Лондон привык

      Лондон уже почти привык к тому, что приходится зализывать раны после очередного вторжения инопланетных существ. Люди планеты Земля, люди туманного Альбиона научились с честью и мужеством переносить все межпланетные войны, восстанавливая не только своё собственное дыхание, но и дыхание всего города. Научились с опаской смотреть в звёздное небо, всё меньше замечая в нём прежнюю романтику, и заглядывать намного дальше сквозь приоткрытый занавес.       Шаг в новый, межгалактический мир производит разное впечатление на каждого: кому-то прививает интерес к космосу; кого-то заставляет хранить пистолет под собственной подушкой и вздрагивать при свете автомобильных фар в окне. Но некоторые продолжают жить дальше, стараясь делать вид, что ничего не происходит.       И Роза их понимает.       Так, наверное, лучше.       Она думает, что это правильно — забыть, забыть навсегда, а потом закрывается в своей спальне и каждым воспоминанием вскрывает грудную клетку, царапает душу до крови. Закусывает губу до привкуса меди на языке, закапывает себя глубже, чуть ли не воя от собственной агонии, но всё равно думает о том, где же сейчас её Доктор.       И, кажется, она всё ещё чувствует на себе его впечатанный запах.       Звук маленького телевизора с бесконечными новостями о вторжении словно заставляет её и саму регенерировать. Оживиться, найти свои любимые, уже потёртые джинсы, и, не объясняя ничего матери, сорваться посреди ночи, навстречу опасности.       Потому что несмотря на то, что метеоритный поток состоит из потухших звёзд, сотни белых частичек в небе не похожи на запланированный космосом парад маленьких камней, сталкивающихся с воздушной оболочкой.       Роза всегда чувствует Доктора на расстоянии. Доверяя интуиции, затолкав подальше инстинкт самосохранения, она бежит в неведомом ей направлении. Она бежит до тех пор, пока не врезается во что-то мягкое, знакомое и понимает, что это он. И чувствует как там, далеко, взрываются галактики, так же, как это сейчас происходит с ней, попавшей в его объятия.       — Доктор, — срывается с её губ одно заветное имя. Он держит её крепко, всего лишь на секунду позволяя себе зажмурить глаза, чтоб под веками начали плясать собственные звезды, а затем распахнуть, схватить за руку и потянуть за собой.       — У нас мало времени, Роза Тайлер! — кричит он на ходу, как всегда взъерошенный, безумный и точно знающий, что ему нужно.       Роза не сопротивляется. Быть с Доктором достаточно для неё, чтобы постигнуть космос. Достаточно одного взгляда в бездну его глаз, чтобы понять — Вселенная там.       И звук отбывающей Тардис — самая приятная колыбельная во всем мире, открывающая путешествие сквозь пространство и время.

