Somebody to love

Trust I seek and I find in you Every day for us something new Open mind for a different view And nothing else matters

Драконица слишком проворно – с той прытью, которую никак не ожидаешь от столь массивной туши – махнула хвостом. Он рассёк воздух, словно хлыст, за ним остался шлейф из крохотных мерцающих льдинок. Коул, оказавшийся в зоне поражения, вскрикнул, но успел наклониться. Хвост опасно прошёлся над его головой, едва не зацепив шлем. Оливия Тревелиан видела всё это краем глаза, осторожно подбираясь всё ближе. Ругалась Кассандра, уворачивающаяся от лапы чудовища, вздумавшего повернуться. Она удачно кольнула мечом, победный выкрик утонул в разъярённом рёве. Колдовал Дориан, даже сейчас умудрявшийся выстраивать удивительно красивое плетение из вспышек света, взмахов посоха и слов. По лбу катился пот, несмотря на вечный холод Эмприз-дю-Лион. Магесса выкрикнула заклинание, но серебристая молния отскочила от тёмно-синего бока, не причинив вреда. Коул, не медля, метнул банку с пчёлами, рой вырвался на волю с жужжанием, сразу же окружив древнего гиганта. Дракониха заревела и замотала головой, начала топтаться на месте, затрещал лёд. Кассандра ловко перемещалась меж её ступней. Сталь скрежетала, чешуя прочная, словно железо, надёжно защищала врага. Тревелиан всё ещё шла вперёд, не переставая творить заклятия. Она была уже достаточно близко, но находилась в слепой зоне – мельтешившие у ног драконницы Кас и Коул отвлекали внимание. Девушка неуклюже поскользнулась, но, замахав руками, сумела удержать равновесие. И тут Дориан залепил чудовищу в глаз зелёной вспышкой. Животное клацнуло страшной челюстью, рыкнуло и повернуло морду, вперив маленькие чёрные глаза ровно в миледи Инквизитора. Лив ойкнула, по инерции ещё чуть скользнув вперёд. Зверь раскрыл пасть и набрал воздуха для смертельной атаки – вместо огня этот дракон убивал холодом. Вестница мгновенно отскочила в сторону и нырнула за валун, больно ударившись бедром. От камня полетели в разные стороны крошки, но он всё выдержал. – Ну спасибо тебе, милый, – прошипела Оливия. Как только валун перестал дрожать, она выскочила из укрытия. Противник теперь явно преследовал новую цель, и этой целью была она. Драконница проворно надвигалась. Павус бил заклятьями, но они отскакивали, не причиняя вреда; Кассандра и Коул пытались вновь завладеть вниманием, не переставали наносить удары, но тоже не достигли успеха. Кожа махины сочилась тёмной кровью из глубоких порезов, но ей будто стало всё равно. Вместо того, чтобы бежать, Оливия зашагала навстречу. Возможно, она смотрела в глаза смерти, кто знает? – С ума сошла, Вестница? – заорала Кассандра. – Уйди отсюда! Тревелиан поудобнее перехватила посох. Животное встало на задние лапы, Коул и Кас бросились врассыпную. – Вишанте каффас! – Услышала она ругань Дориана. Оливия побежала, а драконница снова опустилась на все конечности. Земля под ногами задрожала, мелкие трещины во льду стали глубже. Она снова начала набирать воздух в лёгкие, широко раскрыв пасть. Лив знала, что именно это её шанс, возможно, единственный. Вероятно, тот самый, отделявший её от тёмного и мрачного забытья. Она смахнула со лба пот, и произнесла заклинание. С навершия посоха сорвалась ослепительно яркая вспышка огня, и шар угодил точно в цель, скрывшись в самой глотке монстра. Вместо смертельной дозы льда чудовище смогло исторгнуть лишь слабый дождь из острых льдинок. Оливия заслонила лицо рукой и вскрикнула. Она чуть не завалилась набок, колени подогнулись. Большой осколок впился в ногу, бок отозвался болью, доспехи явно не справились со своей задачей. Животное, издав протяжный рык, как пьяное переступало с лапы на лапу. Крутанувшись, оно ещё раз взмахнуло хвостом. Он пролетел совсем рядом с Лив, самым кончиком с небольшими шипами угодив в живот. Её откинуло на спину, Оливия не смогла сделать вздох. Перед глазами почернело, и последним, что она увидела, был бегущий к ней Дориан.

