– Дьявол… – едва слышно прошептал Мартин, отключая телефон и со стуком опуская его на стол.
С тяжелым вздохом он поднял белоснежную чашку и отхлебнул уже успевший остыть кофе. Аманда, стоявшая возле раковины и вытирающая полотенцем вымытые после завтрака тарелки, внимательно наблюдала за мужем. И сейчас очень удивилась, когда Мартин, который всегда терпеть не мог холодный кофе, даже не заметил его вкуса. Поставив чашку на стол, он повернул голову и задумчиво уставился в окно. Лоб его прорезали две глубокие полосы.
– Не отвечает? – спросила Аманда, убирая сухую тарелку в сторону.
– Что? – удивленно откликнулся актер и обернулся. Он так глубоко ушел в свои мысли, что совсем забыл, что находится в комнате не один.
– Бен, – Аманда кивнула на мобильник. – Ты ведь ему пытаешься дозвониться со вчерашнего дня?
Фриман вздохнул так тяжело, словно хотел разом избавиться от ноши, что давила ему на плечи. Уткнувшись лицом в ладони, он едва слышно застонал, выражая этим звуком все, что скопилось у него на душе.
– Хэй, – мягко позвала Аманда и подошла к столу. Сев рядом, она обхватила запястье мужа пальцами и отвела руку от его лица. Затем пожала ее, глядя ему в глаза и улыбаясь. – Все будет хорошо, слышишь? Он уже взрослый мальчик и вполне может сам справиться со своими проблемами.
– Только если они не касаются женщин, – невесело усмехнулся Мартин, но сжал руку жены в ответ.
– Так что, он не отвечает? – снова спросила она.
– Автоответчик, – со вздохом ответил актер.
– А номер Ани у тебя есть?
– Та же история, – покачал головой Мартин. – Ну, уж Эндрю я звонить не стал, – сарказм был ему совершенно не свойственен, так что этому тону удивились оба. И тем не менее Фриман тут же почувствовал ободряющее пожатие пальцев.
Подняв глаза на Аманду, он в который раз мысленно спросил у Бога, за какие такие заслуги он послал ему это идеальное создание. Ведь этой женщине не требовалось лишних слов, чтобы почувствовать, что творится на душе Фримана. Она просто откуда-то знала, когда ему необходимо побыть наедине с собой или же в срочном порядке нужна шумная компания. Она знала, когда ему грустно, когда весело, а когда тревожно. Ей хватало одного взгляда, одного жеста, чтобы оценить ситуацию и действовать именно так, как надо. Всегда. Без единой ошибки.
На глаза Мартина чуть было не навернулись слезы, но он вовремя назвал себя старым нытиком и не поддался эмоциям. Вместо этого актер сделал то, что ему действительно было нужно в эту самую минуту: наклонился вперед, и Аманда с готовностью подалась навстречу. Поцелуй был таким уютным, таким домашним, что у Фримана тут же заныло в груди от осознания того, что уже вечером им придется расстаться на неизвестное количество времени. А все эти чертовы хоббиты, чтоб им пусто было!
Аманда снова словно почувствовала его настроение. Или прочитала мысли? Она отстранилась, заглядывая мужу в глаза.
– Предоставь ему право самому решать, что делать со своей жизнью, – мягко заговорила она. – Черт знает, когда мы тебя теперь увидим. Я хочу, чтобы сегодня ты был с нами.
– И я этого хочу, – от всего сердца ответил Мартин, а затем решительно отодвинул стул и поднялся на ноги. – Ты права. Хватит. Что я с ним ношусь, как курица с яйцом? Мало мне двоих спиногрызов?
Аманда рассмеялась, поднимаясь следом.
– Собирай их, – кивнул Фриман на дверь кухни. – Я уберу тут и тоже приду.
Женщина кивнула. Повесив полотенце ему на плечо, она почти невесомо коснулась губами гладко выбритой щеки и вышла из комнаты. Мартин сполоснул чашку, насухо ее вытер и поставил на полку. Аккуратно повесил полотенце на вешалку, задвинул стулья и огляделся, проверяя, все ли в порядке. Взгляд упал на мобильник, и актер закусил губу. Прислушался. Аманда, судя по всему, отлично справлялась, собирая детей на прогулку. Со второго этажа то и дело раздавались ее веселый голос, задорный детский смех и топот маленьких ножек по полу.
"Последний звонок. И если ничего нового, то на сегодня я забуду об этом великовозрастном ребенке", – решил Мартин и взял телефон.
