на него. Или он на неё.       — Это многое объясняет, — на самом деле от этих слов Стивену ничего не стало понятнее. — Почему я оказался здесь?       — Мы давно за Вами наблюдали, мистер Стрэндж…       — Я предпочитаю «доктор Стрэндж», — Стивен снова её перебивает. София невольно оборачивается на него. — Так, говорите, давно наблюдали за мной?       — Именно, — отвечает Риккин, снова нажимая неизвестные Стрэнджу кнопки. — Мы пришли к выводу, что нам необходима Ваша помощь в одном из наших проектов.       — Понятно? А могу ли я отказаться от предложения вашей компании и поскорее уйти отсюда?       София не сразу отвечает. Она берёт со стола светло-синюю папку, открывает и внимательно изучает содержимое. По её взгляду видно, что она прекрасно понимает все эти каракули, написанные её подчиненными, которые, в отличие от неё, действительно были врачами. Риккин никогда особо не ударялась в медицину. Она стремилась к гораздо большему.       — Боюсь, что нет, — наконец произносит она, и надежды доктора на скорейшее освобождение с шумом рассыпаются в пыль. — У вас тяжелая травма головы. К тому же, Вы едва не лишились верхних конечностей. К счастью, ампутации удалось избежать, но, боюсь, работать нейрохирургом Вы уже не сможете. Вам стоит подумать о смене сферы деятельности, пока Вы будете находиться у нас на реабилитации.       — Отлично. Просто замечательно, — кажется, состояние Стивена вовсе не мешает ему пользоваться своим непревзойдённым сарказмом.       Женщина лишь делает вид, что ничего не услышала, однако они оба понимают, что она слышала всё. Эти стены и воздух, заключенный между ними, принадлежат ей. И всё, что было сказано в этих стенах, тоже принадлежит ей.       Она лишь прекращает задумчиво вглядываться в записи, после чего закрывает папку и аккуратно ставит её на место. В глазах Стивена её фигура время от времени всё ещё превращается в едва различимый силуэт, и он понимает, что о травмах речь шла серьёзно. Ему придётся остаться в этих стенах, чтобы вернуться к нормальной жизни. По крайней мере, он рассчитывал на это.       — Наши врачи ещё понаблюдают за Вами, после чего Вас переведут в другое помещение. Может, нам стоит ещё поговорить после того, как Вы окончательно придёте в себя. Возможно, Вы измените своё решение по поводу Вашей помощи нам.       Стивен молчит. В его голове появляется ещё множество вопросов, но он может лишь ответить лишь на один из них. Погрузившись в свои мысли, он даже не замечает, как хлопает дверь, и в помещение заходит человек в белом. Подойдя к стойке с капельницей, врач молча меняет один флакон на другой, после чего уходит, едва заметно кивнув Софии.       Риккин, глядя на своё еле различимое отражение в стеклянной перегородке, поправляет на себе воротник белой рубашки, после чего переводит взгляд на пациента.       — Вас что-то беспокоит, мистер Стрэндж?       Стивен отрывает глаза от пустоты и смотрит на Софию, не меняя своего задумчивого выражения лица.       — Много чего.       — У Вас есть вопросы? Может быть, я смогу на них ответить?       — Уходите, София.       Её лицо не выражает ни возмущения, ни недовольства. Она лишь нажимает на одну из кнопок на панели, после чего берет в руки пачку документов и уходит.       — Я зайду, когда Вам станет лучше, Стивен.       Хлопок двери окончательно возвращает доктора в реальность. Стивен поднимает глаза на потолок и начинает считать секунды. В недоумении он сам себе признаётся, что поступил неправильно, выставив Софию за дверь, но тут же гонит эти мысли прочь, не понимая, какого черта они вообще появляются у него в голове.        Эти мысли улетучиваются без какого-либо следа, когда в дверях появляются трое в белых халатах.