***

      Роза умирает во второй раз, когда Повелитель Времени оставляет её в маленькой спальне, бегло скользит тёплыми губами по молочной щеке и исчезает. Вскрывать по новой кровоточащие раны на сердце начинает казаться привычным делом, как и закрываться в комнате, не впуская даже собственную мать.       В голове шумит его голос, обещающий больше не появляться. Потому что с ним опасно. Потому что он боится потерять её ещё раз, а зная, что она жива — намного легче жить и ему самому. Вот только Роза уверена, что ни черта это не легче: смотреть всю ночь сквозь окно в чёрное небо и знать, что рукой к нему так просто не дотянуться.       Мир рушится на глазах, а склеивают его, время от времени, передачи от NASA и несколько таблеток снотворного.       Жизнь постепенно начинает восстанавливаться…       …и ломается на осколки, когда в гостиной появляется Тардис.       Доктор улыбается, в глазах отражается блеск Галлифрейских лучей, путешествие вне времени и вне пространства, целый мир, в котором пропадает Роза.       — Здравствуй, Роза, — он, на удивление спокойный, засовывает руки в карманы чуть помятых брюк и пристально изучает её взглядом. Она молчит, зажавшись в дверном проёме, сочетая в себе смущение и неловкость. Хочет прижаться всем телом к своему Таймлорду, но боится, что всё это окажется порождением её больного воображения. Она понимает — закрывать глаза и чувствовать фантомное касание его рук на своей коже — гораздо легче, чем видеть его в своей гостиной.       — Всё хорошо? — неуверенно спрашивает, замечая, что вид у него неважный. Глаза медленно тухнут, словно мёртвые звёзды, а он весь ссутуленный и даже непривычно тощий.       — Да, всё замечательно. Я столько всего увидел, Роза, спас несколько раз вашу планету, побывал на Марсе, сделал открытие новой звезды, путешествовал, путешествовал, и ещё много путешествовал…       — И сейчас ты пришел ко мне? — осторожно спрашивает Роза, боясь пораниться собственным вопросом. Доктор смотрит на неё, но взгляд путешествует гораздо дальше, а его хозяин вроде здесь, но одновременно нигде.       — Я хотел… — запинается Доктор, взвешивая значение собственных слов, — а, впрочем, неважно.       Он приближается к ней, чтобы уткнуться носом в хрупкое плечо. Ноги чуть подкашиваются от его решительного действия, но Розе удается устоять на месте; зарыться тонкими пальчиками в вечно взъерошенные галактическим ветром волосы, чувствовать на них невидимую космическую пыль, и вдыхать её вместе с судорожными глотками воздуха.       — Ты ведь не плачешь? — она на всякий случай уточняет, думая о том, чем же его ранили на сей раз.       Он чуть отклоняется в сторону, удивленно всматриваясь в своё отражение в её глазах, и приподнимает уголки губ.       — Что ты, — ерошит свои волосы, делает шаг назад и растеряно оглядывается по сторонам. Резкая перемена не пугает Розу. Ведь в этом весь Доктор, — я просто зашёл узнать, как ты?       — Я хорошо, — нагло врёт она, потирая руками плечи, — отлично.       — Да, я тоже. Прости, мне пора идти.       — Я увижу тебя снова? — Роза делает роковую ошибку, ступая на порог синей будки. Один шаг за черту, и время снова унесёт её в дальние миры.       — Я не знаю.       Доктор не позволяет ей ступить дальше. Высовывает голову из будки, заставляя Тайлер отшатнуться назад, и внимательно рассматривает, словно запоминая галактическую карту из её родинок, ведущую к душе. Он заставляет её сомневаться в своих действиях поцелуем, мучительно-болезненным для них обоих. И снова пропадает, оставляя в сердце чёрную дыру от потухшей звезды.

***

      Роза начинает верить Доктору спустя два года. Безразлично идёт по ночной улице, натянув капюшон ниже глаз, делая себя безликой для проходящих мимо. Под ногами ветер разносит человеческую пыль, как напоминание о том, что Земля беззащитна перед Вселенной.       На несколько дней, недель, месяцев, люди точно обеспеченны работой — приходится восстанавливать некоторые районы Лондона, погребенные под грудой камней их собственных домов. И всё же люди рады, ведь они опять победили в одной из бесчисленных войн с инопланетянами. Пусть даже и не знают, кто их на самом деле спас.       Доктор ждёт её перед входом в собственный подъезд. Роза не сразу замечает его, в отличие от других не заглядываясь на бескрайнее ночное полотно, а находя куда более интересным асфальт под ногами, со всеми его трещинами и камушками.       Ключи со звоном падают прямо у входа, и, нагнувшись, чтобы подобрать, она пальцами прикасается к знакомой руке. Замирает, задерживает дыхание, но находит в себе силы, чтобы выровняться.       Доктор осторожно поддевает указательным пальцем край капюшона, и на него смотрит пара глаз с прозрачными искорками в уголках.       — Роза, — произносит он так знакомо, заставляя её тонуть в опаляющем ритме его дыхания. И всё эти встречи так знакомы и причиняют столько боли, как если бы она позволила себе медленно вытянуть хирургическую ниточку зашитой глубокой раны.       — Ты вернулся.       — Кажется, Лондон уже привык к тому, что время от времени появляюсь я с парочкой инопланетных существ, и мы устраиваем небольшой Армагеддон, — улыбается он. Защитная реакция, двойной мощный стук сердец, который, кажется, слышит и его спутница.       — Возможно, но я точно никогда не привыкну, Доктор, — тихо шепчет она. Ощущает кожей любовь вне времени и вне пространства, за миллионы световых лет, но не может поймать это ускользающее чувство, находясь рядом со своим похитителем снов.