С агентом Бена Фриман никогда особо близко не общался, но номерами они на всякий случай обменялись. А то мало ли, что взбредет мистеру Камбербэтчу в голову. Оливер ответил сразу, и Мартин мысленно отругал себя, что не додумался позвонить ему сразу.
– Хэй, Олли, это Мартин, – наигранно весело сказал он в трубку.
– Привет, – отозвался, пыхтя, собеседник, а затем, видимо, отодвинул телефон, потому что голос зазвучал тихо: – Эспрессо, пожалуйста. Что? Да-да, с собой. И пару пончиков в шоколадной глазури, будьте так любезны. Мартин? Ты еще тут? Прости, приходится завтракать на ходу, весь в делах. Что случилось?
– Извини, что отвлекаю, – Фриману сразу стало неловко за свой звонок, но отступать было поздно. – Я звоню насчет Бена. Со вчерашнего дня не могу с ним связаться, как сквозь землю провалился, ей-богу! Ты ничего не знаешь?
– Эээ… – удивленно протянул Оливер, затем смущенно крякнул. – Так он улетел в четыре утра в Лос-Анджелес. Там график съемок изменился, мне вечером вчера позвонили. Ну а у Бена окно как раз. Так что собрал вещички – и на самолет.
– Как? – охнул Мартин, прислонившись спиной к холодильнику. – И даже не сказал мне ничего! Я тут места себе не нахожу от волнения, понимаешь ли…
– А что, есть повод волноваться? – перебил его агент и тут же сказал кому-то: – Благодарю. Приятного вам дня, – снова пыхтение, как будто ему приходилось продираться сквозь толпу, и наконец: – У него что-то случилось, да? Я же не слепой, вижу. Сам не свой ходит последние дни. А на вопросы не отвечает. Уж не из-за девчонки ли весь сыр-бор?
Мартин поежился. Вот чего он больше всего на свете не любил, так это лезть в чужие дела. И уж точно не собирался обсуждать личную жизнь лучшего друга. Ни с кем, даже с его агентом.
– Понятия не имею, – как можно безразличней ответил он, а затем услышал шаги на лестнице. – Ну, мне пора бежать, Олли. Спасибо за информацию. Значит, я могу со спокойной душой вылетать в Веллингтон.
– Ага. Удачи там, – отозвался агент. – Мистера Дракона в конце месяца тоже ждут несколько приятных дней в солнечной Зеландии.
– Хех, – хмыкнул Мартин. – Что ж, буду с нетерпением ждать встречи с ним. Ну, бывай.
Фриман отключился. Некоторое время стоял, тупо глядя на телефон, а затем вздохнул и покачал головой.
– Весело живем… – пробормотал он себе под нос и, сунув мобильник в задний карман джинсов, вышел из кухни.
***
– Улетел рано утром в Лос-Анджелес, – довольно сообщил Эндрю, откидывая телефон в сторону. – Мы добились своего, детка. Теперь можно жить спокойно: он вернется уже после ее отъезда, – и потянулся к Анне с явным намерением продолжить начатое.
– Отлично, – Джонс не скрывала своего триумфа. Ловко увернувшись от поцелуя, она соскользнула с кровати и, совершенно не стесняясь своей наготы, прошествовала в сторону ванной.
Скотт нахмурился. Услышав, что в душевой зашумела вода, он поднялся и направился следом. Не стоило и проверять, заперта ли дверь. Анна знала, что он пойдет следом. И Эндрю это бесило.
Он подошел к зеркалу, стараясь не смотреть на смутный силуэт за тонкой стеклянной перегородкой.
– Куда-то собираешься? – спросил Скотт, но она то ли не расслышала, то ли посчитала, что отвечать – ниже ее достоинства. – Ты ведь не к нему спешишь, да? – еще громче, но снова ни слова в ответ.
Уже не в первый раз в голове Эндрю появилась навязчивая мысль, что его нагло используют. Дергают за невидимые ниточки. Заставляют ходить по натянутому высоко над землей канату. Но нет! Нет, нет и еще раз нет! Никто его не заставляет! Он сам, черт возьми, непонятно ради чего втаптывает в грязь многолетнюю дружбу, предает доверие близких людей. Людей, за которых готов был убить всего неделю назад!
"Ты ведь не думал, что она из вредности хочет им помешать быть вместе, не так ли? Что добьется своего, а потом будет с тобой? Ведь не думал ты так, да, чертов идиот?!"