***

      Вторую неделю он просыпается от кошмаров. Перед глазами момент той самой аварии, которую он вспомнил до мельчайших деталей и теперь не может забыть. Стивен поднимается на кровати, чувствуя до сих пор непривычную дрожь в руках. Приглушенный свет комнаты, в которую его перевели и которая была больше пригодна для жизни, позволял различить предметы скромного интерьера, из которых здесь были только стол, стул, кровать и стоящая рядом с ней тумбочка с выдвижным ящиком и дверцей. Всё сделано в максимально лаконичном стиле. И пусть по виду обстановка напоминает больничную палату, здесь хотя бы не было вечно визжащих приборов, сюда редко приходили посторонние люди.       В его голову закрадывались мысли о том, что всё это было подстроено. Авария, кома. Он почти не слышал о компании Абстерго, мимо его ушей редко пробегали какие-то слухи, в которых пару раз упоминалось это название.       Но масштабы коммуникаций, которые он увидел, когда София проводила ему небольшую экскурсию, наводили только на один вывод: Абстерго Индастриз — айсберг. Люди даже не догадываются, что прячется под поверхностью воды.       Стивен довольно быстро узнал, что он далеко не единственный, кого стерли из жизни против его воли. Он видел людей, которые почти ничем от него не отличались. Но он не решался ни с кем говорить.       София. Каждый день он старался увидеть её. Он не совсем понимал, кем она работает в этой компании, а словосочетание «научный сотрудник» ему ничего не объясняло. Из постоянно витавших вокруг него он узнал, что она дочь директора компании. Это тоже не дало никакой полезной информации. Скорее, ещё больше запутало его измученное лекарствами и бессонными ночами сознание.       Каждый раз, когда Стивен замечал её силуэт, он, порой сам того не осознавая, пытался поймать её взгляд. И не понимал, зачем. Возможно, потому что у него были к ней вопросы. И с каждым днём их становилось всё больше и больше. Стрэндж понимал, что только она может на них ответить, но не решался их задавать. Почему? Он сам не понимал. Чем дольше он пребывал в этих стенах, тем меньше он понимал свои мотивы и действия. Он чувствовал, будто теряет самого себя, но всеми силами старался не раскромсать свою личность под давлением бетонных блоков в синем свете.       Наконец, он набирается смелости и после завтрака наполовину уверенной походкой идёт к её кабинету. Стрэндж останавливается напротив двери и поднимает руку, чтобы вежливо постучать, как замечает, что пальцы снова пробивает дрожь. От травмы? Или от волнения? Он пару раз ударяет костяшками по двери. Услышав приглушенное «Войдите», Стивен тихонько открывает её и делает несколько шагов вперёд.       Первое, что замечает он, войдя в кабинет — окно. Из-за него здесь гораздо светлее, но так же холодно, потому что свет окна смешивается со светом настенных ламп.       — Мистер Стрэндж? Я могу Вам чем-нибудь помочь?       — У меня есть вопросы, София. И ответить на них сможете только Вы.       Кажется, что от такого заявления София даже впадает в легкое замешательство. Она смотрит на Стрэнджа, всем своим видом показывая, что она готова предоставить ему нужную информацию.       — Меня интересует Ваш проект, мисс Риккин, — произносит Стивен. София отчего-то кивает и жестом приглашает его занять кресло около её стола.       Он молча подходит и садится. Снова задумывается. О том, что он сейчас делает и зачем. Хочет ли он действительно всё это знать? Ответ непрост, но он положителен. И Стивен снова не понимает, почему.       — Вы, наверное, много знаете о том, как устроено современное общество, — начинает София, пока его взгляд перебегает с монитора на стену, увешанную фотографиями, списками, различными сложными схемами. Он мог только догадываться, как она среди этого бардака хоть что-то могла найти. Все эти частички явно должны были сложиться в полную картину, но явно не в голове у Стрэнджа.       — Ученые ищут закономерности в истории, политике, искусстве. Мы же стали искать её в людях. И нашли.       Риккин поднимается из-за стола и подходит к той самой стене, с которой не сводит глаз Стивен.       — Долгие годы помогли выяснить, что главная болезнь общества — это насилие. И его можно вылечить. Оно не заложено на генетическом уровне, поэтому не требуется вмешательства в генотип человека. И мы нашли ключ и исцелению. Но слишком мало проверок на практике. К тому же, здесь понадобится серьёзная проверка всех фактов и научных материалов. Поэтому нам нужен такой человек, как Вы.       Риккин рассказывает максимально кратко, и вопросов у Стрэнджа не уменьшается. Скорее, даже наоборот. Он рассматривает стену за спиной Софии, будто пытается что-то увидеть, но все эти рисунки и схемы спустя какое-то время превращаются в рябь, висящую перед глазами. Стивен опускает взгляд и пытается прийти в себя и больше не смотреть в ту сторону, однако чувствует, как нечто притягивает его к этому.       — Лечите от насилия, значит? Ну, а Вас-то, мисс Риккин, кто вылечит?       — Если у Вас есть подходящие кандидаты на эту роль, мистер Стрэндж, я буду рада с ними поговорить.       Она произносит это так просто, будто считает его слова шуткой. На её лице дежурная полуулыбка, но она настолько призрачная, что её очень легко не заметить. Риккин старается выглядеть простой, не вызывая лишних подозрений, но она и сама не догадывается, что своим видом и своим взглядом показывает себя иной. Странной. И даже немного наивной.       Стивен поднимает глаза, и их взгляды встречаются. В его голове только одна мысль.       «Я и есть подходящий кандидат, София. Никто, кроме меня, не сможет Вам помочь.»