***

Мягкий полумрак библиотеки обволакивал Дориана, настраивал на какой-то особенный лад. Его всегда очаровывал непохожий ни на что запах старых книг и лёгкий дымок чадивших свечей, стоявших на столике. Догоравшие огарки тлели в бронзовых подсвечниках, свежие стояли на блюдцах, освещая крохотное помещение, давая глазам возможность легче разбирать буквы на жёлтых страницах фолиантов. В сущности, Дориан считал, что атмосфера библиотеки – она гораздо интимнее и таинственнее, чем спальня самого желанного любовника. Таким странным человеком он вырос, что поделать. Он оторвался от чтения и посмотрел на фигуру, замаячившую на пороге. Оливия Тревелиан, по-хозяйски оглядевшись, подошла к полке и взяла тёмно-зелёный, достаточно толстый томик. Критически его осмотрела, с шуршанием перевернула пыльные, тонкие страницы. Увиденное её явно устроило, девушка улыбнулась магу. Она приблизилась к креслу рядом с Павусом, мягко ступая по скрипучим доскам. Пожалуй, даже с излишней грацией – ей бы быть танцовщицей в доме влиятельного магистра, а не посохом в Инквизиции размахивать. – Так и знала, что найду тебя тут. – Так и знал, что ты непременно захочешь найти меня тут, друг мой, – альтус усмехнулся, принимая правила игры. Вестница Андрасте присела в кресло, скинула сапоги, которые тут же гулко ударились о пол. Она перекинула ноги через подлокотник, вытянула вперёд и устроила на коленях у Павуса. Тот вопросительно вскинул брови, но девушка лишь пожала плечами. – Я устала. Серьёзно. Разрешишь мне эту маленькую шалость? Первым порывом хотелось осадить наглячку, но вместо этого Дориан, всё ещё держа книгу одной рукой, другой принялся массировать ступни Оливии. Всё же стараясь быть аккуратным, мышцы, и правда, всё равно что одеревенели от напряжения. – Ты стала слишком многое себе позволять, но так и быть. Сегодня я удивительно добрый. Например, ни разу не съязвил и помог прачке донести корзину с бельём, что же это такое со мной творится? – Стареешь? – Тревелиан лукаво посмотрела на него поверх книги. – Не дождёшься, – он вздохнул. - Хотя других причин я тоже не вижу, увы. Разве что в Скайхолде какая-то особенная вода, каким-то образом воздействующая на мою столь тонкую и сложную душевную организацию. Оливия потянулась и взяла со столика несколько виноградин. – Возможно, если задержишься тут подольше, то заметишь в себе ещё какие-нибудь изменения. - Она отправила виноград в рот. – Благоприятные. – Это какие же, позволь поинтересоваться? Решу угробить все деньги на постройку приюта для бездомных собак? Или куда ещё заведёт моё размягчённое сердце. – Ты считаешь, что это слабость? – Нет. Я считаю, что это совсем не то, чем бы я хотел заняться. - Он одарил её ироничным взглядом. Тревелиан пожала плечами. Она серьёзно посмотрела на Дориана и убрала ноги с его колен, выпрямилась, вновь уткнувшись в книгу. Её лицо приобрело сосредоточенное выражение, как будто она пыталась решить жизненно-важный вопрос. – Что, уже чувствуешь себя не такой усталой? Девушка поднялась, стянув с блюдца ещё несколько чёрных виноградин, и сделала пару шагов к Павусу. Лив присела на подлокотник кресла, Дориан не решился её остановить. Ему стало любопытно, насколько далеко всё зайдёт и какой оборот примет. Тревелиан запустила пальцы ему в волосы, в глазах читалась задумчивость, будто она размышляла о том же самом. – Я не знаю, какой я себя чувствую. Всё это сложно. Судьба мира, которую решает обычная аристократка, всю жизнь только и занимавшаяся тем, что распивала дорогие вина, хамила родственникам и наперекор родителям пошла изучать магию. Иронично. И теперь ещё вляпавшаяся в какую-то мутную историю с тевинтерцем. – Последняя часть мне нравится больше всего. Продолжай, обожаю, когда ты вдруг разрождаешься такими откровениями. Оливия усмехнулась, тряхнув головой. – Ты неисправим. Будешь? – Она поднесла к его рту виноград, но Павус отвёл ладонь. Ну вот, а так хорошо начинала, просто загляденье! – Я люблю очищенный, милая. – Альтус цокнул языком. – Неужели прошло так много времени, и ты забыла? Или в тени у всех плохо с памятью? – Давно ты понял? – Девушка опустила руку, тень от свечи на лице задрожала. – С самого начала. – Он улыбнулся и покачал головой. – Ай, а могла бы зайти дальше, чем в прошлый раз. Но так и осталась на уровне неопытного неофита. Демон Желания засмеялась и отвернулась, закидывая ягоды обратно на блюдо. Она повела плечами, таким простым и естественным движением, как делала Оливия Тревелиан. – Что же, буду иметь в виду. – Почему ты выглядишь так? – Он нахмурился. – Когда-то ты больше соответствовала моим вкусам. Демон наклонилась к нему, слишком близко, он