Зеркало запотело, и Эндрю, поборов дикое желание разбить его вдребезги, протянул руку, проводя ладонью по гладкой поверхности. А затем отшатнулся, увидев свое отражение.
– Мориарти. Джеймс Мориарти, – прошептал он, с ужасом разглядывая жестокие черты лица, неизвестно когда успевшие изменить его не до неузнаваемости. Разве это тот самый милый парень, душа компании, каким он всегда был? Что это за чудовище, и какого черта оно тут делает?
– Что ты говоришь, милый? – крикнула Анна, и Эндрю передернуло от звука ее голоса.
На что он повелся? Какие золотые горы она пообещала, что он вот так запросто перечеркнул всю свою жизнь? Просто поманила пальчиком, чертова шлюха, а он чуть слюной не захлебнулся, прыгая вокруг и стараясь во всем угодить.
– Ты отвратителен, – снова прошептал Скотт, обращаясь к своему отражению, и сморщился. – Ты мне противен.
– С каких пор ты разговариваешь сам с собой? – дверца душевой кабинки отъехала в сторону, и в зеркале появилась голова Анны. – Совсем с катушек слетел?
– Видимо, да, – задумчиво протянул он, разглядывая ее лицо и не понимая, чем она могла так его зацепить.
Некоторое время они смотрели друг на друга через зеркало. А затем она поняла. Что-что, а ума у мисс Джонс было предостаточно. Тревожный колокольчик зазвенел у нее в голове: верный пес пытался сорваться с цепи. Более того: верный пес обезумел и готов был загрызть хозяйку.
Проще всего было пристрелить животное. Но у Анны на него еще были кое-какие планы.
Голос ее неожиданно потеплел, и Эндрю почудилось, что невидимые ниточки, привязанные к его рукам и ногам, натянулись, вот-вот готовые привести его податливое тело в движение. И тут же, словно защитная реакция организма, к горлу подкатила тошнота.
– Здесь хватит места для двоих. Если ты хочешь, – Анна закусила губу, томно глядя на него из-под ресниц. И улыбнулась.
Так, как улыбалась всегда, когда пыталась подмять его под себя. Пыталась – и подминала.
Но не в этот раз.
– Пошла ты, – спокойно ответил Эндрю, и слова эти дались неожиданно легко.
Развернувшись, он вышел из комнаты. Ни разу не оглянувшись. Не увидев ярость, исказившую миловидное личико Анны Джонс. Но буквально слыша тихий треск, с которым рвались связывающие его с кукловодом нити.
***
– Сэр, не могли бы вы сфотографировать меня? Пожалуйста.
Аня улыбнулась проходящему мимо представительному мужчине в сером пальто и протянула фотоаппарат. Незнакомец, всего секунду назад вышагивающий с безумно важным видом, с готовностью взял в руки камеру и, некоторое время повертев ее в руках, смущенно спросил, куда нажимать. Девушка все подробно объяснила, а затем отошла подальше, оглядываясь через плечо, чтобы проверить, не нужно ли передвинуться. Затем замерла на месте, изо всех сил пытаясь изобразить на лице эмоции, которые мама могла бы расценить за радость, восторг и счастье. Раздалась череда щелчков, и мужчина испуганно отодвинул фотоаппарат от лица.
– Ничего страшного! Все хорошо! – крикнула Аня, подходя ближе. – Спасибо большое!
Когда незнакомец отошел, девушка присела на скамью, просматривая снимки. Несколько достопримечательностей, какой-то ничем не выделяющийся фонтан, парочка статуй… Небогатый улов, но у нее просто нет сил мотаться по Лондону в поисках чего-то получше. Ни сил, ни желания. Ничего. Только пустота внутри и дикое желание вернуться в номер, броситься на кровать и пролежать там, глядя в потолок, до самого отъезда.
Аня горько усмехнулась. На всех фотографиях она действительно сияла от счастья. Что ж, притворяться у нее получалось весьма неплохо. Мама точно будет довольна. А больше ей ничего и не надо.
Девушка поднялась со скамьи и медленно двинулась к выходу из парка. За те десять минут до метро, она успела подумать о том, чтобы поменять билеты и вернуться домой раньше, рассмотрела вариант с переездом в другую гостиницу и сменой номера телефона. Впрочем, думала она об этом уже не в первый раз, но принятие решения неизвестно почему все время откладывала. Как будто на что-то надеялась, как будто после всего произошедшего все еще верила в чудо.
Маленькая, наивная дурочка…
