Ступени

Ей снится сон, в котором она бежит по винтовой лестнице. Все выше. И выше. И выше. Лестница не имеет конца, просто уходит в никуда, скручиваясь причудливым кольцом. Тина не знает, ждет ли ее кто-то там, наверху. Но отчаянно надеется не упасть, споткнувшись о чугунные ступеньки. Ведь перил у этой лестницы нет. * * * Ему снятся города, где он никогда не был, люди, с которыми он никогда не встречался и родители, которых он не помнил. Ему снится бесконечный поток автомобилей на улицах без названий, подернутых серой дымкой промозглого тумана. Ему снится что-то неясное и блеклое, отцветшее и ненужное. После таких снов Персиваль Грейвз рад просыпаться, пусть даже и в пасмурные утра неприветливого Нью-Йорка. * * * В их первую встречу он едва ли замечает ее. Одна из претендующих на должность аврора – бледная шелковая блузка, темные брюки, стрижка с неровными прядками – в Тине Голдштейн нет ничего такого, что заставило бы запомнить ее. Грейвз равнодушно перебирает личные дела соискателей, и откладывает документы Тины в стопку для дальнейшего рассмотрения. Когда-нибудь позже. Он слишком устал для того, чтобы думать и принимать решения прямо сейчас. * * * Она способная. Когда Тина Голдштейн с треском проваливает свое первое задание, Персиваль Грейвз не перестает в нее верить. Тина кусает губы, мечтая слиться с темным коридором министерства и стать тенью. Лишь бы не видеть осуждающего взгляда своего учителя. - Ты справишься. – Говорит Грейвз коротко, вручая ей папку с новым делом. Он не упоминает о ее фиаско. И Тина принимает материалы задания, чувствуя жгучую признательность. Не за отсутствие нахлобучек, но за нерастерянное доверие. Она постарается не исчерпать отведенный ей лимит. Он не перестает верить в нее и после второго провала. После третьего он долго вчитывается в личную характеристику своей подчиненной, но по-прежнему не видит ошибки в ее назначении на должность аврора. На четвертый раз она выполняет задание, и Грейвз самодовольно окидывает взглядом своих коллег. Он не ошибся в своей девочке. * * * Она любит книги. Забираться на стул, подтянув коленки к груди, и читать, читать до рези в глазах. О странах, где она могла бы быть счастлива. О невиданных животных, что прячутся в непроходимых лесах. И о любви – настоящей и искренней. Не то, чтобы она в нее верит. Просто Тине Голдштейн нравятся сказки. * * * Сказки имеют свойство внезапно заканчиваться. Или не случаться вовсе. В первый момент она не верит. Грейвз никогда не смог бы отправить ее на гибель. Но как только белые стены появляются перед глазами, и Бернадетт, та самая Бернадетт, что говорила ей «доброе утро» при каждом столкновении в бесконечных коридорах министерства, подводит Тину к краю, за которым плещется чернильная чернота, она начинает сомневаться. Грейвз никогда бы не причинил ей боли, но наручники нестерпимо давят на запястья, а к виску приставлена волшебная палочка, и вкрадчивый голос уверяет, что больно не будет. Тина мечтает, чтобы в нее выстрелили в упор, окрасив белую блузку в кроваво-красный, заставив ярко алое пятно расплываться цветком по груди. Ньют рядом шумно вздыхает. Бедный, ни в чем не виноватый Ньют. Это она втянула его в эту историю. Она одна во всем виновата. Ее вера тускнеет. * * * Она идет вперед, и неожиданно понимает, что вот он – сон наяву. Лестница министерства скручивается причудливым серпантином, и ее руки начинают дрожать. Тина знает, кто ждет ее наверху. Но от этого не легче. Персиваль Грейвз, теперь уже настоящий Персиваль, а не его бледная копия, стоит спиной к ней. К горлу подкатывает комок. - Не оборачивайся. – Мысленно просит Тина. – Пожалуйста не смотри на меня. Я не смогу. Я… - Прости. – Говорит он глухо. Не поворачивается, нет. - Это были не вы, - ее голос на удивление бесцветен и спокоен. – Я должна была понять. Вы не могли бы причинить боль, вы бы никогда… - Не нужно, Тина. – Грейвз прерывает ее почти с озлоблением. Просто потому, что знает – Тина сама не верит своим словам. Она сомневается и возможно отчаянно ненавидит себя за это – но все-таки сомневается. В нем. В них. Чертов Гриндевальд натворил много дел, разрушил не одно здание и душу, но в их случае, возможно, и разрушать было нечего. И Тина понимает. Кивает спине своего бывшего начальника и уходит. Неторопливо, неспешно, спускается вниз. Тине кажется, что ступени за ее спиной медленно падают в пропасть. Когда Тина идет по темному коридору министерства в последний раз, Грейвз не смотрит ей вслед. Он знает, что она не обернется.