кожей ощущал её дыхание, отдававшее яблоками, совсем как у Лив. Зрачок жёлтых глаз сузился, превратившись в тонкую вертикальную полоску, глядела девушка крайне насмешливо. Взгляд глаз чужих, неприятных, непривычно выглядевших на красивом лице. – Ты так уверен, Дориан, что не соответствую? Я вижу твои мысли, твоё сердце. Вижу даже ту хрупкую субстанцию, которую вы называете "душа". В общем-то, ты можешь даже проверить, права ли я. – Она попыталась пальцами провести по его щеке, но Павус схватил её за запястье. – Ох, как проникновенно! Наверняка, долго и упорно репетировала! Боюсь только, своими откровениями ты в силах убедить одну себя. – Он встал слишком резко, с потрохами выдав охватившее волнение и испуг. Демон залилась смехом, конечно же, уловив это. Дориан подошёл к окну, в сумраке угадывались привычные очертания сада. Тень мастерски имитировала всё, что он знал в Скайхолде, ничем не выдавая ловушку. – Ждёшь рассвета? Так рано? – Я ведь создан для света. – А, ну да! Я и забыла. – Она хихикнула, встав и неслышно, словно девица, не желавшая потревожить спящего возлюбленного, зашагала к нему. – Нехорошо с моей стороны. Просто невежливо. Но помни, Дориан, я знаю тебя лучше, чем любой другой, читаю с той жадностью, как ты свои любимые книги. И уж я в курсе, чего ты на самом деле хочешь, милый. – Демон прикоснулась горячей ладонью к его спине, скользнула меж лопаток, и... Дориан Павус проснулся в своей палатке, рывком сев, под ладонью ощущая гулкие удары сердца. Когда-нибудь он потеряется в хитросплетениях, выстроенных тенью, не сможет вернуться, и это пугало. Но в этот раз стало тревожно вовсе не от встречи с демоном, а от кое-чего другого. Того, что ему не нравилось. В другом конце палатки заворочался Коул, и альтус, не желая вдруг нарваться на неприятный разговор, решил выбраться на свежий воздух. Вместе с одеялом, в которое завернулся. Пламя костра все ещё взвивалось в ночное небо, искажая дрожащим дымом звёзды. На поваленном бревне сидела фигура, укутанная в толстый меховой плащ. Даже в таком виде он узнал не спящую. Чересчур легко, пожалуй. Это тоже заставляло задуматься. – Ты, определённо, самая безумная женщина, которую я когда-либо знал, Оливия. Кто ещё будет сидеть в такой мороз ночью, да ещё и после того, как одолела дракона и чуть не умерла. – Не знаю. - Она оглянулась через плечо, неуверенно улыбнувшись. – Но, наверное, с головой у меня, и правда, что-то не то. – Только не говори, что ты романтично пересчитываешь звёзды и делаешь это каждую ночь. – Дориан уселся рядом с Лив. – Это так пошло, как пишут только в любимых романах Кассандры. Оливия прыснула, но тут же охнула, схватившись за бок. Даже представлять не хотелось, как сильно болело её израненное тело. – Я не считаю звёзды, если тебя это волнует, – сказала она, серьёзно на него посмотрев. Демон никогда бы не смогла повторить именно такой взгляд, как бы ни пыталась. – Просто гляжу на них и думаю. Мне помогает. – И как долго ты намерена предаваться такому буйному развлечению? – Просто посиди со мной сейчас, ладно? Он кивнул, и Оливия, пододвинувшись вплотную, положила голову ему на плечо. Девушка дрожала, то ли от банального холода, то ли её всё ещё лихорадило из-за тяжёлых ран, что менее вероятно. Выползла же из палатки, в конце концов! Дориан возвёл глаза к небу, сдерживая смешок и зная, что прижимается Лив к нему специально, бесстыже пользуется своим состоянием. Но ничего не смог с собой поделать и обнял её, накидывая одеяло на плечи, стараясь поделиться теплом своего тела. – Нет, ты как будто вообще не понимаешь, что могла сегодня погибнуть, – неожиданно серьёзно произнёс маг. – Ну, ты же меня подлатал. – Больше не заставляй меня растрачивать сильнейший магический дар на такие пустяки, ладно? – Ничего не могу обещать. – Вздохнула Оливия. Так они и сидели дальше, молча, греясь костром и друг другом, размышляя о чём-то своём. О чём думала Оливия, Павус не знал и не хотел знать. Но сам раз за разом возвращался к кошмару, который, собственно, таковым не ощущался. Зато сполна ощущался бой с драконом и раны на теле Лив, в которые впились осколки льда. И это время, проведённое в молчании, когда всё остальное вдруг стало абсолютно неважным, дало им гораздо больше, нежели могли бы долгие и обстоятельные разговоры. Наверное, даже в самом бездарном романе, запрятанном в сундуке Кассандры, такого не написали, слишком уж это большой штамп. Но Дориану было плевать. Он знал, что это было сущей правдой, и этого было достаточно. ___________ Эпиграф: В тебе я ищу и нахожу доверие. Каждый день приносит нам что-то новое. Наш разум открыт для нового взгляда, А остальное не важно.